Александр Белаш - Красные карлики

– Идём, сестрица, в наш поганый дом! – пригласила Айхелете замысловатым жестом. – Ты воочию увидишь, как там гадко, и опишешь это в послании к царю-вдовцу.

Ангел не мог помочь ни подсказками, ни уговорами, и Руне пришлось действовать на свой страх и риск.

– Постойте!

Айхелете Цанцукэ и мужья, собравшиеся в путь, синхронно повернули к ней неподвижные лица.

– Давайте определимся, чего вы хотите и что я могу. У нас шёл разговор о гражданской инспекции санитарного состояния дома и составлении протокола. Так? Ни о каком царе-вдовце не говорилось.

– Царь-вдовец, – тряхнула гривой жена двух мужей, – как же иначе? У вас, упокойных, цари бывают троякие – одни правят из рода в род, других назначают сверху, а третьих выбирает люд. И если он – царь, то потому, что овдовел. Будь он женат, он был бы мужем при царице. Его портрет без ног написан на стене, где входят в Штетл. Он там благословляет мановением руки машину-губительницу.

– А! так это префект Черубини! Что вы, он женат, у него взрослая дочь…

– Он безнравственная скотина! – нарушил вежливое молчание один из мужей Цанцукэ. – Править людом при живой жене – где видано?! И накладывать благословение на смертоноску! Его цанце место на крюке…

– Кайчеке, молчи! – приказала Айхелете по-лайгитски. – Ты прав, но его лысая цанца дорого стоит.

– Молчу, жена, – буркнул Кайчеке, смиряясь.

– Его жена, – сочиняла Руна, чтобы как-то согласовать понятия хэйранцев и альтийцев, – отошла от государственных дел, зато на неё и на дочь записано всё имущество Черубини. Но бумаги составляются на имя префекта, так принято.

– Даже если он царствует не по праву, вопреки закону, я пошлю ему бумагу, – перешла Цанцукэ на латину. – Или лучше обратиться к его жене?

– Вернее всего – в департамент соцзащиты и здравоохранения префектуры. Но для протокола нужны понятые Вам ясно, кто? незаинтересованные свидетели, двое.

– Призовём жрицу, – предложил Бисайюге, – и её девушку-прислужницу.

– Нельзя! – взмахнула волосами Цанцукэ. – Они наши, а закон потребует здешних свидетелей.

– Вон идут двое. – Кайчеке повернул голову, как перископ. – Они из разных запредельных миров и вместе; это нам годится.

– Согласна. Зови их. Но скажи – им денег не положено! иначе управа здоровья сочтёт, что они свидетельствовали из корысти.

Руна, разумеется, не поняла их тонких голосов и не сообразила, кого именно ей прочат в понятые.

– Не понравилось? но почему?.. – с обидой в голосе допытывался Джифаренге.

– Сама по себе общага неплохая, – слегка замаслил Форт свой категоричный отзыв. – Но слух у меня, Джифаренге, отличный. Я услышал, как кто-то назвал меня белёсым недомерком. Это опять к вопросу о расизме.

Джифаренге потупился от стыда.

– Не принимайте близко, капитан. Они не дипломаты – просто неотёсанные парни и девахи. Я скажу им, чтоб пореже разевали хайло не по делу… Вы бы сразу ткнули в ту харю, что стошнила нехорошими словами. Я бы враз…

– Спасибо, но мне не нужна репутация доносчика, что прячется за спину бинджи.

– Ну давайте поселимся там! гу?..

– Подумаю. Надо кое-что купить, тогда…

Вдруг Джифаренге сгорбился, осунулся и заговорил подозрительно тихо:

– Ваааа, матушка, да тут лайгито! по какой сливной трубе их принесло?! Капитан, можно, я уйду? я сейчас не в форме драться…

– С кем? – Форт осмотрелся кругом, но не нашёл на пятачке пешеходного перекрёстка никого, кто мог бы сравниться силой и ростом с его грузчиком. Правда, к ним приближалась жаба-людоед, но это гривастое создание было тощеньким и еле доставало макушкой до плеча Форту, не говоря о Джифаренге.

– Это же орэ, что с тобой?..

– Какие орэ?! вы им так не скажите – зарежут! Орэ – низшая раса хэйранцев, а эти – лайгито… И очень вас прошу, не называйте мою кличку! ашшш…

– Джиф…

– Ашшш! не надо!..

Подбежавшая на задних лапках человекоподобная алая жаба с застывшим лицом ребёнка водила головой, задерживая свои пламенно-зелёные глаза то на Форте, то на бинджи.

«Ну хоть без оружия!» – отпустило Джифаренге.

Зрение, смещённое в длинноволновую сторону спектра, позволяло хэйранцу видеть инфракрасные лучи, и вид киборга в термодиапазоне (из-за жары он снизил теплоотдачу) потряс душу старшего мужа Цанцукэ. Кайчеке опасался попасть впросак: «Кто этот остывший? движущийся муляж? Как к нему обращаться?.. А правомочны ли муляжи эйджи совершать законные формальности?»

– Любезные прохожие, – начал он неуверенно, – моя супруга Цанцукэ и её сестрица Ле Бург приглашают вас быть свидетелями для обзора дома. Платы вам не положено, но мы будем вам премного благодарны.

Форт внимательнее всмотрелся в суету на перекрёстке. Боже правый, всесильное Небо – это Руна, старший страховой агент?! Конечно, она; сомнений нет. Просто распустила волосы посвободней и оделась полегче. О, и она их заметила! Узнала. Ещё бы ей не узнать лицо в шрамах и наклейках и другое – синее, перемазанное.

– Мы охотно принимаем приглашение твоей жены и её сестрички.

– Вы следили за мной? – резко начала Руна. – Вы меня преследовали?!

– Сестрица, они умышляют на тебя? – Губы Цанцукэ расплылись, обнажая зубки, но Джифаренге точно знал, что это – не улыбка! Хэйранцы не умеют улыбаться, их оскал – сигнал атаки. – Кайчеке, Бисайюге!

– Капитан, бегите, я прикрою. – Бинджи выступил вперёд, заслоняя Форта собой.

– Айкерт, назад! – Форт проскользнул между Джифаренге и жабами, расставив руки. – Кто тут жена? сперва поговорим. У нас нет никакого умысла. Мы встретились случайно. Вы нас приглашали – или нет?

– Стоять! – скомандовала Цанцукэ мужьям. – Ты недостаточно живой, чтобы разговаривать, мужчина.

– Уж какой есть, с таким и говори, женщина.

– Кто эти двое, сестрица?

– Это… я не знаю! – сердито бросила Руна. – Они сегодня приходили ко мне в офис. Они не могут выступать как понятые.

– В чём причина? – Вздыбившиеся было волосы Цанцукэ мало-помалу теряли тонус и разглаживались.

– У них нет документов.

– Прискорбно. Мы ошиблись в выборе, по неведению. Ты, поддельный эйджи, и ты, кэйто – я отменяю своё приглашение. Идите с миром.

– А может быть, мы не хотим уходить. – Перестав отгораживать Джифаренге от лайгито, Форт принял более спокойную позу. – Я бы хотел спросить кое о чём твою… сестрицу Ле Бург.

– Двадцать первого, в офисе, – железно молвила Руна. – Я не занимаюсь делами на улице.

– Осмотр дома с понятыми – это забава в нерабочие часы? Вроде развлечения, что ли?.. – Форт позволил себе пошутить. Руна была весьма привлекательна в новом наряде, и её напускная суровость выглядела… даже красиво. Форт перестал быть человеком, но не разучился видеть красоту.