Александр Фролов - Хроника глобального бреда

Александр закинул автомат за спину и, придерживая его рукой за ремень, вышел на трассу; к нему быстро двинулись ближние автоматчики с оружием наперевес. Один спросил, подойдя вплотную:

— Ты кто?

— Я свой, мы из Тулы в Москву идем.

— А кто еще с тобой?

— Нас несколько тут.

— Дезертиры?

— Не-ет! С зимовки идем. А эти кто, в колонне?

— С работы люди возвращаются, мы их сопровождаем.

— Ты старшему доложи о нас.

— Доложу. Автомат давай!

— На, держи.

Тем временем приблизились другие солдаты. Расспрашивавший Орлова пошел к ним, кому-то козырнул, и они стали разговаривать; вскоре он махнул рукой, подзывая Александра.

Орлов подошел и, увидев звездочки на погончиках камуфляжа начальника конвоя, представился:

— Сержант Орлов, старший группы в количестве шести человек. Следуем с зимовки на соединение со своими.

Офицер потребовал у него документы, внимательно рассмотрел их; спросил, глядя на владельца бумаг с подозрением:

— Сводный отряд Нижегородского УВД?.. Что-то не слышал я о таком. Ну, доложу по команде, выясним; кто еще с вами?

— Двое бойцов и женщина с детьми.

— Зовите их сюда.

Александр повернулся к лесу и замахал рукой товарищам. Те вышли из-за деревьев, и подошли к начальнику. Старший лейтенант посмотрел уже на Лешкины документы, удовлетворенно кивнул:

— Да, эмчеэсовцев у нас много. Шофер?.. Пригодишься!

Удостоверение офицера, принадлежащее Павлу, вызвало у него нескрываемое удивление.

— Это что такое, ты кто?..

— Капитан Галстян, командир гранатометного взвода третьего батальона Второй Ереванской бригады.

— Да это… это же враг!

Глаза начальника конвоя забегали, он стал быстро переводить их с одного лица на другое.

— Ну какой он враг?.. Война-то давно кончилась! Он ранен был, а мы его спасли, — отвечал Орлов, стараясь сгладить остроту ситуации.

— Что-то не чисто тут у вас! — стал «заводиться» старлей. — А вы не мародеры?.. Разберемся. Ну-ка, сдать оружие!

Павел и Лешка послушно отдали автоматы, вывернули карманы «эрдэшек», достав оттуда гранаты и запасные магазины с патронами. Солдаты обыскали их, забрали ножи и компас; офицер скомандовал:

— Становитесь в колонну, пойдете с нами! — на документы женщины и девочек он уже и не взглянул.

Группа Орлова заняла места в колонне, и все двинулись дальше. Лешка волновался:

— Сань, а они нам статью не «припечатают»?

— За что?

— За дезертирство!

— Че ты городишь? Война же кончилась… да и не сталинское время сейчас!

— А кто их знает? Дураков-то везде полно!

— Не бойся, все нормально будет!

Уже прошли с километр, когда Орлов спохватился:

— Леха, а продукты-то там бросили?..

— Ага!

— Тьфу ты, еш твою медь!

— Ты же ниче не сказал!

— Да я разве об этом тогда думал?.. Ну, черт с ними, пускай там лежат! Потом заберем: они не пропадут, сухари только отсыреют. Еще неизвестно, как нас там «угощать» будут!

Вскоре ребята увидели земляные крыши убежищ — на огромной расчищенной площадке среди леса они располагались ровными рядами, и было их, пожалуй, не меньше двадцати. Посреди на флагштоках развевались Государственный флаг России и флаг МЧС, рядом с ними стояли армейские палатки, ходили люди, урчали грузовики. Огорожено все было колючей проволокой на столбах, по углам ограды на вышках дремали пулеметчики, над воротами у въезда на территорию висел фанерный щит с надписью «Эвакуационный лагерь «Домодедово».

Леха зря беспокоился: никто им ничего не «припечатывал»; сводили только на допрос к офицеру особого отдела и отпустили. Майор МЧС — начальник лагеря, приказал стать на довольствие в хозчасти и получить ордер на размещение.

На допросе у «особиста» Александр поинтересовался, что с ними будет дальше — они же должны еще числиться в штабных списках своих частей. Тот ответил, что ничего не будет: армия, мол, распущена. По ним проведут короткие проверки, выдадут документы о демобилизации, а там — «чеши», куда хочешь: военкоматов-то еще нет!

— Ну, слава богу! — радовался Хорьков. — Только куда нам теперь «чесать», когда везде бандюки рыщут? Мне до Курска никак не добраться: враз словят. Да и голодуха там!.. А здесь вон паек есть — давай, Сашка, здесь устраиваться!

— Давай. До Курска тебе, и правда, никак не дойти — он еще морем залит.

— Ну, я и говорю: надо здесь быть! Паша, а тебе что сказали?..

— По моему удостоверению оформят вид на жительство в России, а потом присвоят гражданство и выдадут паспорт.

— Ну, заработала «канцелярия»… сейчас справками задолбают!

— Что ж поделать? Мне ведь в Армению тоже никак не добраться.

— Это точно!..

Оружие их изъяли, ножи, компас и документы вернули.

Ольгу Павловну и девочек разместили в убежище для женщин с детьми, а бойцов — в таком же солдатском. Здесь под землей на участке длиной пятьдесят метров и шириной тридцать располагались двухъярусные нары из дерева с количеством мест на них не менее двухсот; людей в помещении почти не было.

— Где народ-то? — спросил Орлов у дневального?

— На объектах.

— А начальство где?

— Тоже там. Через часик все «нарисуются»!

— Нам куда помещаться?

— Вон слева угол свободный — занимайте любые места.

Ребята подошли к нарам первого яруса и сели отдохнуть: ноги гудели от долгой ходьбы. Лешка опять заволновался, было:

— Щас вошек нахватаем: где толпа, там и насекомые. Ух, не люблю я эту сволочь — совершенно бесполезное «животное», а столько мороки с ним!..

Дневальный услышал его и, засмеявшись, успокоил:

— Не ссы в трусы, мы постоянно прожарки делаем!.. И душ у нас в любое время, так что тут везде чисто.

— Ну, слава богу! — успокоился Хорьков.

Посидели на нарах, огляделись: в подземной казарме стоял полумрак, дальний конец убежища вообще был едва различим. Под потолком висели четыре керосиновые лампы, которые давали совсем мало света — лишь бы только видеть, куда идешь; они освещали четыре прохода между опорными сваями и рядами нар — на них спали вразбивку человек двадцать, укрытые одинаковыми темно-синими одеялами без постельного белья. Пол был земляным, плотно утоптанным сапогами, с дощатым настилом в проходах; стены облицованы листовым пенопластом-утеплителем с приколотыми к нему фотографиями родных солдатам людей, лохматых рок-певцов и пышнотелых красавиц. Все — как «в лучших домах»!..

Рядом с тумбой дневального слева от входа находилось какое-то отгороженное досками и фанерой помещение с дверью в него, закрытой на висячий замок; похоже было, что это каптерка старшины подразделения. Справа — большая оружейная комната, огороженная решетками, рядом с ней большой питьевой бак с кружкой на нем.

— А умывальник где? — спросил Леха у дневального. — И «очко»?..