Чез Бренчли - Башня Королевской Дочери

Зал уже наполовину опустел. Оставшиеся факелы все еще горели, храбро сражаясь с темнотой, образуя коридор бледного света, куда и повел свой отряд фра Пиет. Шедший следом подтолкнул Маррона; юноша поспешил за Олдо, влился в общий шаг и спокойно дошел до двери спальни. Там отряд снова расположился на сон до тех пор, пока Брат Шептун не поднял братьев на рассветную молитву.

В раскаленном добела небе высоко горел медный диск солнца, обжигая верхний двор замка, и Маррон обливался потом.

Он был не один: вместе с ним стоял весь его отряд во главе с фра Пиетом. Во дворе, кроме них, было еще человек пятьдесят, вместе с которыми отряд не меньше часа фехтовал на учебных мечах, круглых тупых деревяшках, которые могли оставить синяк, но зато не могли ни ранить, ни убить. "Кроме как в руке мастера, - вспомнил Маррон слова своего дяди, слышанные много лет назад. Впрочем, в руках мастера убивает даже перышко. Я сам это видел..."

Однако противники Маррона не были мастерами; им едва удалось оцарапать юношу. Но ведь у них не было такого дяди... Маррон не слишком обольщался насчет собственного мастерства, однако и не скромничал зря. Он знал, что дерется хорошо, потому что специально занимался с усердным учителем, но понимал, что мог бы сражаться и получше. Раньше он надеялся усовершенствовать свое умение в Чужеземье, сражаясь за Господа и упражняясь вместе со старыми рубаками. Но сейчас все надежды исчезли. К чему мастерство, если все, чем тут предстоит заниматься, - война со стариками, женщинами, безоружными мальчишками да младенцами?

Этим утром в Марроне застряла горечь, которую не смогли прогнать даже рассветная служба, состоявший из каши завтрак и угрюмая решимость на учениях. Спал он беспокойно и теперь чувствовал себя более обманутым, чем потрясенным, более убийцей, чем праведным воином. Сегодня трудно было все свалить на фанатизм фра Пиета, бросившего их в безумие убийства, - тяжесть содеянного перевешивала подобные оправдания.

Но Маррон, несмотря на эти мысли, делал то, что должен был делать. Он стоял рядом с Олдо и с остальными братьями и смотрел, как расходятся их соперники. Потом ушел даже фра Пиет, и отряд остался без присмотра на несколько минут, пока исповедник шел навстречу бородатому коротышке с длинным мечом на поясе. Это был человек, слава которого переросла хозяина, - магистр Рикард, главный мастер оружия Ордена и знаменитый фехтовальщик. Он прибыл в эту землю в свите герцога и вложил в освоение Чужеземья немало сил, сделав своего сюзерена королем страны, и пусть надежды Маррона рассыпались в пыль, отдающую горечью во рту и в горле, но все же под началом этого человека он будет драться изо всех своих сил.

Магистр Рикард пожал руку фра Пиета и заговорил с ним как с равным, чем несказанно удивил Маррона, и они вдвоем медленно направились к отряду, наклонившись друг к другу и негромко разговаривая. За ними шли шестеро юношей в черных плащах, но рясы под плащами были белые.

- Кто это? - тихо спросил Маррон, воспользовавшись моментом.

- Рыцари-искупители,- ответил сзади ворчливый голос. - Из какой ты деревни явился?

"Уж тебя бы в этой деревне поучили!"

Впрочем, это следовало бы знать и самому. Рыцари-искупители были сыновьями знати. Они не посвящали всю свою жизнь и имущество Господу, однако давали клятву провести год, два или пять на службе Ордену. В Элесси это считалось долгом, в других же провинциях Чужеземья, как слышал Маррон, было скорее модой, но черный значок прошедшего службу в Ордене ценился очень высоко и молодой человек, не обладающий им, считался слегка ущербным. А в некоторых фамилиях год службы был ритуалом посвящения, после которого юноша считался мужчиной.

Что бы ни приводило этих людей в Орден, их сопровождали - как Маррону рассказывали - пажи и оруженосцы, они ели и спали отдельно, ходили или не ходили на службы по собственному желанию. И одевались они иначе - как Маррон теперь видел сам. Есть рыцари, и есть братья, это Маррону было сказано, они мало друг с другом соприкасаются; и Маррон уже знал, кого он ставит выше.

Он понял это вдвое яснее, когда шестеро рыцарей встали в углу и сбросили плащи. Они поглядывали на отряд, разговаривали и ухмылялись, улыбаясь лишь с легким оттенком презрения - большего не стоят эти шуты-братья, говорил весь их вид.

Маррон ощущал такое же презрение и надеялся, что рыцари это заметят. Да, под плащами они носили белые одежды; да, у них были мечи и блестящие кольчуги. Кольчуги! Он слышал, будто рыцари-искупители идут в бой в доспехах подобно рыцарям светским, но никогда не давал этим слухам веры. А ведь сейчас не ожидалось ничего, кроме боя на деревянных мечах, - так зачем же им кольчуги? Разве что они хотят показать, как они сильны и как безразличны к жаре и весу надетой брони?

Братья вокруг зашептались, вторя мыслям Маррона:

- Кольчуги! У них что, никакой чести нет? Они вообще верят в Господа? Устав запрещает нам...

- Нам, - произнес за их спинами суровый голос, - но не таким, как они. У них свои обеты, у нас - свои.

Братья разинули рты и дружно замолкли. Увлекшись спором, они совсем позабыли о фра Пиете. Как ни странно, ни в голосе, ни во взгляде, который они осмелились встретить, не было осуждения, хотя братья явно провинились, разговаривая без paзpeшения. Неужели, подумал Маррон, пропасть между братьями и рыцарями так глубока, что фра Пиет в этом заодно со своими подчиненными?

Но не это было важно: они не получили выговора, а значит, не будет и наказания. Этого достаточно. Взмахнув рукой, фра Пиет привлек внимание отряда к магистру Рикарду; тот стоял в лучах солнца, а его тень лежала под ногами, словно брошенный в пыль плащ.

- Братья! - начал он, и его голос прозвучал словно надбитый колокол громко и чуть надтреснуто. - Подобно всем нам, вы прибыли, чтобы служить Господу послушанием, молитвой и мечом. Что касается последнего, то это моя задача - научить вас обращаться с оружием. Я следил за вашим учением из окна. Многие из вас держат меч как мотыгу! - Упрек заставил нескольких братьев стыдливо заулыбаться и зачертить носками сапог в пыли. - Надеюсь, мы сможем научить вас управляться с ним получше. Есть среди вас и такие, которые кое-что умеют. Ты, ты и ты...

Его палец указал на шестерых братьев, среди которых оказался и Маррон. Олдо не попал в число отмеченных, что было вполне справедливо, - сколько лет ни бился учившийся у дяди Маррон, он так и не смог научить друга чему-либо большему, чем с трудом управляться с мечом. А вот со стрельбой из лука все обстояло иначе: Олдо мог подбить дрозда на лету, а Маррон мазал даже по курице.

- Шаг вперед. Посмотрим, что вы умеете.

Так вот зачем здесь рыцари, понял наконец Маррон. Их шесть и нас шесть. Сыновья дворян против сыновей фермеров, земледельцев, крестьян - нет, честного боя не выйдет, хотя магистр Рикард выбрал действительно лучших фехтовальщиков отряда. Известно ведь, что дворяне учатся фехтовать раньше, чем читать.