Джулия Чернеда - Тысяча имен для странника

— Как и она.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Когда-то, возможно, это было и так. Но нам удалось кое-что изменить, тебе не кажется?

— Что им нужно, Морган? Зачем они разрушили мою прошлую жизнь? — гневно спросила я. — Пусть Раэль говорит что хочет. Клановцы — мои враги, а не семья. — Эти слова оставили у меня во рту неприятный привкус горечи — как нередко бывает, когда говоришь правду.

Я вздохнула, и мой горячечный гнев куда-то подевался.

— Где бы я сейчас была, если бы не встретила тебя и ты не взял бы меня на «Лис»? Моя семья — это ты.

Джейсон ничего не ответил. Теперь, когда я узнала, что принадлежу к Клану, все изменилось, поняла я с упавшим сердцем. Я уже неплохо научилась понимать Моргана. Его лица не было видно, но плечи под одеялом выдавали досаду — или это было признание собственного поражения?

Я перешла на мысленную речь, надеясь, что так удастся уловить что-нибудь большее.

«Значит, я не человек. Но это ничего не меняет между нами. Или все же меняет?»

Морган поднял голову, и в его темных глазах отразилось пламя костра, но он предпочел ответить вслух, а его мысли никогда не были запечатаны от меня так надежно.

— Если бы меня так пугали не-люди, то первый же мой рейс за пределы своей системы стал бы и последним.

— Так в чем же дело? Почему ты так расстроился?

— Расстроился? — Джейсон глухо рассмеялся. — Для меня ничего не значит, кто ты такая, Сийра. Я все это время знал, что ты, скорее всего, не человек. С чего мне, собственно, расстраиваться?

Подхватив свои одеяла, я приняла, как мне очень хотелось надеяться, исполненную достоинства позу.

— Не знаю. Знаю только, что вы говорите неправду, капитан Морган.

Я швырнула свою скатку на землю, как можно дальше от того места, где он задумчиво сидел у потрескивавшего костра. И уже свернулась калачиком под несколькими одеялами, а одно даже натянула на нос, замерзший вдали от теплого костра, когда меня вдруг коснулась мысль Моргана.

«Прости меня».

«За что?» — отозвалась я мысленно и еще плотнее закуталась в одеяла.

Тень сожаления.

«За то, что лгал нам обоим».

Это не просто сожаление, решила я, уловив эмоцию, которую Джейсон пропустил сквозь почти прозрачный барьер между нашими сознаниями. Это раскаяние.

«Переживу как-нибудь», — ответила я. Да что это с ним такое?

Я высунула из-под одеяла нос, чтобы взглянуть на него, неподвижно сидящего в темноте.

«Но то, что я принадлежу к Клану, все же что-то для тебя меняет. Почему? Ты же не боишься меня, нет?»

Его мысли затапливала странная смесь замешательства, смущения и сдержанности. Я разорвала нашу связь, пожалуй даже довольная тем, что мне в кои-то веки удалось вывести обычно невозмутимого Моргана из душевного равновесия.

Прошло очень много времени, и я уже даже почти заснула, когда меня вспугнул шорох листьев. Джейсон сидел совсем неподалеку — чуть более темная тень среди других таких же теней, отбрасываемых последними языками почти догоревшего пламени.

— Я так надеялся, — сказал он еле слышно, чуть громче, чем когда обращался ко мне мысленно, — что ты останешься… когда все это уляжется. — Морган заколебался, видимо силясь подобрать нужные слова. В его голосе не было той уверенности, к которой я уже привыкла, и я вдруг поняла, что мне ее не хватает. — Со мной.

— То, что я сказала тогда на Плексис, все еще в силе, — предупредила я. — Я еще не решила, возвращаться ли на «Лис», или как он там теперь называется. — Я улыбнулась в темноте. — Но приятно знать, что меня там еще ждут.

— Все не так просто! — воскликнул Джейсон, поразив нас обоих до того, что повисла неловкая пауза. Я прислушивалась к доносившимся из леса шорохам, которые медленно затихали. Он продолжил, уже более спокойно: — Чего бы там я ни хотел, теперь это не имеет значения, Сийра. Ты принадлежишь к Клану. А я знаю клановцев, как никто иной, поверь мне. Они — ксенофобы. И другие виды и расы едва терпят. А особенно презирают людей.

— Ты несешь какую-то ерунду, — сказала я искренне. — Я не…

— Сейчас — нет. Но что произойдет, когда этот блок в твоей памяти будет разрушен? Что ты можешь утверждать насчет Сийры ди Сарк? Как она относится к людям? Почему, собственно, той Сийре не реагировать на меня как типичному члену Клана?

— После всего, что со мной случилось, — я сделала паузу, чтобы поудобнее устроиться под одеялами, — я вряд ли когда-нибудь снова буду типичным членом Клана, Морган. Не слишком ли далеко в будущее ты заглядываешь?

Послышался какой-то сдавленный звук, и Джейсон, похоже, выведенный из себя, с неожиданной силой ухватил меня за плечи и вытащил из моего кокона.

— Сколько еще тебе объяснять, Сийра? Я хотел, чтобы ты осталась со мной. Не в экипаже. Со мной, навсегда. Какое-то время я даже имел дерзость думать, будто это возможно — но теперь знаю, что ты не останешься — просто не смогла бы, даже если бы и захотела.

— Ох, — вырвалось у меня.

Сердце грохотало в ушах, откликаясь на хриплую страсть в голосе Моргана. Как я могла быть такой слепой? Он так долго был один. Слишком занятая своей собственной, его тоски я не заметила.

Наверное, не так уж и лестно, когда тебя выбирают просто потому, что другого выбора нет. Хотя, может, это и не важно, Я неподвижно стояла в кольце его уже разжавших железную хватку рук, купаясь в таком блаженстве, которое многократно превосходило все то, что я воображала во всех своих самых сокровенных фантазиях.

— Сийра?

В тусклом свете Морган пытался разглядеть мое лицо. Я подняла руку, призывая его замолчать.

— Все хорошо, Джейсон. Теперь я понимаю. То, что ты сказал мне тогда, на «Лисе».

До чего же давно это было.

Повисло молчание, потом Морган произнес безнадежно:

— Не надо, Сийра. Не обещай того, что невозможно исполнить.

Рдеющие угли уже давали меньше света, чем плотоядные цветы над нашими головами. Даже неугомонный лес умолк, и лишь пронзительное жужжание какой-то летучей твари изредка нарушало тишину.

— Я не знаю, что это такое — быть одной из Клана, — начала я медленно. — Неужели мне придется учиться этому? — Моя рука непроизвольно протянулась к нему. Пальцы Джейсона отпустили мое плечо и сомкнулись с моими.

Это было неправильно, чудовищно! Произошло что-то недопустимое, и мы оба мгновенно поняли это. Из горла у меня вырвался крик, как я ни пыталась удержать его, скрыть его от Моргана. Он начал что-то говорить. Потом, только продлевая мучительную агонию, попытался проникнуть в мое сознание. Прочь! Прочь от него, пока мои чувства его не погубили! Резкая боль… Хаос…

Я очутилась нигде.

И это было прекрасно.

Я могла оставаться там вечно, парить в этом небытии, не дышать, не двигаться — и не жить.