Роберт Силверберг - Откройте небо!

В некотором смысле, я уже улетел.

– Как вас понимать?

– Вы знаете, что у меня есть слабые телепатические способности и что я начинаю действовать лишь после того, как проникну с горящим эспером в будущее?

– Да, знаю.

– Так вот, я уже заглянул в будущее. Я знаю, как это было, и поэтому знаю, как это будет. Я улечу. Я всегда придерживался плана, иногда даже действовал сломя голову, но каждый раз это было определено видениями, которые я получал заранее. Поэтому все уже решено: я улетаю.

Кирби закрыл глаза и попытался вернуть себе душевное равновесие.

Форст продолжал:

– Оглянитесь на тот путь, который я прошел. Сделал ли я хоть один неверный шаг?… Братство расцвело. Оно покорило Землю. А когда мы стали достаточно сильными, чтобы не бояться противников, я позволил появиться еретикам.

– Вы позволили?

– Я понял: Лазарус – способный человек, но нашему движению он мог бы навредить. Он считал, что мы должны пойти другим путем. И наши дороги разошлись – Лазарус организовал свое движение. Эта оппозиция была для меня весьма кстати. С помощью одного доверенного человека, ушедшего вместе с ним, я напичкал его разными идеями.

– Но к чему это все?

– Монолитная организация стала бы еще более бюрократичной, еще более тяжеловесной чем теперь. Ей необходима была встряска, хоть какая-нибудь конкуренция, которая заставила бы ее быть подвижной. Существовала и еще одна причина, по которой я приветствовал зарождение еретического движения и втайне даже способствовал ему. Братство было создано для завоевания приверженцев на Земле. И оно достигло этой цели. Но принципы и методы работы на Земле неприемлемы для Венеры. Поэтому я вложил в мозг Лазаруса такие идеи, которые считал пригодными для Венеры. В основном он воспринял их так, как я хотел. И когда позднее от своего доверенного лица, кстати, он давно умер, я узнал, что лазаристы нуждаются в усердном человеке для миссии на Венере, я дал его им. Это был Мандштейн. Вы помните, наверное, о том случае, который произошел в 2195 году. Тогда Мандштейн был простым аколитом, мечтавшим сделать карьеру. Я разглядел его способности и обратил на него внимание своего человека из рядов лазаристов. После этого мы набросали план его жизни, и вскоре он появился на Венере в числе Измененных.

– Вы знали, что лазаристы найдут на Венере телекинетиков?

– Я этого не знал, но надеялся на нечто подобное. Я просто знал, что будет очень хорошо, если лазаристы обратят внимание на Венеру, поскольку эта идея и сама по себе хороша. Вы следите за моими мыслями? Так вот, по этой самой причине я выкрал у них Лазаруса и поместил его на шестьдесят лет в стеклянный склеп. Тогда я еще не знал, почему я это делаю, но уже видел в своих путешествиях по времени, что пророк и мученик Лазарус сыграет большую роль у лазаристов. Я мог бы его убить, но подумал: будет лучше, если на какое-то время спрятать его, а потом бросить неожиданно в мир, как козырного туза. Двадцать лет назад я разыграл этого козыря. А сегодня я бросаю на стол свой последний козырь: самого себя. Я должен улететь. Моя работа здесь закончена. Я много лет потратил на то, чтобы объединить оба движения. Это случилось, и я улетаю.

После довольно продолжительной паузы Кирби сказал:

– Вы ставите меня в довольно неловкое положение, мистер Форст, заставляя ратифицировать решение, столь же неизбежное, как восход солнца и смена времен года.

– Вы вправе на Совете голосовать против меня.

– Но вы в любом случае улетите?

– Да, и я хотел бы, чтобы вы меня поддержали… Правда, это ничего уже не изменит… Кроме того, мне важно, чтобы именно вы поняли, ЧТО я делал все эти годы. Скажите, вы можете назвать хоть одну причину, по которой я должен остаться на Земле?

– Вы нам нужны, мистер Форст. Это – единственная причина.

– Ну, это несерьезно. Я вам совсем не нужен. План выполнен. Настало время передать бразды правления другим. Вы просто слишком тесно связаны со мной внутренне, Кирби, и вы не можете привыкнуть к мысли, что я не вечно буду дергать за ниточки.

– Может быть вы и правы, – согласился Кирби. – Но кто в этом виноват?

Ведь вы окружили себя такими людьми, которые с вами во всем соглашаются.

Вы всегда сами принимали решения, и поэтому превратились для движения в нечто вроде святого духа или огня. А теперь вы хотите погасить этот огонь.

– Я просто передвигаю его на другое место, – ответил Форст. – Послушайте, Кирби, я хочу вам кое-что предложить. Члены Совета соберутся через шесть часов. Я сделаю свое заявление, и, по всей вероятности, оно произведет на них такое же впечатление, как и на вас. Так вот, уйдите куда-нибудь на эти шесть часов и хорошенько подумайте о нашем разговоре.

Не смотрите на это как на нечто неприемлемое, а трезво оцените все за и против. Тогда вы сможете объяснить собранию, что для будущего Братства просто необходимо, чтобы я улетел.

– Вы считаете…

– Не говорите сейчас ничего. Вы еще не переварили мои слова, а когда вы это сделаете, то поймете, что Братство должно развиваться именно в этом направлении. А пока помолчите.

Кирби улыбнулся:

– А вы еще продолжаете дергать за веревочки, не правда ли, мистер Форст?

– Это вошло у меня в привычку, но сейчас я делаю это в последний раз.

Можете мне поверить.

На длинной лесной просеке подросток-телекинетик выполнял спортивно-показательные упражнения.

С обеих сторон просеки до самого горизонта, серого и мутного, стеной, стояли гигантские деревья. Их длинные и густые ветви с темной листвой иногда переплетались над просекой, образуя плотный свод. Вот под одним из таких сводов, на мягкой болотистой почве, покрытой сырыми опавшими листьями и густой травой, собралась группа молодых голубокожих людей, одетых в зеленые рясы. Они демонстрировали свои телекинетические способности. Их было человек десять-пятнадцать. Недалеко стояли взрослые и наблюдали за ними. В центре взрослой группы находился Дэвид Лазарус, а вокруг – руководители венерианского движения: Кристофер Мандштейн, Николас Мартелл, Клод Эмори…

Лазарусу трудно пришлось с этими людьми. Для них он был всего лишь мифической фигурой – уважаемой, но призрачной. Привыкнуть к его присутствию им было не так то и легко.

Но сейчас все осталось позади, и они подчинялись его приказам.

Поскольку он много лет проспал, то был одновременно и моложе, и старше своих помощников, одновременно богаче и беднее их опытом, что порой мешало признанию его авторитета.

Лазарус сказал:

– Вопрос решен. Форст уйдет, и движения сольются. Я буду главой объединенного движения, а Кирби – заместителем на Земле. Детали я с ним еще обговорю.

– Я считаю, что нам подстроили ловушку, – сказал Эмори. – И я говорил об этом с самого начала, как только пришло это невероятное известие. Не подавайтесь на это Лазарус. Форсту нельзя доверять.