Дэвид Брин - Берег бесконечности

Существо на лбу интересовало Эмерсона. Как этот маленький паразит передает эмоции – даже между существами, столь отличными друг от друга, как люди и треки,– и делает это без слов? Всякий, кто принес бы такое сокровище на Землю, был бы щедро вознагражден.

Эмерсон видел справа Сару: девушка успокаивала шимпанзе, держа ее на руках. Маленькая обезьяна съежилась в этой темной, не создающей эха пещере, но реук показывал, что страх Прити обманчив. Отчасти это игра! Способ отвлечь хозяйку от ее собственных клаустрофических страхов.

Эмерсон понимающе улыбнулся. Ореол, окружавший Сару, выдавал то, что понял и невооруженный глаз: молодая женщина расцветает, когда она кому-нибудь нужна.

– Все в порядке, Прити,– успокаивала она.– Тише. Все в порядке.

Фразы такие простые, такие знакомые, что Эмерсон понял их. Он слышал эти самые слова, когда лежал в бреду, в туманные дни после катастрофы. Нежная забота Сары помогла ему выбраться из ямы, полной темным пламенем.

Обширная пещера все тянулась, и только светящаяся полоска помогала не сбиться с курса. Оглянувшись, Эмерсон увидел молодого Джому, который сидел на последней скамье, сжимая в руках шапку, а дядя Курт в это время что-то неслышно объяснял ему, указывая на далекие потолок и стены,– может, рассуждал, что их удерживает.

Эмерсон раздраженно фыркнул. Что за мрачные спутники! Он бывал в местах бесконечно более опасных, чем этот безвредный склеп, некоторые из этих мест он может даже вспомнить! И если какую-то истину из своей прежней жизни он может припомнить, так это то, что веселое путешествие проходит гораздо быстрей, даже если ты в глубинах пространства или на пороге ада.

Из мешка у ног он вытягивает дульцимер, который Арианна Фу дала ему в Библосе, в том разукрашенном зале с бесконечными коридорами, уставленными бумажными книгами. Не заботясь о молоточках, он кладет инструмент на колени и дергает за несколько струн. Звонкие ноты отрывают остальных от тревожных размышлений и заставляют посмотреть в его сторону.

И хотя поврежденный мозг Эмерсона не позволяет воспользоваться речью, он выработал свои способы подталкивать и уговаривать. Музыка исходит из другого участка мозга, как и песня.

Свободные ассоциации просеивают затуманенные хранилища его памяти. Ранние ящики и шкафы, не поврежденные позднейшей травмой. В одном из хранилищ он отыскивает песню о другом путешествии по узкой дороге. Песню, которая обещает надежду в конце пути.

И песня вырывается без его воли, целиком, голосом сильным, хотя и лишенным практики.

Среди этих теней нелегко рассеять тревогу спутников. Он и сам чувствует над собой тяжесть нависших скал и годов. Но Эмерсон отказывается поддаваться. Он громко поет, и вскоре припев подхватывает молодой голос Джомы, за ним нерешительно вступает Сара. Лошади настораживают уши. Они ржут и переходят на легкий галоп.

Подземный проход снова сужается, стены быстро сближаются. Впереди светящаяся линия уходит в последний туннель.

Вспыхивает краткое воспоминание, и у Эмерсона на мгновение перехватывает голос. Неожиданно он вспоминает другое внезапное падение: он ныряет в люк, который выходит в черноту вакуума, и падает, а вселенная охватывает его со всех сторон и сжимает.

И еще.

Ряд светло-синих глаз.

Древние.

Но песня живет собственной жизнью. Ее поток продолжает неудержимо выходить из какого-то жизнерадостного уголка его мозга, подавляя эти краткие ужасные образы, заставляя вызывающе хриплым голосом произнести следующее четверостишие.

Спутники отшатываются от сближающихся стен. Прижимаются друг к другу, а отверстие несется им навстречу, стремясь снова проглотить их.

Когда подходит к концу длительный эпизод колонизации, наиболее распространенный метод очистки отходов на планете – контролируемая переработка. Там, где природные тектонические циклы предоставляют естественную втягивающую силу, собственные процессы конвекции могут расплавить и перемешать элементы, превращенные в орудия и другие результаты цивилизации. Материалы, которые в противном случае могли бы оказаться ядовитыми для вновь возвышающихся видов или воспрепятствовать им, таком образом устраняются из невозделанной среды, когда мир погружается в необходимую фазу сна.

Что происходит с этими переработанными материалами после того, как их втянуло в глубину, зависит от процессов, происходящих в мантии каждой планеты. Некоторые конвекционные системы превращают расплавленную субстанцию в руду с высокой степенью чистоты. Некоторые смачивают просочившейся водой, тем самым стимулируются большие разливы жидкой магмы. Еще одним результатом может стать внезапный выброс вулканической пыли; эта пыль на короткое время окутывает всю планету, и впоследствии ее можно найти в осадочных слоях.

Любой из этих результатов может привести к большим изменениям в местной биосфере, а иногда и к полному ее исчезновению. Однако возникающее в результате таких процессов плодородие обычно оказывается благотворным, компенсирует урон и способствует развитию новых предразумных видов.

Из «Руководства по галактографии для невежественных земных волчат», специальная публикация Института Библиотеки Пяти Галактик, 42 год после контакта в частичное погашение долга 35 года.

Суэсси испытывает ностальгию по человеческой жизни. Время от времени он даже хочет снова стать человеком.

Он, конечно, благодарен Древним за то, что они дали ему в том странном месте, которое называется Фрактальной системой, где чуждые существа превратили его постаревшее, отказывающееся функционировать тело в нечто гораздо более прочное. Без этого дара он давно был бы мертв, как камень, и так же холоден, как гигантские трупы, окружающие его в темном склепе кораблей.

Древние суда кажутся мирными, они с достоинством отдыхают. Соблазнительно думать об отдыхе, позволить эпохам проходить мимо, ни о чем не заботясь, не вступая в борьбу.

Но Суэсси слишком занят, у него нет времени, чтобы быть мертвым.

«Ханнес.– Голос раздается непосредственно в его слуховом нерве.– Две минуты, Ханнес. Я думаю, что тогда мы будем готовы возобновить резку».