Вернор Виндж - Ложная тревога

Мири молчала, пока разглядывала картинки, полученные с «катышков» – тех, что остались на тропинке, и того, который он бросил вниз. Хуан приготовился к закономерному вопросу вроде такого «А что мы ищем?» Но тут она сказала:

– У этих картинок такой же формат, как и у сибирских головоломок, верно?

– Похоже.

На самом деле все форматы были разные. Так обычно делают антиобщественные группы, которые просто тащатся от того, что их системы недоступны для непосвященного большинства.

– И ты распутал это за пятнадцать секунд?

Через пятнадцать секунд Хуан понял, что ему иногда действительно не мешает подумать вперед:

– Ну, – сказал он, счастливый и гордый.

Часть ее лица, не прикрытая очками, вспыхнула.

– Ты лживая крыса! Ты говорил с внешним миром!

Похоже, с его лицом произошло то же самое:

– Не смей называть меня лжецом! Ты знаешь, что я хорошо знаю интерфейсы.

– Не настолько, – она была неумолима.

Caray. Правильная ложь пришла в голову Хуану только сейчас – и слишком поздно. Он мог бы сказать, что видел такой формат раньше! Сейчас остается только один безопасный выход: «признаться», что он говорил с Берти. Но нет. Нельзя, в таком он никогда не признается, даже если она и дальше будет думать, что он лгал.

Несколько секунд Мири пристально смотрела на него.

Украшенное очками лицо Уильяма поворачивалось от одного к другому, словно Болванус следил за теннисным матчем. Когда он нарушил молчание, в его голосе звучало легкое удивление:

– Так что ты сейчас делаешь, Мириам?

Хуан уже догадался.

– Она наблюдает за туманом и слушает.

Мири кивнула:

– Если бы Орозко тайком вышел на беспроводную, я услышу это. Если бы он пробивался куда-то направленно, я бы видела побочное рассеяние из тумана, сейчас я ничего не вижу.

– Так может быть, я разбрызгал микроимпульсы, – тон получился недостаточно обиженным, хотя Хуан пытался говорить насмешливо. Даже самая короткая вспышка лазера в тумане оставит послесвечение.

– Может быть. Если ты действительно что-нибудь вытворишь, Хуан Орозко – я добьюсь, чтобы ты вылетел из школы, – она отвернулась, чтобы осмотреть обрыв. – Идем дальше.

Лестница становились круче; наконец, они достигли поворота и прошли почти на уровне земли около шестидесяти футов. Другая сторона ущелья была в пятнадцати футах.

– Наверно, мы уже на самом дне, – заметил Болванус.

– Нет, Уильям. Эти каньоны ужасно глубокие и узкие. Блин, – Мири сделала знак остановиться. – У меня батарейка села.

Она ощупала низ своего жакета и заменила негодную батарейку другой, которая была разряжена лишь наполовину. Потом снова надела «очки» и посмотрела поверх перил.

– Ф-ф-фу… Неплохой вид, – она махнула рукой в сторону дна каньона. – Знаешь, Орозко… может, попробуем сделать активное зондирование?

Хуан вытащил «пистолет» из кобуры на спине и подключил к системе в разгрузке. Когда связь установилась, выяснилось, что большинство опций присутствуют.

– Что ты хочешь проверить?

– Подповерхностный георадар, – она «прицелилась» в склон каньона. – Выведи свой на полную мощность, и тогда мы оба все увидим.

Хуан повертел ручками управления, и послышалось очень слабое «щелк»! – это импульс радара ушел в сторону скалы.

– Ух ты! – через «очки» рассеяние отраженного импульса выглядело бледно-лиловой тенью поверх инфракрасной картинки. При свете дня, на снимках, которые Хуан скачал, эти скалы были белым песчаником с выемками и зубцами, которые не могли высечь лишь вода и ветер. Микроволны обнаружили то, о чем при видимом свете можно было только догадываться: влага буквально разъедала скалу изнутри, ослабляя ее.

– Целься ниже.

– О'кей, – он выстрелил еще раз.

– Видишь? Вон там, ниже? Похоже на маленькие туннели, прорезанные в скале.

Хуан вглядывался в рисунок бледно-лиловых полос. Они выглядели иначе, чем полоски выше, но…

– Думаю, в этом месте скала вся пропитана влагой. Мири?

Но Мири уже бежала вниз по лестнице.

– Кинь еще «катышков»! – крикнула она.

Миновав вниз еще футов тридцать, они достигли места, где тропинка была завалена крупными обломками. Здесь идти приходилось очень медленно. Уильям остановился и указал им на дальнюю стену:

– Смотрите, указатель.

Да, это была квадратная деревянная доска, вбитая в песчаник. Уильям включил свой фонарик и сделал шаг в сторону.

Приподняв «очки», Хуан убедился, что от фонарика Уильяма толку мало: уже в десяти футах все исчезало в жемчужно-белом тумане. Но жирные буквы на табличке были хорошо видны.

Уильям захихикал и чуть не потерял точку опоры.

– Как тебе? Старомодная надпись, предел того, чего мы добиваемся от контекстных ярлычков. Пассивно, информативно и точно отражает, что у вас впереди.

– Конечно. А можно, я наведусь на него, раскрою и пойму, что имеется в виду?

Уильям потушил свой фонарик:

– Подозреваю, это означает, что ущелье дальше сужается.

О чем мы уже знали из карт Мири. В путевом указателе это выглядело как долина сто футов в поперечнике. Она становилась уже и уже, пока расстояние между стен не сократилось до десяти футов. И отсюда…

– Здесь еще разбросай, – Мири указала прямо вниз.

– С'час.

«Катышков» оставалось еще немало. Он аккуратно бросил шесть в указанном направлении. Минуту они стояли молча, наблюдая диагностику сети: по приблизительной оценке, одна из «крошек» оказалась на двадцать пять, а то и тридцать футов ниже остальных. Почти у самого дна ущелья. Хуан перевел дыхание.

– Так ты собираешься, наконец, сказать нам, что конкретно мы ищем, Мири?

– Конкретно – не знаю.

– Но людей из UCSD [151]ты видела именно здесь?

– Кое-кого – здесь, но в основном – южнее долины.

– О господи, Мири. Так ты привела нас сюда вместо них?

– Послушай! Я не собираюсь секретничать! Когда я оккупировала Дель-Мар-Хейтс, мне удалось разглядеть холмы над этим каньоном в туристский телескоп. Через неделю после того, как парни из UCSD уехали, растительность в парке стала какой-то другой. Заметнее всего это в нашей долине. Дальше, по ночам летучие мыши и совы вначале стали более активны, чем раньше, а потом их активность резко упала. И сегодня ночью мы заметили несколько туннелей в скалах.

– Это все, Мириам? – загадочным тоном осведомился Уильям.

Девочка не вспылила – скорее, смутилась.

– Ну… это только сама ситуация. За поездками в парк в январе стояли Феретти и Восс. Один занимается комплексной этологией; второй – протеомикой, причем творит там что-то безумное. Их обоих вызвали в Сан-Диего совершенно внезапно, вроде как в качестве научных консультантов для муви-съемок. И я уверена… почти уверена, что оба консультируют «Foxwarner».