Бертрам Чандлер - Вернуть вчерашний день

— Ракетная Бригада, я полагаю.

— А как вы догадались? — ответил он с милой улыбкой.

— Не тратьте время зря, генерал, — сказал ему Малетер. — Понятно, что время ничего не значит для нашего юного друга Петерсена, но для нас-то, не последних в галактике людей, время — очень важный фактор. — Он повернулся к ученому. — И время кончается, мистер Фергюс.

— Я знаю, — ответил тот.

— Буду с вами честен, — продолжал Малетер. — Для меня время тоже на пределе. Мне нечего терять. Мощное подразделение полицейских сил уже на пути с Каринтии на Венцеслав, чтобы взять меня под арест. За диверсию на «Лунной Девушке» и два последующих события. Важным персонам удалось связать мое имя с этими событиями. Поэтому, мистер Фергюс, либо вы поможете мне, либо цепочка повторится. — Он улыбнулся почти счастливой улыбкой. — Вот в чем прелесть главного наказания. Казнить могут лишь единожды за несколько убийств.

Я посмотрел на них двоих. Оба безоружные, но выглядят решительно. Посмотрел на Фергюса. Он держал в руке пистолет со знанием дела. На Элспет. В каждой миниатюрной ручке у нее было по маленькому смертоносному «минетти».

— Вон отсюда, — сказал Фергюс. — Вон. А ты, Элспет, вызови полицию Пльзена и расскажи обо всем.

— А вот еще что интересно: как вы объясните заварушку в пустыне? — ехидно спросил Гройж. — Почтмейстер, конечно, не совсем генерал, но предполагается, что он все держит под контролем…

— Вон, — произнес Фергюс — почти шепотом.

Внезапно раздался щелчок. Гройж побледнел и уставился себе под ноги, где в пластиковом полу образовались аккуратные дырочки.

— Полагаю, сэр, нам лучше удалиться, — сказал он Малетеру.

— Вы еще пожалеете об этом, Фергюс, — произнес Малетер.

— Вон, — снова повторил Фергюс.

На этот раз я шел к шлюзу, сопровождаемый Элспет. Когда мы вышли в маленький отсек, я в замешательстве наткнулся взглядом на два пояса с оружием и отскочил к стене. Можно было взять одни из пистолетов, но не в моем обычае стрелять по безоружным. Я наблюдал, как двое надели пылеступы и закрыли стекла своих шлемов. И внутренние двери закрылись за ними. Они покинули корпус, и Элспет задраила наружные двери.

В молчании мы вернулись в отсек управления, откуда было хорошо видно, как эти двое медленно движутся к алому пылеходу, и их тени непомерно удлинились, следуя за ними. Фергюс приник к экрану, и его тяжелая артиллерия была готова к бою при первых сигналах опасности.

Но их не последовало.

Малетер и его генерал забрались в пылеход. Струйка дыма вырвалась из сопла, вспышка огня, — и вот уже ракета помчалась прочь, быстро уменьшаясь в размерах, пока не скрылась за горизонтом.

— Что, не можешь справиться, — поинтересовался Фергюс.

— Нет, — ответила его дочь, бросив взгляд поверх бесполезного радио.

— Удивительно, что они не начали атаку, — проговорил я, направляя бинокль на то место, где сейчас виднелась лишь линия горизонта. — Но они могут дождаться темноты. Солнце уже почти село.

— Какая разница, мой радар эффективен при любом освещении, — объявил Фергюс.

— И еще корабль с Каринтии с вооруженными полицейскими на подходе, — засмеялся я. — Полицейские против почтовых работников! Гражданская война среди государственных служащих! Странная все-таки идея — превратить почтовое управление в личную армию! И откуда они получают оружие?

— Получают, и этого достаточно, — сказал Фергюс.

— Экс-диктатор снова у дел в новом мире, а магический кристалл помогает ему.

— Это не магический кристалл, — проворчал Фергюс. — И я никогда не заявлял, будто смогу предвидеть будущее!

— Что же вы тогда можете? — спросил я.

— Офицеры, служащие в «Трансгалактических клиперах» в наши дни еще глупее, чем тогда, когда я сам был космолетчиком. Вы же видели эксперимент с горным котом, Петерсен. И слышали, что сказал Малетер. Полагаю, вам удалось прочесть несколько отчетов. Вам не трудно сложить два и два и получить четыре?

— Нет.

— Так сделайте это.

— Путешествие во времени, — сказал я. — Но я все еще считаю это невозможным.

— Это не невозможно. Путешествие во времени — но только в один конец. С ограничениями. С теми, которые мистер Малетер осознает полностью.

— Не в будущее?

— Нет.

— И не физически?

— Нет. А третье ограничение я вам раскрою, ведь вы не в состоянии дойти до этого сами. Можно путешествовать назад во времени только в период, во время которого вы были захвачены полем темпоральной прецессии Манншеннского двигателя. Это означает — в то время, когда вы двигались из точки А в точку Б на межзвездном корабле. Понимаете теперь?

— Нет, не понимаю, — честно ответил я.

Он фыркнул.

— Тогда поразмышляйте об этом, когда ваш мозг будет работать получше. А пока — примите как данность сказанное мною: ваше сознание, ваша личность может быть отправлена в прошлое. — Голос его потеплел. — Одна беда. Вы не сможете запомнить всего. Вы будете помнить все необходимое, чтобы сохранить последовательность, цепочку. А все остальное — вы вспомните это лишь частично и слишком поздно, чтобы прервать цикл. Например, в моем цикле я вспоминаю достаточно, чтобы сделать удачные вложение и увеличить свое состояние. Но я не могу вспомнить (до момента, пока не становится слишком поздно), о катастрофе, убившей мою жену. На каждом новом витке я пытаюсь воспрепятствовать этому, но не успеваю вовремя.

— А Малетер считает, ему удастся вспомнить достаточно, чтобы привлечь на свою сторону руководство флота до мятежа?

— Разве он сам не сказал об этом?

— Сказал. Но, если он окажется пойманным во временном цикле, то осознает всю тщетность попытки.

— До сих пор он еще не попался в ловушку, Может быть, и никогда не попадется. Вот вы, например, до совсем недавнего времени избегали этого. Но до тех пор, пока цикл сохраняется, другие люди попадают в него.

— Космическая карусель, — сказал я.

— Ничего смешного, — проворчал ученый.

— Я и не смеюсь. А что с этими горными котами? Как они попадают туда? Они тоже в цикле?

— Да.

— Что с ними происходит, когда они достигают точки перемещения? Когда их сознание, спящее или бодрствующее, отправляется в прошлое?

— Это-то меня и пугает, — тихо произнес он. — Они лишаются… какой-то жизненной энергии. Они не мертвы, но и не живы. И, когда придет ваше собственное время, когда мы все достигнем конца цепочки…

— Не нужно, чтобы оно приходило.

— Но это должно произойти. Как бы я мог быть тем, кем являюсь на сегодняшний день — богатым человеком, — если бы не мог использовать свои воспоминания о перемещениях на биржевом рынке?

— Сумели создать, сумейте и сломать, — сказал я.

Он горько рассмеялся: