Ричард Морган - Сломанные ангелы

– Ковач, мне уже двадцать два.

Что-то в ее голосе никак не вязалось с улыбкой.

– У меня пять лет выслуги, из них три – в тактическом резерве. Нас призывали во флот, а по распределению я была девятой из выпуска. Учти: из восьмидесяти курсантов. А по боевой подготовке – вообще шла седьмой. Капрала дали в девятнадцать, а сержанта – в двадцать один.

– Убита – в двадцать два.

Я резковато произнес последние слова, и Крюиксхэнк тяжело вздохнула:

– Да, мужик, настроение у тебя дерьмовое. Да, умерла в двадцать два. А теперь снова хожу и воюю, как все. Как все, здесь присутствующие. Ковач, я плохая… очень плохая девочка. Оставь свой тон. Я не младшая сестра.

Мои брови медленно поползли вверх. Потому, наверное, что она была близка к истине. Как никогда и как никто.

– Что ты такое сказала… Плохая девочка?

– Да… Говорю и вижу, как ты смотришь, – выдохнув струю дыма в направлении берега, она стряхнула пепел в воду. – А что ты говорил, старичок? Успеем ли, пока нас не вырубила радиация? Как оцениваешь момент?

В голове мелькнули воспоминания совсем о другом пляже и о склонивших свои стволы пальмах. О стволах, похожих на шеи динозавров. И еще воспоминание – о Тане Вордени, скользящей в воде на моих коленях.

– Крюиксхэнк, честно говоря, не знаю. Думаю, не время и не место.

– Тебя так пугают эти ворота?

– Я имел в виду нечто другое.

Тут она неопределенно махнула рукой:

– Как бы там ни было… Думаешь, эта женщина сумеет их открыть?

– Ворота? Ладно, Вордени открыла их в прошлый раз.

– Да, так. Мужик, а выглядит она… дерьмово.

– Думаю, тебе тоже стоит посетить лагерь.

– Спасибо, Ковач, после тебя. – Крюиксхэнк заметно оскорбилась. – Не мы строим эти лагеря. Скорее солдаты правительства. Чисто местные войска.

Запрыгнем на волну.

– Крюиксхэнк, ни хера ты жизни не знаешь.

Она слегка опешила, пропуская выпад. Потом заговорила, с трудом пряча притаившуюся в уголках рта обиду:

– Ладно… Зато знаю, что говорят про "Клин" Кареры. Про показательные расстрелы пленных, вот про что говорят. Очень грязная работа – ну, если уж "предъявлять счет за души". Что еще хочешь знать? Надежна ли я как партнер по связке?

Она отвернулась, уставившись в воду. Несколько секунд я продолжал смотреть на Крюиксхэнк в профиль, пытаясь осознать, каким образом упустил инициативу, и, к своему стыду, не мог этого понять. Потом облокотился на поручень рядом с ней.

– Извини, пожалуйста.

– Ничего.

Сказав так, она отодвинулась.

– Нет, в самом деле извини. Мне страшно неловко. Это место меня убивает. – Девушка улыбнулась – кажется, помимо своей воли, и я продолжил:

– Я думаю… Меня уже убивали. Умирал не раз и так, что в это трудно поверить. – Я помотал головой. – Сейчас я просто… Давно такого не испытывал.

– Да. И потом, ты еще отходишь от того случая с археологом…

– А что, заметно?

– Сейчас – да.

Она внимательно посмотрела на кончик зажженной сигары, потом примяла огонь и положила остатки в грудной карман.

– На самом деле я не могу тебя осуждать. Она такая умная и знает все про сложные вещи – о призраках и о математике… Реально лакомый кусочек. Могу понять твои чувства.

Слегка отстраненным взглядом Крюиксхэнк обвела окрестности.

– Удивлен?

– Отчасти.

– Да ладно тебе. – Она махнула рукой, показывая в сторону едва проступавшего сквозь ночную мглу пляжа. – Я чувствую… Что бы мы потом ни делали, вся оставшаяся жизнь пройдет под знаком… В зависимости от того, что увидим за воротами. – Она взглянула на меня. – Это, знаешьли, странно. Похоже на смерть. Мою смерть. Понимаю, что вернусь, и в такую минуту чувствую абсолютное спокойствие. Хотя не представляю, что со мной станет. Возможно, будет совсем плохо. Но нет, все же нет. Знаешь, я даже предвкушаю встречу. Что стоит по ту сторону ворот? Я не могу ждать.

Между нами возникло теплое чувство, странное в такой ситуации. Симпатия. После слов Крюиксхэнк на нас как будто что-то снизошло. Это отразилось в лице девушки и явственно ощущалось в той ауре, что словно висела в воздухе.

Крюиксхэнк снова улыбнулась, потом торопливо убрала со своего лица "внеслужебные" эмоции, вдруг заторопившись прочь.

– Увидимся по ту сторону, Ковач.

Она ушла. Проследив ее фигуру взглядом, я наконец присоединился к остальным.

Неплохо, Ковач, неплохо… Ты всегда был крепким парнем, сможешь еще раз?

Есть одно обстоятельство. Я умираю.

Траулер качнуло на волне, и я услышал, как где-то вверху заскрипела вывешенная над палубой сеть. Мысли сами собой возвратились к нашему улову. Смерть, пойманная в складки невода. Висевшая над нами, как гейша из Ньюпеста в своем гамаке. Теперь небольшая собравшаяся на корме компания казалась мне удивительно беззащитной.

Химия.

Старый, но популярный прием. Превышение концентрации с радикальным изменением эффекта. О да… те самые волчьи инстинкты. Нужно все запомнить. Подсознание Посланника. Собирать камни, пусть в них не нуждаешься. Пока.

Не важно, скоро я доберусь до всех. Начинается новая жатва.

Я устало закрыл глаза. Словно разговаривая, вверху шелестела сеть.

Сейчас я очень занят здесь, на улицах Заубервилля, но если…

Я щелчком отправил окурок за борт. Потом развернулся, направившись к центральному трапу.

– Эй, Ковач?! – Оторвавшись от мундштука, Шнайдер уставился на меня остекленевшими глазами. – Ты куда, мужик?

– На зов природы, – буркнул я через плечо и спустился потрапу, перебирая руками поручни. Оказавшись внизу, первым делом стукнулся о болтавшуюся на петлях дверь, тут же оттолкнув ее с неожиданной злостью: ни с того ни сего сработала нейрохимия. Потом вошел в оказавшееся за дверью тесное помещение.

Слабый свет, исходивший от ровного ряда иллюминиевых плиток, оказался достаточным, чтобы различать обстановку нормальным зрением. Посреди комнаты стояла кровать, словно росшая из пола. Напротив размещались стеллажи. У дальней стены, в углублении, виднелись стол и рабочее место. Почему-то я сделал еще три шага именно к ним и, пройдя всю комнату, склонился над столом. В нем тутже проснулся дисплей, отбросивший на меня свечение синего цвета. Скорее даже цвета индиго.

Я закрыл глаза, и свет прошел по лицу туда и обратно, озаряя пространство комнаты за моими прикрытыми веками. Что бы там ни было в трубке, сейчас оно свивало свои змеиные кольца внутри меня.

– Ты видишь, волк из «Клина»? Видишь, как начинается новая жатва?

– Убирайся из моей головы, Семетайр.

– Ты ошибаешься. Я не шарлатан. К тому же Семетайр – лишь одно из сотни имен…

– Кем бы ты ни был, сам нарываешься…

– Но это ты привел меня сюда.