Кристофер Сташеф - Волшебник в Хаосе

Дирк сдержал данное лейтенанту обещание. Он побродил по лагерю, наблюдая, как солдаты готовятся ко сну, и даже успел переброситься парой слов с сержантом Отто.

— Молодец, что поступил к нам на службу, — похвалил его тот. — За молодыми офицерами порой нужен глаз да глаз. И я рад, что теперь не одному мне тащить эту лямку.

— Так значит, вы поняли, зачем я поступил в роту?

— Подозреваю, он понравился тебе с первого взгляда. А ты в тот момент был вольной птахой и не знал, чем себя занять. Что ж, молодым людям никак нельзя без друзей. Ты вроде и сам служил офицером?

— И офицером, и старшим сержантом, — подтвердил Дирк. — А начинал как все, рядовым.

Отто понимающе кивнул.

— Тогда я рад, что у нас в отряде появился человек, которого не надо учить, как держать этих буянов в узде. Главное — когда придем в гарнизон, не слишком задавайся.

— Не волнуйтесь, я же поступил на самую низкую сержантскую должность, — успокоил его Дирк.

— Ну-ну, знаю я таких, как ты, — хитро усмехнулся Отто. — Я дам тебе все необходимые полномочия.

После этого разговора Дирк зашагал к границе лагеря, вдоль которой были расставлены дозорные. Им нетрудно было видеть друг дружку, ведь лагерь был разбит на просторном, ровном лугу.

— Как тебе ночь? — поинтересовался Дирк, останавливаясь рядом с первым дозорным.

— Пока все тихо, сержант.

Дирк почувствовал, что солдат пытается ничем не выдать своего презрения к новоиспеченному начальнику, и решил проучить зазнайку.

— Видишь тот куст? — спросил он.

— А то нет, — отвечал часовой с усмешкой.

— И сколько, по-твоему, до него?

— Ярдов двадцать будет, — ответил солдат, подумав пару секунд.

Дирк удовлетворенно кивнул.

— Так вот, не своди с него глаз. Когда я приду опять, доложишь мне, не придвинулся ли он к нам на пяток ярдов.

— А как он может к нам придвинуться? — Часовой подозрительно посмотрел на Дирка — уж не спятил ли часом сержант. — Как куст может двигаться?

— А ты не подумал, что кто-нибудь мог его срубить и теперь ждет момента, чтобы подобраться к нам поближе, пользуясь кустом как прикрытием? — пояснил Дирк.

Часовой тотчас уставился на куст.

— Вот так. Я сказал: не спускай глаз, — произнес Дирк и пошел дальше.

— Слушаюсь, сержант, — раздался у него за спиной голос часового, на сей раз исполненный уважения.

Дирк обошел посты, побеседовал с часовыми и успел расположить к себе солдат. Теперь он пользовался среди них если не уважением, то хотя бы доверием.

Выполнив долг, он шагнул за границу лагеря, отошел ярдов на двадцать, делая вид, что проверяет, нет ли чего подозрительного на земле. Чего греха таить, тактика довольно уязвимая, но она сработала. Проверив, что за ним никто не наблюдает, Дирк вытащил из-за ворота медальон и на всякий случай притворился, что чихает. Несколько минут выждал и чихнул еще раз.

— Слушаю, — заговорил медальон голосом Гара.

— Тебя никто не подслушивает? — на всякий случай спросил Дирк.

— Я только что оставил работу охранника торгового каравана и пока сам себе хозяин. Сейчас я в пещере, расположился в ней на ночь. А где ты? — поинтересовался у товарища Гар.

— Я дежурный офицер. Несу дозор по периметру лагеря вольнонаемной роты, — отвечал Дирк. — Сначала я поездил по стране, подучил язык, пока не набрел на город, где на тот момент после битвы кутила рота наемников. А до этого одну ночь пришлось провести в крестьянской лачуге, побывать в рассыльных у одного Властелина и все такое прочее. А как ты?

— Мы тут всыпали жару банде наемников, в свободное время решивших подзаработать в качестве разбойников с большой дороги, — отвечал Гар. — Затем я выкачал из хозяина каравана все, что хотел узнать, — как идет торговля, каков политический расклад, вернее, отсутствие такового. Я даже перехитрил одного переводчика. Тот так и норовил нагреть руки, пытаясь надуть и нас, и собственного хозяина. Разумеется, толмачу это не понравилось, и он отправил нам вдогонку своих людей, их тут называют Сапогами.

— Знаю-знаю, солдат Властелина, — перебил его Дирк. — Кстати, тебе не кажется, что мы с тобой имели возможность познакомиться с представителями почти всех слоев населения?

— А еще я собирал легенды и предания. Я думаю по ним восстановить историю планеты, после того как Терра прервала с ними всякие отношения, — продолжал Гар.

— И я тоже, — поддакнул Дирк. — Судя по тому, что я от них слышал, местные жители помнят, что их предки были анархистами.

— Из их рассказов у меня сложилось впечатление, что они искренне верили, что можно обойтись без центрального правительства, опираясь лишь на мудрость старцев, — продолжал Гар. — Первое поколение еще оставалось верным идеалам, но вот их дети были уже не столь последовательны. Кое-кто из них был не прочь покомандовать, а если позволяли возможности, то и силой отобрать плоды чужих трудов. Постепенно они набрали себе в услужение шайки прихлебателей — те, кто посильнее, подмяли под себя других, более слабых, принялись терроризировать соседей, отбирать у них урожай, оставляя крестьянам на пропитание жалкие крохи, лишь бы те не умерли с голоду.

Забыв о том, что Гар его не видит, Дирк кивнул.

— А затем один такой Громила шел войной на другого — такого же, как и он сам. То двое, сговорившись, поднимались против одного, то этот брал в союзники еще двоих — так началась нескончаемая война всех и вся. В конце концов одному удалось победить трех-четырех противников и объявить себя Властелином. Весть разлетелась дальше, идея понравилась, и другие Громилы тоже начали бороться за верховодство.

— Благодаря чему и удалось поставить над Громилами местных Властелинов, — подхватил Гар. — Но к тому моменту, когда кто-то из Властелинов попытался подмять под себя остальных, какой-то ловкач уже додумался сколотить вольнонаемную роту, и противники получили возможность пользоваться услугами наемников. Результат? Бесконечное, бессмысленное кровопролитие.

— И никто даже не заметил, что это безнравственно, — кивнул Дирк.

— Почему-то здешние обитатели сочли, что мораль — удел слабых, — заметил Гар. — А религия, которая помогла бы задуматься над этим вопросом, у них отсутствует.

— Я тоже это заметил, — вздохнул Дирк. — У них нет даже намека на религию. Подозреваю, что первые колонисты искренне пытались быть хорошими философами и еще лучшими атеистами.

— Что ж, и весьма в этом преуспели, — мрачно заметил Гар. — Властелины же довели все до логического конца. Первым делом они истребили местных философов...

— И об этом я слышал, — согласился Дирк. — Мудрецы учили людей не сопротивляться злу, но люди все равно поднялись на их защиту и все до одного погибли. Так здесь не стало философов.