Юрий Брайдер - Особый отдел и око дьявола

— Счастливые, — вздохнул Цимбаларь.

— Но лодыря гонять, мил-человек, мы тебе не позволим, — продолжал начальник. — У меня везде глаза и уши имеются. Если, скажем, запьёшь, я уже через неделю знать буду. — По-видимому, в его понимании это был чуть ли не минимальный срок, соответствующий городскому «завтра».

В ответ Цимбаларь осторожно заметил:

— Да ведь через неделю любой порядочный алкаш из запоя выйдет.

— Ты, мил-человек, наш контингент ещё слабо знаешь. Здесь такие штукари обосновались, что и на полгода запить могут... Но это к слову. А я веду речь касательно строгого контроля, который будет за тобой осуществляться.

— Это лишнее, — сказал Цимбаларь. — Трудолюбие и самодисциплина у меня в крови.

— Почему же тебя, такого хорошего, в нашу глухомань запёрли? — начальник лукаво прищурился. — Уж не в знак ли поощрения?

— Сюда я переведён по собственному желанию, согласно поданному рапорту.

— Кто же, мил-человек, этим рапортам верит? Лучше скажи, почему у тебя бровки обгорели и шевелюра в подпалинах?

— Паяльная лампа в руках взорвалась, — ответил Цимбаларь, даже не пытаясь придать своим словам должную убедительность.

— Не врёшь? — начальник погрозил ему пальцем, похожим на сардельку. — Намедни по телевизору сюжетец показывали, как столичные милиционеры на служебной машине въехали в ресторан. Назывался он, кажись, «Сорок градусов». А закончилось всё грандиозным пожаром. Тебя случайно среди тех орлов не было?

— Ресторан назывался «Сорок вольт», — поправил его Цимбаларь. — И когда туда въехали милиционеры, огонь бушевал уже вовсю. Пожертвовав служебной машиной, они спасли людей, находившихся внутри. Но лично я к этому делу никакого отношения не имею.

— Весело в столице живётся, ничего не скажешь! Но у нас ты в ресторан при всём своем желании не заедешь, — похоже, начальник не поверил ни единому слову городского пижона. — Во-первых, наши рестораны размещаются в бревенчатых лабазах, а во-вторых, никто, мил-человек, тебе машину не доверит.

— Как же участковому обходиться без транспорта? — вяло возмутился Цимбаларь.

— Да вот так! — начальник развёл руками. — Сам как-нибудь выкручивайся. Зимой в сани садись. Летом в бричку. Или верхом, коли умеешь. Туточки проезжих дорог — раз, два и обчёлся. Миновала нас железка, миновала нас и шоссейка. Да и бензин бешеных денег стоит. Зато сена и овса — хоть завались.

— Понятно. — Цимбаларь не собирался здесь долго задерживаться, тем не менее напустил на себя удручённый вид. — А какова криминогенная обстановка на участке?

— Нормальная, — беззаботно ответил начальник.

— Но я слышал, что в деревне... если мне не изменяет память, Чарусе регулярно случаются особо опасные преступления.

— Случаются, ну и что? В прошлом году — два, в позапрошлом — тоже два, а в позапозапрошлом аж три. Роста нет, и слава богу. Да и насчёт особой опасности ты загнул. В Чарусе на каждое умышленное преступление — три несчастных случая. Молва об этом, конечно, умалчивает. Происходит нагнетание. В том числе и в средствах массовой информации... Впрочем, если откровенно, мне эта деревня, как чирей на заднице. Все показатели портит. Но, с другой стороны, так с незапамятных времён повелось. Что ни год — какая-нибудь беда случается. То бригадир в проруби утопнет, то егеря собственные собаки разорвут... Есть же в природе заколдованные места! Вот и Чаруса туда же. Хотя в общем и целом деревня благополучная. И в смысле воровства, и в смысле бытовухи, и в смысле самогоноварения.

— Неужто самогон перестали гнать? — удивился Цимбаларь.

— Гонят, известно дело, но без целей реализации. Для личных нужд. А это, сам знаешь, уже совсем другая статья.

— Говорят, что мой предшественник погиб, — бухнув эту заранее заготовленную фразу, Цимбаларь хотел исподтишка проверить реакцию начальника. — Что известно о его смерти?

— Да всё то же самое. Ничего нового. Дело производством приостановлено. Но не прекращено! — Начальник опять погрозил пальцем, на сей раз неизвестно кому.

— Что за человек он был, если, конечно, не секрет?

— Обыкновенный. Надёжный, исполнительный, порядочный. Хотя звёзд с неба не хватал... Я сейчас прямо-таки скаламбурил, — начальник заулыбался. — Время ему подходило звезду получать, а должности соответствующей не было. Вот он и согласился участок принять.

— Получил звезду?

— Не успел. Однако начальник управления приказ к тому времени уже подписал.

— Жалко парня... Неужели в деле нет никаких зацепок?

— Припозднились мы, честно сказать, — добродушное лицо начальника как-то сразу посуровело. — Погода тогда выдалась — хуже некуда. За неделю полтора метра снега выпало. Две месячные нормы. Заносы выше электрических столбов. Пока мы собрались, пока бульдозер дорогу пробил... В общем, те. кто к этому преступлению причастен, все улики уничтожили.

— То есть вы полагаете, что убийца до сих пор проживает в Чарусе?

— А куда ему деться? Если возьмёшь гада — молодцом будешь.

— Или он меня возьмёт... на вилы, — с расстановкой произнёс Цимбаларь.

— Да ты, мил-человек, как будто запаниковал? — Начальник смерил его испытующим взглядом.

— Как раз и нет, — возразил Цимбаларь, глядя своему собеседнику прямо в глаза. — Я сделаю всё возможное, чтобы изобличить убийцу. Сил не пожалею, но своего добьюсь.

— У участкового инспектора, в общем-то, другие задачи, но если не в ущерб основной работе, то пожалуйста. Буду только приветствовать. Хотя поддержать ресурсами, увы, не смогу.

— Да я и не прошу ничего.

— Вот это правильно, — повеселел начальник. — А с семьёй у тебя как? В Москве осталась?

— Я, товарищ подполковник, не женат.

— Может, оно и к лучшему, — кожа на лбу начальника милиции собралась в гармошку. — И руки свободны, и душа попусту не болит... Но ты насчёт местных девок особо не озоруй. Имеются подозрения, что твоего предшественника на почве ревности убили.

— Если я признаюсь в импотенции, вы же мне не поверите.

— Конечно, не поверю. Я, мил-человек, по глазам вижу, что кровь в тебе ох как играет! Но профессия наша такая, что страсти лучше держать в кулаке. Распустишь себя, потом жалеть придётся... Ну, вот и все мои напутствия. Переночуй сегодня в нашей гостинице, а завтра с первой же оказией отправляйся в Чарусу. Да поторопись, а то, не ровён час, другого транспорта не будет до самого мая. Синоптики ничего хорошего не обещают. Желаю удачи, — он с неожиданной силой пожал Цимбаларю руку.

В деревню, беспокоившую не только начальника районной милиции, но и американских специалистов по паранормальным явлениям, Цимбаларь отправился вместе с колонной грузовиков, спешивших до начала зимних метелей и весенней распутицы развести по удалённым пунктам самое необходимое, без чего нельзя было прожить даже в глухом захолустье, — горючее, соль, сахар, спички, чай, табак и кое-какие другие товары, прежде называвшиеся на Руси «колониальными».