Константин Якименко - Сны призрака

Начать с того, что «Призраком» занимался именно главный специалист и покупка эксклюзива была исключительно его идеей. Хейгорна тогда гораздо больше занимали другие вопросы: расширение производства на Куфор-Юдте и экологические бунты на Эстимане, с которыми надо было в конце концов что-то делать. Когда Чанхиун сказал, что «Призрак» нужен им во что бы то ни стало, президент удивился: что толку им от порождения неведомой цивилизации? Пускай бы такими вещами занимались исследователи глубокого космоса… Но главный специалист был настойчив, и в конце концов Хейгорн отмахнулся, подписав нужное распоряжение и дав тем самым Чанхиуну свободу действий. Потом, конечно, президент узнал, почему с точки зрения профессора брошенная громада металла представляла столь огромную ценность — вот только самого профессора уже не стало. После чего оказалось, что ни один человек из группы специалистов не представляет в полной мере, что было известно покойному о «Призраке». Похоже, Чанхиун хотел сначала разобраться с информацией об инопланетном сооружении сам, прежде чем доверить ее еще кому-то — вот только не успел. К тому же если обычно его документация содержалась в образцовом порядке, то в вопросах, касающихся «Призрака», он будто нарочно старался всех запутать. Приходилось восстанавливать сведения из разрозненных документов, а заодно и добывать новые — раз уж они все-таки получили эксклюзив на исследования. Канех быстро поручил это Хиорсу Бентиэну и потребовал того шевелиться как следует, однако его не покидало ощущение, что профессор вздернул его за пуп и потраченная на «Призрак» сумма вернется в компанию очень нескоро.

Со смертью главного специалиста был связан еще один неприятный момент, не дававший Хейгорну спать спокойно. Как и многие другие, президент мог только догадываться о размерах состояния Чанхиуна, которое было весьма и весьма немалым. Теперь, когда тот умер, судьба денег должна была решиться — при жизни профессор всячески обходил этот вопрос стороной, и все давно смирились с тем, что, пока он жив, имя наследника никто не узнает. Но, конечно же, Канех надеялся, что Чанхиун, посвятивший большую часть жизни расширению и укреплению мощи «Хейгорна», оставит основную сумму компании. Когда же он ознакомился с текстом завещания, то понял, что главный специалист провел его и здесь.

Согласно последней воле Имака Чанхиуна, деньги должны были обрести хозяина ровно через среднегалактический год после его смерти — они перейдут на счет фирмы, которая к тому времени станет лидирующей в Галактике. А ждать целый год, имея большие шансы остаться вообще ни с чем… Ведь пока, если верить последним данным, «Интергалактик», пусть и с небольшим отрывом от «Хейгорна», все еще остается первой — и неизвестно, в какую сторону дела изменятся по прошествии года. Великий Дух, да компании просто необходимы профессорские деньги сейчас — именно для того, чтобы обойти ненавистных конкурентов! Неужели Чанхиун этого не понимал? О чем он вообще думал, когда составлял такое завещание? Что, если все так привыкли считать его гением и не замечали, как на старости лет он медленно, но верно сходил с ума? Однако нравилось это Хейгорну или нет, он вынужден был работать с тем, что имел, поэтому сейчас он думал о том, как обернуть в свою пользу ситуацию с дурацким завещанием. Только что из его кабинета вышел Силан Пехьюн, получивший указания усилить работу над трансдеформатором третьего поколения, — никаких вольностей, именем Духа; если придется, то запирать их в лабораториях, пусть хоть ночами сидят, но чтобы был результат, мы все в нем заинтересованы, ведь так?! И еще — президент подчеркнул это особо — уделять максимум внимания Бентиэну и его группе. Создать им все условия, выполнять любое требование — и контролировать каждый шаг.

Получив наконец власть в свои руки, Канех Хейгорн намерен был больше ни при каких обстоятельствах никому ее не отдавать. Уж он-то понимал: чтобы никто не смог на нее посягнуть, надо стравить друг с другом тех, кто на это способен. Сейчас формально Пехьюн был прямым начальником Бентиэна — на деле же президент часто общался с самим Хиорсом, предпочитая получать информацию из первых рук. Силана это не слишком устраивало — и он старался узнавать и пересказывать Хейгорну то, о чем его соперник мог умолчать. Бентиэн, само собой, тоже старался изо всех сил, потому что в перспективе сам метил на место главного специалиста. Таким образом, соревнуясь между собой и выслуживаясь перед президентом, они двигали вперед проект «Призрак», что главу компании более чем устраивало.

На самом деле Хейгорн презирал их обоих. Пехьюна — за слабоволие, за готовность ползать на коленях перед начальником и целовать его ботинки. Бентиэна — за чрезмерную страсть к наживе, способность идти на все ради денег. Зато, зная их недостатки, он мог легко ими манипулировать. Не то что Чанхиуном, под которого невозможно было подкопаться и у которого всегда на все находился ответ. Нет, конечно, в глубине души Хейгорн уважал профессора и ценил за все, что тот сделал для компании. Канеху всего лишь не повезло прийти к власти тогда, когда Имак уже держал в руках все нити. Если бы вышло наоборот, многое могло сложиться иначе… Вроде никто не виноват, и в то же время изменить ничего нельзя — потому что, если бы можно было, президент отдал бы за это все, что угодно.

У Хейгорна был большой кабинет с массивными старинными шкафами, стоявшими там скорее для красоты и большей внушительности, нежели для хранения документов. Под потолком висела люстра ручной работы, светильниками которой служили огнедышащие драконы. Сам президент сидел за позолоченным столом, расположенном на возвышении, — благодаря этому он всегда смотрел на посетителей сверху вниз.

— Господин, вас хочет видеть Кейвон Хаймс, — сообщила секретарша из приемной. — Говорит, что вы должны его принять.

— Кто он такой, этот Хаймс? — спросил Хейгорн.

— Он говорит, что он член группы по исследованию «Призрака».

Ему следовало сказать «претендент в группу», подумал президент. Бентиэн подаст список на утверждение завтра — только после этого они станут членами группы. Слишком он самоуверен, этот Хаймс. И кто он, в самом деле, такой? Кажется, Канех никогда раньше о нем не слышал.

— Что у него за вопрос?

— Что-то насчет «Призрака». Он говорит, что скажет это только вам лично.

— В таком случае пусть подождет. Я его приглашу.

Вообще-то надо было заставить его ждать часа полтора, после чего сказать, что сегодня президент больше никого не принимает и предложить прийти завтра — именно так и нужно сбивать спесь с подобных молодчиков, иначе они начинают слишком много о себе воображать. Однако Хейгорна слишком интересовало все, что связано с «Призраком». И если этот Хаймс во время разговора пусть даже вскользь обмолвится о чем-то, чего недоговорил Бентиэн, то уже ради одного этого стоило его принять. Президент все-таки подождал некоторое время. К несчастью, именно сейчас у него не было особенно важных и срочных дел, поэтому скоро он почувствовал, что любопытство не дает ему покоя.