Кэролайн Черри - Угасающее солнце: Кесрит

Если регулы захотели убить кела, им было достаточно перекрыть подачу воздуха в каюту, а затем выбросить труп в холодный космос. Но они были ци'мри, они были чуждыми для Народа, их мышление тоже было чуждым, и они не могли понять кел'ена. Регулы не были воинами.

Обдумав все как следует, Ньюн поднялся и покинул Святилище, взяв сосуд с водой и чашу. Он вышел во внешний холл, где у двери сидел сумасшедший дус.

Ньюн знал, что тот должен был ждать там. Теперь все встало на свои места, и юноша был уверен в правильности своих умозаключений; он знал, почему дус потерял рассудок. Зверь был не менее опасен оттого, что когда-то был прирученным, он мог подняться и убить. Но когда Ньюн поставил воду перед дусом, тот фыркнул, опустил морду, обнюхал воду и начал пить. Вода быстро исчезла. Ньюн наполнил чашу еще раз, и еще, и только на четвертый раз животное отвернуло голову от чаши.

Ньюн опустился на корточки и стал рассматривать зверя. Дус был очень тощим, шерсть свалялась клочьями. На боку зияла открытая рана.

Дус Медая, сбежавший от регулов, от смерти. Полностью истощенный, он не покинул Медая даже после того, как тот умер.

Регулы не могли действовать, как мри. Они были способны на хитрость, на подкуп, на обман, на предательство, на убийство своих молодых, но они не могли убивать взрослых. Они не могли ни убить, ни солгать. Они нанимали мри, чтобы убивать своих врагов.

Этому Ньюна учили те, кто знал хорошо регулов, кто всю жизнь имел с ними дело.

И он верил этому.

И Медай верил.

Он поднялся и пошел обратно в Святилище, сел рядом с телом кузена, сложив руки, и глядел на извилистые линии знаков, в которых была записана история Народа.

Совершено убийство. Убийство тем или иным способом, тем или иным регулом — имя не важно. Кел'ен был убит теми, кому он служил, а дуса морили голодом до тех пор, пока не решили, что его можно выпустить умирать. Только тело вернули Келам. Такое могли сделать только регулы, неспособные скрыть случившееся, открыть свое преступление.

Ньюну очень хотелось рассказать об этом кому-нибудь, посоветоваться с Эдданом, предупредить госпожу. Но у него не было никаких доказательств, кроме дуса, лежащего у дверей. Ну, конечно же, руки регулов и их совесть были чисты. Медай сам сделал то, чего они добивались от него, к чему вынуждали. Ньюн ничем не мог доказать свои подозрения, он не знал мотивов, по которым регулы поступили именно так, заставив Медая покончить с собой.

У Ньюна мелькнула мысль, что по странной иронии он, старый соперник Медая, был единственным из всех, кому тот мог доверить месть за себя, а единственным свидетелем происшедшего был мьюк'ко.

Считалось, что дусы жили лишь настоящим. Они не помнили того, что произошло. Они помнили только хозяина и места, где жили. Дус искал Дом, где он жил, он искал Медая. Он нашел первое и не нашел второго.

Когда все еще спали, Ньюн начал готовиться к путешествию в Сил'атен. Он приготовил воду, ритуальную имитацию пищи для мертвого и настоящую пищу для себя.

С трудом он вытащил тело Медая из Святилища и принялся привязывать его веревками к носилкам регулов, на которых его привезли сюда. Дус, сидя у двери, наблюдал за ним, но никаких враждебных действий не предпринимал.

Начали собираться остальные: Эддан и Пасева, и Дахача, и все Келы. Дусы тоже спустились вниз, и мьюк'ко отошел от двери, выйдя на улицу. Там, на солнце, он улегся, положив голову между лап. Зверь впал в глубокое оцепенение.

— Мьюк, — пробормотал Дебас, охваченный страхом при виде лежащего у ворот зверя.

Но Пасева, которая, несмотря на множество убитых ею врагов, была по натуре очень мягкой, вышла и попыталась позвать его, оставаясь на почтительном расстоянии. Дус, рыча, попятился и снова улегся. Это усилие очень утомило его. Прирученные дусы держались в стороне от него. Они были очень возбуждены, ощущая опасность, исходящую от нового зверя. Дусы, окружив келов, приготовились защищать их от нападения врага.

В обращенных к Ньюну взглядах читался безмолвный вопрос. Юноша пожал плечами и продолжал затягивать веревки.

— Он пришел, — сказал Ньюн, — прошлой ночью в святилище. — Он посмотрел на Эддана. — Наверное, за кем-то охотился.

Ужасная догадка мелькнула в глазах кел'анта: Эддан был очень мудр, он мог бы стать сеном. Эддан спокойно повернулся и отдал приказ Пасеве, Лирену, Дебасу и Литу.

— Оставайтесь здесь, — сказал он. — Охраняйте госпожу.

— Эддан, — начала было Пасева. — Госпожа запретила…

— Любой, кто желает остаться здесь, может остаться. Пасева, охраняйте госпожу.

Ньюн, не дожидаясь остальных, двинулся в дорогу. По сопротивлению носилок, которые он волок на веревке, Ньюн понял, что упрямство ему дорого обойдется. Он уже жалел, что госпожа не настояла на своем.

Дус медленно поднялся и побрел следом. Он сделал несколько шагов и снова опустился на землю в полном изнеможении.

Другие дусы следили за ним, все время оставаясь между ним и келами. Они не пошли за скорбной процессией. Они не хотели. Они остались охранять эдун.

Эддан и остальные кел'ейны догнали Ньюна на склоне горы. Они тоже ухватились за веревки. Ньюн не возражал. Он чувствовал себя виноватым за то, что ему приходится принимать их помощь.

Ньюн одной рукой опустил вуаль, чтобы сохранять влагу, выступающую на лице. Зная о предстоящих трудностях, он взял с собой воды больше, чем следовало. Одинокий мри на Кесрит был заведомо обречен. Эта планета годилась только для регулов, не знавших недостатка в технике.

Чрезмерные усилия быстро лишают тело влаги, поэтому лишняя вода не помешает.

Однако никто не сказал, что такое трудное путешествие никому не нужно.

Ни один кел не мог оспаривать решения Матери.

А ведь Ньюн поступил вопреки ее воле — и она могла через Эддана заставить его подчиниться. Но она не сделала этого.

Ньюн не считал это проявлением ее любви к Медаю. Скорее всего она снова выпила комал и уже спала, когда вернулась Мелеин с отказом Ньюна подчиниться. Такова была Интель, госпожа эдуна. Подобное с ней уже случалось.

Непочтительный гнев разгорался в нем. Он отказывался верить в то, что госпожа может быть так безжалостна, так жестока после стольких лет, которые он провел рядом с ней.

Ньюну даже не приходило в голову, что после того, как он ослушался, она может изменить свое отношение к нему.

Ньюн упрямо продолжал идти вперед даже тогда, когда подъем стал круче, острые камни начали впиваться в ноги, холодный воздух обжигал легкие.

Корабли регулов продолжали взлетать в небо. Клокотавшая в них бешеная энергия, скорость невыносимо резко контрастировали с муками горстки медленно бредущих мри. Эти корабли увозили регулов и их добро с планеты, которой отныне будут владеть земляне.