Кэролайн Черри - Ангел с мечом

Служанка опять расставила стулья, когда Альтаир вошла; оконные ставни были открыты, а через открытый передний вход падал солнечный свет. Али стоял за стойкой и обслуживал нескольких обвисших на стойке гостей с мутными глазами; он показал пальцем на бюро Моги.

Точно так же Али показал, когда Альтаир снова вошла в переднюю дверь, что Моги уже встал и готов к разговору. В своем бюро.

Теперь она пошла к двери рядом со стойкой. Она очень редко осмеливалась появляться в этой маленькой комнате, которая была заполнена бумагами, и тем, и этим; однажды, когда она начала работать, и однажды, когда Моги объяснил тощему сорванцу, что он должен доставить несколько особых бочонков, потому что кто-то, кто на него работал, заболел. Смертельно заболел. Приступ жадности. В воспоминаниях Альтаир об этой ночи Моги массивно сидел у стола, и казался в обхвате еще больше, чем на самом деле. И она никогда не могла остановиться перед дверью Моги без дрожи.

Альтаир постучала.

— Моги, это Джонс.

Внутри послышалось хрюканье.

— Да, — означало это.

Альтаир нажала ручку и вошла в беспорядочно заваленное бюро.

Наполненный пылью свет падал сквозь два окна, ставни которых были открыты — внутренние ставни, откинутые к полкам на стенах; они имели сверху и снизу засовы, еще одно дополнительное усиление в придачу к железной решетке снаружи, за грязными стеклами. Повсюду валялись бумаги и дощатые ящики, прилив, который поднимался к столешнице письменного стола Моги, тоже усеянного всем возможным. И в центре этого беспорядка сидел Моги, мужчина с лысеющей головой и отвислыми щеками, а также с массивными руками, которые показывали, что его громадный живот состоял не только из жира.

— Как дела, Джонс?

— Частью хорошо, частью плохо.

Он показал на обшарпанный стул рядом со столом. Альтаир подтянула его к себе, чтобы и дальше видеть Моги, и уселась. От Моги не доносилось ни звука. У нее даже заколотилось сердце.

Небо, я должна быть осторожной. Я должна быть по-настоящему осторожной.

— Нужна твоя помощь, — сказала она. — Моя лодка потерялась.

— Где ты ее оставила?

— У Дэла Сулеймана возле Висельного моста.

— Больше тебе ничего не нужно?

— Нужно молчание. Абсолютное молчание. Было бы очень мило, если бы лодка просто появилась сегодня вечером у этой веранды.

Щелка рта Моги сузилась, он сжал челюсти.

— Ну да, ты кое-чего добилась в жизни, Джонс, если принять во внимание этого парня в комнате наверху. Действительно красавец, как я слышал. А ты канальщица. Теперь я знаю, что ты можешь все это осилить. У меня тут жесткие законы; если кто-то спрашивает комнату, он ее получает. И мы не говорим о деньгах. Заказывают фантастические вещи. Если желают бутылку чего-то особенного, то просто дают знать мальчику. Хотят маленькой благосклонности, то просто говорят мне. Все затраты, какими бы высокими они ни были, я просто заношу в счет. Ты знаешь меня. Я никогда не задаю вопросов о личных делах. Характер, вот о чем я спрашиваю. Насчет тебя у меня нет никаких сомнений. А как насчет этого милого парня, которого ты притащила?

— Он очень скрытный.

— Ну, приятно слышать. Но как ты знаешь, в городе масса волнений. Целая куча. А тут приходит Джонс с деньгами в кармане… я знаю, что у тебя есть деньги, Джонс, так как ты бы никогда не позволила появиться счету, который ты бы не смогла оплатить. И у тебя этот милый парень, и ты потеряла свою лодку. Как водится, я не спрашиваю тебя о твоих делах. Но посмотри на все с моей вышки. Ты бы приняла парня, о котором ничего как следует не знаешь? Я не хочу никакого шума. И совершенно определенно не хочу, чтобы черноногие кого-то преследовали до моей двери.

— Моги! — Альтаир подняла правую руку. — Клянусь. Никаких черноногих.

— Какие у него проблемы?

— Шесть парней, которые хотят его убить.

— Али рассказал, что он важно говорит.

— Он не канальщик.

— Ну, Джонс, ты знаешь, это большая разница. Этот мужчина поссорился с бандами; совсем не маленькая проблема. Банда, которая на пятках у жителя Верхнего города, — такую можно нанять только за большие деньги. Ты можешь прикинуть на пальцах и сама. Может, ты захочешь мне рассказать, Джонс, что этот важно говорящий парень не помазал тебе рот медом? Не вскружил тебе голову? Не добился от тебя того, чего до него еще никто не добивался, да?

Ее лицо вспыхнуло.

— Я не дура, Моги.

— Ты и я, мы не говорили с тобой с тех пор, как ты была еще ребенком. Небо, когда я увидел тебя первый раз, ты бегала еще в вытянутых на коленях штанах, а фуражка спадала на самые уши… твоя мама только-только умерла; я помог тебе сделать хороший старт у старого Хафиза, правда ведь? Ему не хотелось возиться с сорванцом, он заставил делать дело парня… какого-то парня, который собирался устроить для Хафиза несколько дел, да? И тут я говорю тебе… что я тогда сказал тебе, Джонс?

— Ты сказал, что если я не поумнею, этот человек отправит меня на дно канала.

Моги захихикал, и его могучие плечи затряслись.

— Я говорю тебе, Джонс, пока ты или твоя мама занимались моими бочонками, у меня никогда не было проблем с окончательным расчетом. У тебя есть здравый смысл? По-прежнему есть?

— Надеюсь.

— Ты платишь свои долги?

— Ты знаешь, что я всегда их плачу.

— Все, что происходит в моем доме, рассматривается как дело, Джонс. У меня такое правило. Знаешь, какие требования к людям и манерам в моем доме? Если Али там, снаружи, когда-нибудь до тебя дотронется, я убью его. Убью сразу. И он об этом знает. А теперь я говорю тебе следующее: если ты до него дотронешься, я убью тебя. Знаешь, почему? Потому что ты работаешь на меня. Тебя нет в списках получающих плату, но все равно. Я не хочу, чтобы люди занимались чем-то друг с другом, разве только если они придут и спросят моего разрешения. Сумасшедшие влюбленные могут возненавидеть друг друга. А людям в моем деле вовсе не нужно, чтобы кто-то, кто кого-то ненавидит, слишком много болтал снаружи. Понимаешь? Я ведь разговариваю не с сорванцом.

— Я тебя понимаю.

— Если мне нужна женщина, я отправляюсь в Истсайд. И никогда не привожу женщину сюда. Я никогда не сближаюсь с женщинами, которые на меня работают. Итак, я говорю с тобой, как если бы ты была моей дочерью. Я говорю тебе, что если ты совершишь глупость и приведешь сюда кого-нибудь только потому что он заставил тебя видеть все в радужном свете, то тебе лучше рассказать об этом мне, и я забуду все, что ты мне должна; то есть, никаких мыслей о деньгах. Ты просто передашь мне этого парня. Ты должна подумать, Джонс; тебе здесь жить, и под «жить» я имею в виду, что найду тебя, если у нас возникнут трудности.

Ее руки задрожали. Она сунула правую в карман штанов и вытащила золотой сол. Положила его перед Моги на письменный стол.