Лайон де Камп - Создатели континентов

— А? Что вы имеете в виду? А почему не позвать полицейских?

— Я сам полицейский! — нетерпеливо оборвал его коротышка, вытаскивая бумажник. Грахам посмотрел на поднесенное к самому его лицу удостоверение на имя Рейнольда Скляра, констебля второго ранга Всемирной Федерации. (Судя по всему, он был родом откуда-то из Центральной Европы, предположил Грахам.) Скляр продолжил: — Поэтому я не хочу мешать здесь местных полицейских.

Констебль быстро осмотрелся, попыхивая сигаретой, которую закурил еще до начала схватки. В конце туалетной комнаты была зеленая дверца. На ней висела табличка с надписью «Входа нет». Такие двери есть во всех больших современных зданиях, все ходят мимо них, даже не задумываясь, кладовка там, черная лестница или что-то еще. Скляр толкнул ее и открыл.

— Удача для нас, что кое-кто забывает закрывать двери, — сказал он. — Теперь бери их за плечи, они слишком большие, чтобы я сам их отнес. Да поскорее, пока кто-нибудь не зашел.

Грахам, несмотря на некоторое смущение от всего происходящего, сделал что ему было сказано. Нападавшие на них мужчины не приходили в сознание. Грахам и Скляр вдвоем вытащили оба тела через дверцу на узкую — не больше метра шириной — площадку. С нее можно было попасть на небольшую железную винтовую лестницу, которая шла вверх и вниз. Вверху она терялась в переплетении слабо освещенных брусьев, а внизу выходила на одну из посадочных платформ высокоскоростной линии на нижнем уровне К. С. К. Это наверняка был запасной выход.

— Вниз, — тихо приказал Скляр, и они поволокли одно из тел по винтовой лестнице. Уложив его на бетонный пол, они вернулись за вторым. Платформа в конце сужалась, наподобие носа корабля, к тому же в паре метров от лестницы стояла большая квадратная колонна, закрывавшая обзор, и можно было не бояться, что их заметят. Они замерли в тени лестницы. Вокруг была почти полная тишина, только с верхних уровней станции доносился глухой шум поездов.

Грахам прошептал:

— Что все это значит? Что это за типы? Что им от меня надо?

— Расскажу завтра, — бросил Скляр, выглядывая из-за колонны. Внизу поблескивал единственный рельс высокоскоростной линии, в два раза толще обычного, а верхний рельс, поддерживавший вагоны в вертикальном положении, блестел вверху. В нескольких метрах от того места, где они находились, по другую сторону колонны, стояли сцепленные вагоны высокоскоростной линии, похожие на артиллерийские снаряды. В их окнах отражались огни станции. Откуда-то изнутри доносился шум работающих воздушных компрессоров.

— Этот поезд идет до Вашингтона и простоит здесь еще полчаса, — сказал Скляр. — Скоро подойдет другой.

Пока он говорил, с другой стороны платформы послышался щелчок реле, шум моторов, и на пустой путь стал вползать прибывший поезд. Его тупой нос все приближался, пока не остановился у той самой колонны, за которой прятались Скляр и Грахам.

Скляр предупреждающе взмахнул рукой:

— Подожди, пока машинист не выйдет из кабины. Потом положим этих типчиков в почтовый отсек.

Через несколько секунд Грахам услышал стук открываемой двери и звук удалявшихся шагов. Скляр промолвил:

— Отлично! У нас есть две минуты. Помоги мне!

Когда они вытаскивали первое тело из-за колонны, Грахам боялся, что за ней окажется толпа народу: служащие дороги и пассажиры. Но платформа была пуста. Скляр открыл дверь вагона, и они втащили туда тело. Потом повторили ту же операцию со вторым нападавшим. Он, судя по всему, вот-вот должен был прийти в себя, и Скляр для верности еще раз дал ему дубинкой по голове.

— Грахам, — сказал он, — встань у двери. Если кто-то сюда пойдет, скажи мне.

Скляр занялся телами, затыкая им рот кляпами и связывая их носовыми платками, шнурками от ботинок и другими предметами одежды. Похоже, у него был большой опыт в подобных делах.

— Никого нет? — прошептал он. — Хорошо. Придержи его, а я натяну на него мешок.

Когда оба тела были завернуты в мешки для почты и отнесены в угол, Скляр отряхнул руки и сказал:

— Отлично, а теперь пошли отсюда. Твой брат тебя уже потерял. Обо мне — ни слова, сам понимаешь. Завтра днем один будешь у себя в квартире?

— Я… думаю, да. Брат никогда не возвращается раньше шести вечера, а то и еще позже.

— Хорошо. — Скляр в последний раз посмотрел на вагон, в котором они спрятали тела. Мимо них проехала электрическая тележка, везущая мешки с почтой, с эскалатора потянулись на посадку первые пассажиры этого поезда. Скляр добавил: — Все в порядке. Я написал на их мешках «Канзас-Сити», так что никто туда не полезет, пока они через четырнадцать часов не окажутся в Канзас-Сити. Жалко, что поезд не идет в Лос-Анджелес.

Они поднялись по винтовой лестнице обратно в туалетную комнату, где Скляр привел себя в порядок и вымыл руки. Грахам, смотря на него с оттенком благоговейного страха, сделал то же самое.

— Поспеши, Грахам, — поторопил юношу Скляр. — Не хочу, чтобы твои друзья начали тебя расспрашивать. Завтра в полчетвертого, да? Пока. До встречи.

И он ушел.

— И… э-э… как тебе Земля, Бетти? — спросил Гордон Грахам.

— Слушай, что это у тебя с руками? — поинтересовался Айвор. — Где тебя так уделали? Дрался, что ли?

Гордон отрицательно покачал головой, не в силах оторвать взгляда от Джеру-Бхетиру, которая ответила:

— Изумительно, но здесь так много воды! Мне даже чуть страшновато, что мы всего лишь на острове, окруженном водой.

— У моих осирианских туристов всегда такие ощущения, — сказал Айвор. — У них на планете никаких океанов нет, и плавать они не умеют, даже подумать об этом не могут без содрогания. А вот на планете Тот, наоборот, сплошной океан с разбросанными по нему островами. И тамошние крысоподобные обезьяны…

— Хорошо плавают, — закончил за него Гордон. — Продолжай, Бетти.

— И у вас столько молодежи!

— Продолжительность жизни на Земле большая, поэтому пожилых людей тоже достаточно много. Нам приходится контролировать нашу численность, а иначе здесь протолкнуться будет негде. А как тебе наша культура?

— Я только хотел сказать… — начал было Айвор.

Джеру-Бхетиру словно не услышала, все ее внимание было приковано к его брату. Она воскликнула:

— Культура меня просто очаровала. Мы, кришнанцы, по сравнению с вами бедные и отсталые! И Земля нам кажется восхитительной сказочной страной. Но больше всего меня интересует психология людей. Это мое увлечение — так, кажется, у вас говорят. Во многом вы похожи на нас, а в чем-то различаетесь. Например, мне хотелось бы обследовать тебя.

— Ч-что? — покраснел Гордон. — Ты хочешь сказать, что мне надо лечь на кушетку и рассказать тебе все-все как на духу?

— Не теряй с ним времени понапрасну, — посоветовал Айвор. — Ничего интересного не узнаешь. У него душа чистая как стеклышко. Даже не как у десятилетнего ребенка, а словно ему годика полтора. А теперь мне надо…