Кристофер Сташеф - Волшебник на войне

Странное дело, но до этого пока не доходило. Если верить Дирку, они уезжали из очередного города прежде, чем их крамольные речи начинали волновать власти. Однако каждый раз, въезжая в новый город, Колл сидел как на иголках, а вздыхал свободно только тогда, когда их телеги выезжали из городских ворот, — и так до следующего города, где страх охватывал его с новой силой.

Он никак не мог взять в толк, почему мастер Андров не выгонял рыцарей из своей труппы. Впрочем, надо признать, одной мысли о том, чтобы вышвырнуть Гара откуда-либо, хватило бы, чтобы кровь застыла в жилах того, кому это поручили. Однако Колл-то знал: великан столь учтив, что уйдет без лишних уговоров, стоит его попросить — так почему же мастер Андров не просил его об этом? Может, потому, что «Гаргантюа» давал самые лучшие сборы, а дворы, в которых они выступали, бывали набиты в дни этих представлений сильнее обычного? Ну, конечно, от него самого, Дирка и Гара тоже была польза: они помогали грузить и разгружать телеги, устраивать сцену и разбирать ее; они даже выходили на сцену с деревянными копьями и мечами, изображая солдат или гонцов. Коллу даже досталось несколько реплик вроде: «Миледи, ваш супруг идет» или «Помогите, помогите!» Но не мог же Андров не знать, чем занимаются Дирк с Гаром, какие опасные речи ведут! Или он не видел в этом ничего страшного?

Разумеется, видел, ибо чем дольше они оставались с труппой, тем тише он становился. Однако уйти так и не предлагал. Возможно, потому, что знатные юнцы прекращали приставать к актрисам, стоило Гару остановиться рядом? Или потому, что Дирк обладал особой способностью успокаивать шумных зрителей, недовольных происходящим на сцене?

Но уж наверняка он терпел их не из-за того, что сам Колл почти постоянно находился рядом с Кьярой, и тем более не из-за того, что Дицея шипела и дулась всякий раз, как кто-нибудь из актрис подходил поболтать к Дирку или Гару, — это при том, что сама она беззастенчиво флиртовала со всеми мужчинами труппы без исключения. Кое-кто из горожан пытался приударить и за ней, но Колл был начеку, и копье в его руке было отнюдь не бутафорским. Оставаясь с ним наедине, она бранилась по этому поводу, так что в следующий раз, когда толпа местных недорослей обступила ее с двусмысленными шуточками, это продолжалось до тех пор, пока к ним не подошел Гар. Разумеется, Дицея не упустила шанса расписать Гару, как она благодарна ему за спасение. Сам Гар невозмутимо кивнул в ответ на ее благодарность, убедился в том, что с ней все в порядке, и вернулся на сцену, оставив ее шипеть громче обыкновенного.

В результате помимо непрестанного ожидания солдат, явившихся заковывать их в цепи, Коллу пришлось также переживать за готовую взорваться сестру, которая шипела как змея и на актрис, и на бессердечных Дирка с Гаром. Хорошо еще, мать была такой превосходной поварихой и так ловко управлялась с иглой, что сдружилась со всеми без исключения членами маленькой труппы, и ради нее все готовы были примириться даже с несносным поведением Дицеи. Колл даже заподозрил, что мать делает все это намеренно.

В общем, Колл не слишком удивился, когда один из крестьян, слушавших Гара с Дирком, некоторое время краснел от праведного негодования и наконец взорвался.

— Да вы проповедуете крамолу! Эй, стража! Арестуйте их всех!

Дюжина закутанных в плащи мужчин сорвали их, и под плащами обнаружились солдатские мундиры. Выхватив мечи, бросились они на безоружных актеров и с руганью согнали их в кучу посреди двора.

Дирк потащил было из ножен свою шпагу, но Гар удержал его руку, и та так и осталась в ножнах.

— Не стоит. Так они могут наказать не только нас, но и остальных. — Дирк опустил руки и ограничился гневным взглядом на соглядатая, который ощерил зубы в ухмылке.

— Вот так, загоняйте их, как скот! Ну что, болтун, думал, можешь оскорблять герцога, и тебе это сойдет с рук?

— Я никого не оскорблял! — взмолился Андров. — Я вообще не знаю, о чем это вы!

— О чем? Да о том, что говорили тут эти двое — дескать, лорды должны выслушивать хныканье своих сервов, а солдаты чтоб пальцем не трогали непокорных рабов! Только не говори мне, будто ничего этого не слышал!

— Абсолютно ничего! — вскричал Андров. — Уж не думаете ли вы, что я оставил бы их в своей труппе, знай я об этом?

— Мы очень осторожны, — заверил Гар соглядатая. — Согласись: ты бы ведь не заподозрил нас ни в чем, если бы не сшивался по городу в поисках вражеских лазутчиков, верно?

Соглядатай снова покраснел.

— Но я ведь услышал вас, вот и вернулся, чтоб арестовать! Тайное всегда становится явным, или вы этого не слыхали? — Он махнул своим людям. — А ну, ребята, бери их всех!

Солдаты угрожающе придвинулись к актерам, и тут Кьяра повернулась к Коллу.

— Подлый предатель, змей подколодный! Мы тебя приняли, пригрели на груди, а ты в ответ нас всех под угрозу подставил, растлевая честный народ! Слов нет! Думаешь, мы тебе игрушки для забавы, пешки в игре? Как ты мог, Колл? Нет, как ты мог?

Колл побледнел, но не отвечал, только расправил плечи.

— Ага, молчишь? Нечего сказать, так? Ты подставил нас всех, а теперь тебе нечего нам сказать? Теперь, когда мы все пойдем в тюрьму к герцогу, а все из-за тебя! Да из-за твоих речей нас всех повесить могут!

— Но ты же ни в чем не виновата! — не выдержал Колл. — Никто из вас не виноват! Мы держали все это в тайне от вас, вы и знать-то ничего не знали! Я и в голову не брал, что вас могут арестовать вместе нами!

— Для актеришки у тебя воображения маловато, — присмотрелся к Коллу соглядатай. Колл резко повернулся к нему.

— Никакой я тебе не актер, черт подери!

— Это правда, — вмешался Гар. — Мы все трое — не актеры.

— Я наемник, солдат, — заявил Дирк. — Скажи, ты видел, чтобы мы играли на сцене? Нет! Ну, мы носили копья на сцене, но больше держали господских лошадей, утихомиривали зрителей — зарабатывали на пропитание! Нет, ты скажи: ты слышал, чтобы мы произнесли со сцены больше четырех слов?

— Ну, тут ты, может, и правду говоришь, — нехотя согласился соглядатай и повернулся к Кьяре. — Считай, ты меня убедила, красотка. Это все они, поганцы, происки чинили, но никто из ваших.

Кьяра изумленно уставилась на него, потом повернулась к Коллу и смертельно побледнела.

— Я ни о чем не просил, кроме справедливости, — сказал он ей. — Ты же невинна, за что ж тебя наказывать? — Он опустил голос до шепота. — Ты все сделала как надо.

Она беззвучно всхлипнула и отвернулась, закрыв лицо руками. Мать обняла ее, Кьяра спрятала лицо у нее на груди и разрыдалась.

— Как трогательно, — заметил соглядатай с гадкой ухмылкой. — Но, боюсь, нам некогда любоваться этой милой сценкой. А ну, руки за спину! Эй, сержант! Свяжи-ка им запястья! И вот этому тоже. — Он ткнул пальцем в Колла. — Он тоже один из них. Я видел, он все время сшивался возле того, длинного! — Он повернулся к Андрову. — Он ведь из них, верно?