Чез Бренчли - Башня Королевской Дочери

- Вы знали о нашем приезде? - спросила Джулианна брата. - Вы видели нас на дороге или магистр Фальк послал вперед гонца?

Брат покачал головой, имея при этом вид упрямый и смущенный. За него ответил Блез.

- Мадам, в любом монастыре Ордена всегда приготовлены покои для гостей. По Уставу члены Ордена должны служить пилигримам и путешественникам...

Джулианна знала это и задала вопрос, надеясь вызвать искупителя на разговор и понять, застенчив ли он, проглотил язык от смущения или просто неразговорчив и не намерен тратить слов понапрасну. Теперь она все поняла. Она чуть кивнула, дозволяя брату уйти, но когда он был уже у самой двери, она приказала:

- Погоди.

Брат остановился и повернулся к ней; Джулианна отвернулась и взглянула на Блеза.

- Спросите его, - холодно приказала она, - можем ли мы принять ванну. Здесь. Сейчас же.

Сержант мельком взглянул на брата и чуть покачал головой. Джулианна скорее почувствовала, нежели увидела, как юноша вышел. От колыхнувшейся гардины по комнате пошел ветерок.

- Я сказала...

- Мадемуазель, - напряженным голосом прервал ее Блез, разводя большими руками, - скоро закат. Брат не может принести вам ванну. И никто не может.

Ах да! Она совсем забыла о священных Часах: сейчас было время вечерней службы. Все братья будут призваны на молитву...

- Прошу прощения, - сказала Джулианна, искренне сожалея, -впрочем, только об ошибке. Она не любила ошибаться. - Но почему он не сказал мне этого сам?

И почему смотрел на меня, как шараец на свинью?

- Он еще молод, мадам, - холодно ответил Блез. - Молод, благочестив, решителен. В монашеские обеты входит целомудрие, но некоторые братья идут еще дальше. Это не поощряется, по крайней мере официально, но есть исповедники, которые принимают у братьев и дополнительные обеты.

- Какие?

- Не говорить с женщиной - прошу прощения, мадемуазель. А иногда даже не смотреть на женщину. Джулианна рассмеялась с ноткой жестокости.

- Я слышала, что самые большие неприятности из-за обета целомудрия у искупителей бывают отнюдь не с женщинами.

Блез вспыхнул и резко ответил:

- Это неправда, мадемуазель Джулианна! Братья следуют обетам, служат Господу; они не... не предаются разврату в этом смысле.

- Разумеется, - извиняющимся тоном произнесла Джулианна. - Прошу простить меня, Блез, мне не следовало говорить подобные вещи. Это просто глупые сплетни, не имеющие ничего общего с правдой. Но чего боится этот молодой человек, находясь в обществе одних мужчин?

- Не все они служат вместе со своими братьями или сражаются. Некоторые каждый день имеют дело с женщинами. И кое-кого из братьев - особенно молодых это беспокоит. Молодому легко дать такой обет...

Джулианна так и не поняла, почему мальчик так высокомерно поглядывал на нее - может, научился этому у своего исповедника?

Не важно. Внезапно Джулианна поняла, что ее интересует не мальчик, а мужчина, стоящий перед ней. Блез был не стар. Он рассказывал, что родился в Элесси - значит, ему не было и сорока. Впрочем, до этого возраста ему не хватало совсем немного. Лицо его носило следы не только дорожной усталости, а глаза сузились не только от груза ответственности. Казалось бы, здесь, в своей цитадели, выполнив свой долг, он должен был бы успокоиться? Однако этого не произошло, и вроде бы Блезу даже стало тяжелее, чем было, когда отец Джулианны покинул отряд и им пришлось менять планы и маршрут. Она тогда думала, что сержанта тяготит ответственность за ее жизнь, однако теперь девушка задалась вопросом: а не гнетет ли его сам замок?

Не давал ли ты в молодости каких-нибудь обетов, Блез? Может быть, ты нарушил их - или один из них, самый главный?

Этот вопрос вертелся на языке, но Джулианна не видела способа его задать. В Марассоне это было бы просто, в Таллисе - чуть труднее, а в Элесси, как она подозревала, вовсе невозможно; а Рок - Элесси в миниатюре. Серьезные мужчины с серьезными тайнами, не подлежащими разглашению.

Великий колокол прозвонил, когда свет в комнате начал гаснуть, Джулианна искала слова, ключ, клинок, силу, чтобы заставить Блеза раскрыться. Снова и снова звенел колокол, и кости тела откликались легким звоном на его зов, Блез еще сильнее замкнулся - если только это было возможно. Он побледнел, мускулы под скорлупой из пота и пыли затвердели.

- Мадемуазель, могу ли я оставить вас?

- Нет, - небрежно ответила Джулианна, оглядываясь на Элизанду и ловя ее любопытный взгляд.

- Мадемуазель, я...

- Я знаю, - с улыбкой перебила Джулианна. - Вы тоже хотите пойти к службе? Вместе с братьями?

- Я должен, - ответил Блез, сжимая и разжимая кулаки.

- Конечно. - Джулианна старалась говорить небрежно, но ни одного из собеседников это не могло обмануть. - Мы пойдем вместе. В конце концов, мы тут гости и должны уважать обычаи хозяев. Если вы минуту подождете, Блез, мы смоем с лиц пыль - или присоединяйтесь к нам, вы ведь хотите чистым предстать перед Господом? Потом вы сможете отвести нас в часовню.

"Я уверена, что дорогу вы знаете", - повисла между ними в воздухе непроизнесенная фраза. Кивок Блеза завершил разговор.

Блез повел девушек не в часовню, а в галерею, выходящую на зал с огромной колоннадой и с факелами на каждой колонне. Лицо сержанта блестело от воды - он не пожелал воспользоваться ни полотенцем госпожи, ни занавеской, которую, ехидно улыбаясь, предложила ему Элизанда.

Под самым куполом плясали тени; посмотрев вниз, Джулианна увидела только черноту - пришлось ждать, пока привыкнут глаза. Только тогда она поняла, кто наводится там, в зале - братья, тесно стоящие на коленях у алтаря.

Между рядами братьев оставался узкий проход по всей длине зала. По проходу медленно шла процессия - братья с факелами и дюжина человек в рясах, со скрытыми капюшонами лицами. Скорее всего это были главные люди ордена, прецептор и магистры. Они поднялись по трем ступеням на алтарь и выстроились в ряд перед ним, низко кланяясь. За ними шли люди в белых рясах и черных плащах; их капюшоны тоже были надвинуты на глаза. Рыцари-искупители, вспомнила Джулиана - точно такие же наряды она видела на службах в Марассоне.

Рыцари выстроились у ступеней алтаря и преклонили колени. Стоявший рядом с Джулианной Блез поспешно опустился на колени и неуверенно протянул руку к голове, он был в стальном шлеме, однако ему, вероятно, не хватало капюшона. Черного капюшона, уверенно подумала Джулианна, причем не рыцарского...

Следуя примеру сержанта, дочь королевской тени тоже преклонила колени, поманив за собой Элизанду. Теперь балюстрада галереи оказалась перед самыми глазами, но не очень мешала смотреть. В этом смысле хуже было братьям, оказавшимся напротив колонн - им совсем ничего не было видно. Но им не обязательно было что-нибудь видеть, как и ей самой, честно говоря - просто ей хотелось. Джулианна выпрямилась, заглядывая поверх перил.