Джек Чалкер - Полночь у Колодца Душ

Несколько секунд все молчали. Наконец Ортега спокойно сказал:

– Всю свою жизнь я был католиком, но никогда не слышал, чтобы Бог являлся в образе маленького отважного еврея по имени Натан Бразил. Но допустим, что сказанное тобою – правда. Объясни нам тогда, пожалуйста, почему ты не бросил нас? И почему продолжаешь жить нашей грязной, ничтожной жизнью?

– Пока горит искра, у меня остаётся надежда, Серж, – ответил Бразил. – На тот самый фактор случайности, о котором я уже говорил. Если она погаснет, я уйду. Может быть, начну все сначала, может быть, наконец умру. Мне бы хотелось умереть, Серж, но если я это сделаю, я все унесу с собой. Не только вас, но вообще всё и всех, так как я стабилизирую уравнение Вселенной. И все вы – мои дети, и я забочусь о вас. Я не могу вас бросить – пока не погасла искра, вы – не только худшее, но и лучшее, что есть во мне.

Тук-тук-тук – продолжалось громкое биение, единственный посторонний звук, раздававшийся в комнате.

– Нет, Нат, ты – не Бог, – невозмутимо сказал Ортега. – Ты самый обыкновенный псих. Кто угодно сойдёт с ума, если проживёт так долго. Скорее всего ты – марковианский пережиток, который рехнулся, после того как миллиард лет был отрезан от своего естества. Если бы ты был Богом, ты бы просто взмахнул своими щупальцами или чем-нибудь ещё и получил бы все, чего желаешь. К чему Богу скитания, боль, мучения?

– Варнетт! – позвал Бразил. – Хотите объяснить это математически?

– Я не совсем согласен с Ортегой, – осторожно ответил Варнетт. – И я понимаю, куда вы клоните. Это та же самая дилемма, с которой мы столкнулись здесь, у этого контрольного пульта.

Предположим, мы позволим Скандеру сделать то, что он хочет, – ликвидировать коммов, – продолжал математик. – Предположим, что сейчас Бразил точно покажет ему, как это можно осуществить, – что нажать и в какой последовательности. Но комм-концепция и комм-миры развиваются в соответствии с нормальным течением социальной эволюции человечества – не важно, верным или ошибочным. Они вызваны к жизни бесчисленными событиями, условиями и идеями. Вы не можете просто так избавиться от них; вы должны изменить уравнение, с тем чтобы они вообще никогда не возникли. Вы должны изменить всю историю человечества, все прошлые события, которые привели к их формированию. Новая линия развития, которую вы бы создали, была бы совершенно иной, в ней не было бы ни одного из тех критических моментов, которые привели к появлению коммов. Может быть, это какой-то выход. Может быть, это единственный выход. Может быть, человек обречён на самоуничтожение, если отсутствует хотя бы один из перечисленных мною факторов. Но может быть, то, что мы получим, окажется ещё хуже.

– Совершенно верно, – сказал Бразил. – Но если вы хотите получить что-нибудь значительное, вам необходимо изменить прошлое, всю его структуру. Ничто не исчезает и не появляется просто так. Мы все – результат нашего прошлого, как хорошего, так и плохого.

– Что же тогда делать? – простонал Скандер.

– Несколько вещей сделать можно, – спокойно ответил Бразил. – Большинство из вас рвётся к власти. Ну что ж, вот она – власть.

С этими словами он направился к контрольному пульту.

– Боже мой! Он идёт туда! Стреляйте, идиоты! – завопил Скандер и начал палить в Бразила из своего пистолета.

В следующую секунду его примеру последовали остальные. Они поливали Бразила таким количеством энергетических импульсов, которого хватило бы, чтобы уничтожить целое здание.

Огоньки Провидца часто замигали, и в тело марковианина вонзились жгучие молнии.

Бразил стоял как ни в чём не бывало.

Постепенно пальба прекратилась.

– Я же говорил вам, что вы не можете причинить мне никакого вреда, – сказал Бразил. – Никто из вас не может этого сделать.

– Вот дерьмо! – выругался Ортега. – В Мурителе твоё тело было разорвано в клочья!

– Ну конечно! – возбуждённо воскликнул Скандер. – Эх вы, глупцы! Это тело сконструировано непосредственно марковианским мозгом. Мозг не позволяет разрушить его, так как оно, в сущности, является частью самого мозга.

– Именно так, – согласился Бразил. – И я могу приказывать мозгу прямо отсюда. Я в состоянии делать это с той минуты, как мы вошли в Колодец. Я лишь хотел преподать вам урок.

– Похоже, что мы находимся в вашей власти, марковианин, – сказал Опора. – Что вы намерены делать дальше?

– Я могу воздействовать отсюда на любые вещи, где бы они ни находились, – сказал Бразил. – Мне нужно лишь сообщить мозгу исходные данные, и дело с концом. Правда, для каждого типа имеется свой контрольный пульт, но все они универсальны. Каждый из них можно переключить на любую форму жизни.

– Но ты говорил… – запротестовал Ортега.

– Если употреблять лексику Сержа Ортеги, то я соврал, – ответил Бразил, и в его голосе прозвучала весёлая нотка.

Вучжу бросилась к Бразилу и остановилась перед ним.

– Пожалуйста! Пожалуйста, не губите нас! – взмолилась она.

В голосе марковианина послышалось бесконечное сострадание.

– Я не собираюсь губить вас, Вучжу. Я – тот же самый Натан Бразил, которого вы знали с начала этой истории. Изменился я только внешне. Я ничего вам не сделал, ничего, чтобы заслужить подобное обвинение. И вы прекрасно знаете, что я не смог бы причинить вам вред. Я бы не смог… – Его голос не дрогнул; теперь в нём звучали боль и глубокое страдание, вызванные одиночеством, в котором протекала его невообразимо долгая жизнь. – Я бы никогда не смог стрелять в вас, Вучжу, – сказал он. Девушка горько расплакалась.

– Боже мой, Натан! Простите меня! Я не поверила вам и испугалась. О Боже! Мне так стыдно! Я хочу умереть! – выкрикивала она, рыдая.

Вардия подошла к ней и отвела в сторону.

– Надеюсь, вы удовлетворены! – воскликнула она. – Надеюсь, вы довольны собой! Если вам так уж обязательно кого-то мучить – пожалуйста, делайте со мной что хотите, но её оставьте в покое!

Бразил вздохнул.

– Приветствую в вашем лице более терпимое человечество, Вардия. Не думая о себе, вы проявили сострадание, позаботились о другом человеке. Для прежней Вардии это было бы просто немыслимо. Но если никто из вас так и не понял, что я имею в виду, я кое-что сделаю, не вам, а ради вас. Ради большинства, во всяком случае.

И повернувшись, он обратился сразу ко всем:

– Каждый из вас по-своему несовершенен. Совершенство – это цель эксперимента, а не его составная часть. Не терзайте себя, не бойтесь своих страхов. Встречайтесь с ними лицом к лицу! Не пасуйте перед ними! Боритесь с ними добротой, милосердием, состраданием! Побеждайте их!

– В нас слилось наследие предков и наше собственное прошлое, – напомнил ему Опора. – То, к чему, вы призываете, действительно возможно, но наши недостатки предопределены самой судьбой. Разумно ли требовать от нас, чтобы мы жили по этим правилам, если они нам непонятны?