Владимир Лещенко - Идущие сквозь миры

Как раз о таком состоянии души говорила моя подруга на базе, американка Джейн Хаксмур: «Проще дать мужику, чем объяснить, почему ты не хочешь».

Лицо мое, надо полагать, яснее ясного отразило мое настроение.

— Я все-таки вижу, что ты чем-то расстроена, — произнес он. — Может, я смогу помочь?

При этом как бы невзначай (а может, и впрямь невзначай) сделал движение, пододвигаясь поближе. Еще пара таких движений, и он сможет дружески обнять меня за плечи…

Чтобы отдалить данную перспективу, я встала (выпитое вино напомнило о себе краткой заминкой движения), подошла к стене, делая вид, что хочу получше рассмотреть рисунок шпалеры. Ворс ковра приятно ласкал босые ступни, тонувшие в нем почти по щиколотку.

Пожалуй, у меня дома, еще в родовом особняке, обстановка была менее шикарной — у нас не одобрялась показная роскошь.

Дом… я почти забыла его, свой дом.

С восемнадцати лет у меня его и не было.

Жалкие убогие каморки, по которым я скиталась после ухода из семьи…

Тюремная кордегардия, куда я приходила лишь отоспаться после каждодневных двенадцатичасовых дежурств — почти без выходных и праздников. Крошечная, узкая, как склеп, комнатка, где я жила во время службы… Казарма борделя с пятью десятками таких же, как я, измученных баб… Женский барак на базе… Тамошний же домишко с мышами и тараканами, которых не брали никакие магические штучки, равно как и самые новейшие яды из высокоразвитых миров.

Он вновь наполнил бокалы.

— Я выпью за решительных женщин, — сообщил он. — А вы… Ты, — поправился он, — именно такая, раз согласилась поехать с незнакомым человеком к нему домой. — Перейдя окончательно на «ты», он, как я почувствовала, внимательно ждал моей реакции.

— Ничего удивительного. Я сразу поняла, что вы, — сделала я упор на последнем слове, — вы порядочный человек. А кроме того, я могу постоять за себя.

— Ты так уверена в себе?

Подумав несколько секунд (предупрежденный — вооружен), я вытащила из сумочки разряженную кредитную карточку и, видя как ползут вверх его брови, разорвала упругий пластиковый овал пополам.

— Ого… — Он рассмеялся, несколько, как мне почудилось, натянуто. — Пожалуй, страшновато было бы доверить таким пальчикам свое мужское достоинство! Как ты этому научилась?

— Тут нет ничего сложного — всего лишь тренировка, — пожала я плечами, вспоминая, как целый год еще у себя дома обучалась этому. Сначала рвала тонкую стопку бумаги, с каждым днем подкладывая все новые и новые листочки, потом перешла на картон — сначала тоже тонкий, потом все толще…

Его фривольная шутка, надо сказать, не произвела на меня особого впечатления — я уже знала, что подобные высказывания тут в порядке вещей. Чем-чем, а чрезмерно строгой моралью и ханжеством Таххар не славился.

— Я даже могу при большом желании разорвать колоду карт, — сообщила я, усилием воли гася боль в горящих от напряжения пальцах.

Он недоуменно уставился на меня, и тут я вспомнила, что в этом мире игра в карты неизвестна.

— Ну, таких, — я ткнула пальцем в половинки кредитной карточки.

— А, ну да, конечно. А скажи, Тэльда — твое настоящее имя?

— Да, а что? — Я слегка забеспокоилась.

— Просто очень похоже на артистический псевдоним. А сколько тебе лет?

— Двадцать семь. — Я уменьшила свой возраст: мне всегда говорили, что я выгляжу моложе своих лет.

— Замужем была?

— Не случилось, — коротко ответила я и только потом спохватилась, что по документам у меня целых два мужа.

— А уже пора подумать о семейном гнездышке.

— Это намек?

Он коротко рассмеялся:

— Ну, пока нет. А…

— Простите, почтенный Тцар, вы, конечно, вправе расспрашивать меня, коль скоро я у вас в доме, — произнесла я, тщательно выстроив фразу в соответствии с местными правилами этикета, — но, может быть, вы захотите сначала рассказать о себе?

Он некоторое время внимательно разглядывал меня:

— Ну что ж, хорошо. Мое полное имя Килан Сонд Тцар, я полноправный имперский подданный. Я, как ты, наверное, уже поняла, достаточно небедный человек. Владею долей в сельскохозяйственных и рыболовных корпорациях, акциями кобальтовых рудников и Генеральной Космической Компании, ну и еще кое-что по мелочи… Двое взрослых детей, дочери. Мое любимое занятие — летать на планере. Кстати, если хочешь, можем как-нибудь устроить воздушную прогулку. Сегодня не получится, конечно. — Он бросил взгляд на подсвеченные полной луной тучи. — Ну, что ты еще хочешь узнать?

— Ну, например, — протянула я, — я очень хотела бы узнать, где в данный момент находится и что поделывает жена почтенного Килана Тцара и мать его детей?

— А, вот что тебя беспокоит. — Он непринужденно улыбнулся. — Хорошо, изволь. Моя бывшая… — нарочито выделил он, — бывшая жена проживает в Тиотиокуане, в обществе очередного любовника. По крайней мере, так было полгода назад, когда я последний раз с ней связывался. Моя старшая дочь сейчас в Хендийской провинции, где живет с мужем, правда, судя по их образу жизни, внуков от нее я дождусь еще нескоро, если вообще дождусь. Младшая, — лицо его на миг потеплело, — учится в столичном женском лицее.

Он замолчал, и мы некоторое время сидели молча.

И впервые за все время — за те годы, как я покинула родину, — мне пришла в голову эта мысль: насколько, в сущности, абсурдно все то, что со мной случилось.

Как вообще такое может быть: я (что бы там ни было, а благородная йооранская дама из знатного семейства, насчитывающего тридцать два поколения) сижу тут, за невесть сколько миров от своего родного мира, на мохнатом ковре. И какой-то местный обитатель раздевает меня глазами и совсем скоро собирается меня на этих коврах разложить, может быть даже не удосужившись раздеться самому…

Впрочем, возвращаясь к реальности, подумала я, обитатель вовсе не «какой-то». Надо же, как все ловко получается: в первые же три недели пребывания тут мне удается подцепить местного миллионера, причем безо всяких стараний с моей стороны.

На миг возникло дикое предположение (видимо, во мне пробудился бывший лейтенант тайной полиции): что, если все это — хитро поставленная ловушка местных спецслужб, каким-то образом разгадавших нас?

Но я тут же отбросила эту нелепую мысль. Если бы нас в чем-то подозревали, давно бы уже сцапали. Да и не похоже это на ловушку.

Кроме того, я интуитивно чувствовала, что этот человек может быть нам очень полезен, хотя еще не представляла толком, чем именно.

Если даже и придется лечь с ним в постель… Что ж, переживу — я и не такое переживала.

— Скажи, ты давно в Лигэле? — Он вовсе не проявлял — по крайней мере, внешне — стремления немедленно «раскладывать» меня на коврах или где бы то ни было.