Александр Фролов - Хроника глобального бреда

Первым симптомом будущего кризиса явилось дружное нежелание руководства эвакуационных лагерей, расположенных за пределами Подмосковья, подчиняться воле правительства. Этот важный признак остался недооцененным и послужил лишь ненужному успокоению чиновников, посчитавших, что так им будет только легче справиться с управлением ситуацией. В результате половина уцелевшего населения страны осталась вне его контроля, и попала под влияние мародеров.

Следовало действовать ровным счетом наоборот: буквально «вести за ручку» каждого до момента достижения им устойчивой бытовой определенности. Этого не было сделано и множество людей оказалось на обочине жизни — как будто за ее «бортом». Так случилось оттого, что деятельность правительства была вынужденно «зациклена» на столице и ответственные чиновники даже не собирались выезжать в провинцию для налаживания там порядка. Понятное дело: едва успели опомниться от большой беды.

Трагизм ошибки, которую совершило правительство, расформировав боеспособные войска, станет ясен уже вскоре и тогда будет поздно «отрабатывать» ситуацию назад. А пока люди с воодушевлением занимались восстановлением прежней устроенной жизни.

Поскольку от убежищ до Москвы было далеко, а пригодного для перевозок рабочих транспорта и горючего для него не хватало, то хотя бы небольшую часть людей удалось разместить в летних палаточных лагерях на окраинах столицы. Остальным приходилось пешими колоннами ходить на работу в город и к вечеру так же возвращаться обратно. На улицах работали армейские полевые кухни, воду привозили в автоцистернах.

Кроме работ по расчистке городских дорог и улиц самым важным было восстановление магистрального водоснабжения и электроподачи. Если монтаж водопроводных труб можно было производить с помощью автогенной сварки, то ни один насос не мог работать без электричества — на ремонт городских ТЭЦ и ближних к городу ГРЭС отправились специализированные бригады ремонтников.

Задача по восстановлению узлов энергоснабжения была чрезвычайно сложной, поскольку все сооружения сильно пострадали от землетрясений и мороза, однако к концу лета удалось наладить работу агрегатов двух средней величины энергоблоков. Появление электричества стало первой серьезной победой над разрухой: от этих электростанций запитывались станки ближних механических заводов, что обеспечивало начало восстановления длинной цепи преемственных технологических процессов. Уже на первых подключенных к электросети предприятиях можно было ремонтировать разнообразное оборудование, и это давало возможность запускать в работу все новые и новые звенья существовавших прежде производственных технологий. На следующий год можно было начинать ремонт и строительство капитального жилья, хотя грядущую зиму планировали переживать в прежних условиях.

О сельскохозяйственном производстве еще не думали, однако прогноз синоптиков на будущий сезон позволял надеяться, что с новой весны удастся заняться земледелием и животноводством, пусть и в небольших поначалу масштабах. Семена и животных для этой цели, конечно же, сохранили, а технику, помещения для скота и земледельческие площади надеялись подготовить к посевной кампании. Главным тут было начать, а дальше, как говорится — «само пойдет»!

Жизнь постепенно налаживалась, радость светилась на лицах людей. Горе было не за горами, но о нем еще никто не догадывался: оно придет внезапно уже в самом начале зимы, до которой пока было далеко.

Выехавшая из Тулы в последней декаде летнего теперь месяца декабря (июня по-новому), группа Орлова добралась до Москвы нескоро, хотя в прежние времена можно было доехать до нее за полдня: на их пути произошло немало злоключений.

Уже километрах в двадцати от города машина уперлась в какую-то реку, мост через которую смыло паводком. Видно было, что раньше эта речка не представляла никакого серьезного препятствия; о таких говорят — «воробью по колено», но теперь ее ложе было покрыто слоем льда толщиной в три-четыре метра, а сверху него бурным потоком бежала талая вода. Соваться через лед было опасно: вдруг под ним пустота!

Мужчины походили немного вокруг моста в поисках брода, ничего подходящего не нашли. Павел поднял с земли дорожный указатель с надписью «р. Вашана», вполголоса произнес:

— Вот какая ты, Вашана — ни ваша, ни наша!..

Только уселись «перекурить это дело», как из небольшого леска метрах в трехстах от них застрочили два автомата и пули смачно зашлепали вокруг ребят.

— В машину! — крикнул сорвавшийся с места Орлов. — Леха, давай напрямую!

Взревев, «уазик» тяжело проскребся по льду и с натугой вылез на другой берег. Из прицепа что-то выпало, да было не до того — лишь бы уйти!

Машина нырнула за дорожную насыпь, став невидимой для стрелявших, и набрала скорость; изнутри салона видны были две пробоины в ее борту. Пули, к счастью, никого не задели и увязли в мешке с крупой, струйками сыпавшейся из маленьких дырочек.

Когда лесок скрылся из виду, остановились и заткнули отверстия тряпками; просыпавшуюся крупу собрали в платок девочки.

— Ну, ты гляди, что творится: шагу не ступишь — везде стреляют! — возмущался Леха. — Откуда они повылазили-то?.. Как еще в бункере нас не достали — мы же ведь и не таились!

Александр задумчиво отвечал:

— Да-а, не одни мы выжили!.. Они жрать хотят, вот и лезут везде. По-моему, Леша, они от частей отбились и «шарашатся» теперь, где ни попадя.

— Ясен дух — дезертиры!

— Но как же они выжили?

— Да по подвалам сидели, как и мы! «Жрачка» кончилась, и пошли блукать.

— А в Москву не идут. Невдомек им: там бы к делу пристроились.

— Ну кому, Саня, охота под начальство? Казачья вольница — это дело такое!.. Гуляй да лохов «бомби» — сам себе хозяин.

— Что верно, то верно! Много же, видать, вы — эмчеэсники, еды не успели собрать: эти «черти» почти три года в подвалах отсидели, как и мы с тобой.

— Ой, да от еды тогда все ломилось!.. Полно всего было: мы грузовиками отправляли.

— Зато мы в отступлении голодухи нахлебались.

— А не хрен было отступать! Воевали бы нормально, так и мы бы вас досыта кормили. Я, Саша, раньше слушать не мог, как старые липовые фронтовики хвалились: мы!.. воевали! Да кто по-настоящему воевал — все в сорок первом году так и остались! А эти в тылу ошивались, зад свой обороняли.

— Ты тоже в тылу был.

— А я-то что?.. Где приказали, там и был. Думаешь, на фронте сплоховал бы? Не надо «грязи»!

— Ну, не знаю, не знаю…

— Хорьков — боец надежный, ты не думай!

— Да я верю! Стреляешь хорошо. Это ж ты двоих тогда подбил?

— А то, кто?.. Ну, вы с Пашкой тоже попали.

— Паша молодец: спокойный, не суетится. Гранатометчики — мужики серьезные!..