Владимир Брайт - Достигая уровня смерти

Может быть, в конечном итоге она бы и сообщила об этом случае, но ей-то было прекрасно известно, что такое «Маска ангела», а также то, что полицию намного больше заинтересует противозаконная смена внешности, чем попытка убийства…

И они будут долго и нудно задавать массу вопросов, может быть даже используют детектор лжи или сыворотку правды, подмешав её – вопреки всем нормам и законам – скажем, в кофе.

Нет, она не стала звонить в полицию, потому что это было бессмысленно. Вместо этого она просто вернулась домой, обработала царапину. Разделась и, положив под язык таблетку успокоительного, приняла ванну.

В городе, стране и мире, где всё настолько прогнило, нет смысла строить какие-то планы, на что-то надеяться и во что-либо верить. Ворох самых разнообразных мыслей проносится в твоей голове, когда ты выходишь на улицу чтобы пойти по делам, на свидание или просто прогуляться. И в этот самый момент короткий бессмысленный выстрел в одно мгновение опрокидывает сознание и жизнь в пропасть вечного мрака.

«У этого мира нет будущего, – равнодушно устало подумала она, прежде чем уснуть. – Вообще никакого.»

С этой же мыслью она проснулась следующим утром, пошла на работу и лишний раз убедилась в том, что была стопроцентно права – у этого мира действительно не было будущего.

Депрессия – это такое состояние, когда тебя угнетает всё вокруг. А чёрная депрессия – это практически то же самое, только помноженное на вполне реальные мысли о самоубийстве. Моё пребывание во дворе заняло в общей сложности не больше трёх минут, но даже такого короткого промежутка времени с лихвой хватило, чтобы омрачить моё и без того не слишком-то радостное настроение.

– Встреча с В. Вилли через десять минут. – Глюк-Чарли снова принял прежний образ с полуразвалившимся черепом.

Лучшее, что он мог бы сделать – вообще не показываться мне на глаза. Однако галлюцинация – это извращённое порождение собственного сознания, вызванное действием сильных психотропных препаратов, на её появление или исчезновение нельзя повлиять.

В другое время, возможно, я ответил бы что-нибудь резкое, но сейчас мне было не до того. Выбравшись на главную улицу и сосредоточенно шагая в заданном направлении, я уже всерьёз полагал, что оптимальным вариантом сейчас было бы просто засунуть ствол пистолета себе в рот и нажать на спуск.

– Ты слишком близко подошёл к точке невозвращения. – Надоедливый сопровождающий не испытывал никаких угрызении совести за то, что подтолкнул меня к жестокому убийству.

– А не пошёл бы ты!!! – вслух выругался я, в очередной раз испугав прохожих.

– У тебя прослеживается явно выраженная склонность к суициду. – На этот раз Глюк-Чарли был предельно серьёзен. – Если не примешь какой-нибудь освежающий антидепрессант, то перебьёшь массу ни в чём не повинного народу и погибнешь сам.

Я не знал, каким образом мой мозг проецирует эту галлюцинацию, но чувствовал, что в данном случае устами псевдонапарника говорит та крохотная часть моего подсознания, которая всё ещё пытается мыслить здраво.

А раз так, нужно встряхнуть угасающее сознание каким-нибудь по-настоящему сильным средством, способным хотя бы на некоторое время вывести меня из кризиса. В браслете, являющемся по совместительству волшебной супераптечкой, имелся необходимый для таких случаев препарат, вот только я не имел представления, как сочетается всё то, что было принято раньше с «Эссенцией счастья».

Однако времени на раздумья уже не оставалось. Убийство девушки настолько тяжёлым грузом легло на моё и без того искорёженное сознание, что я мог не просто застрелиться – я мог сначала сойти с ума, затем натворить очень много нехороших дел и только после этого, до предела отягощённый злом, уйти в мир иной.

При подобном раскладе нет надобности советоваться с психоаналитиком, чтобы прийти к выводу: нужно срочно переключить разум на позитивные мысли, иначе…

«Включаем турбоускорение», – обречённо подумал я, после чего впустил в своё тело ещё одного призрачного джинна, который на некоторое время сделал меня одним из самых счастливых людей на земле.

Счастье – понятие растяжимое расплывчатое. Для одних этот термин подразумевает очень много денег, для других – славу, власть, безудержный секс или что-либо ещё. Но этот препарат, созданный в лабораториях подпольных наркодельцов, дарил абсолютное и совершенно беспричинное счастье никоим образом не связанное со всем вышеперечисленным. И может быть, именно в этом таилась его главная опасность. Однажды попробовавшему сладкого дурмана человеку чрезвычайно трудно возвращаться в обычный серый мир – со всей его суетой бесконечными сложностями и подчас неразрешимыми проблемами. Окрылённый любовным экстазом юноша, спешащий домой после первого свидания, идет, едва касаясь земли, переполняемый водопадом страстей. Примерно так же чувствует себя вкусивший запретный плод синтетического счастья. Мир кажется большим и прекрасным. Все люди – братья, а ни с чем не сравнимый душевный подъём способен чуть ли не вознести тебя в небеса.

Два-три приёма этого средства обеспечивали стопроцентную зависимость. Счастья хотелось ещё и еще, а когда деньги кончались и купить очередную дозу было не на что, в подавляющем большинстве случаев человек сводил счёты с жизнью.

Сладкоголосые сирены заманивали древних моряков дивным пением, а затем убивали несчастных. По тому же принципу действовала «Эссенция счастья», которую вполне заслуженно относили к пятёрке самых опасных психотропных препаратов.

Я шёл на встречу с В. Вилли, и всё во мне пело. Тело было уже не грубой физической оболочкой, а натянутой струной, готовой в любую секунду распрямиться, чтобы поразить мир неправдоподобно божественной мелодией. Хмурые люди, спешившие по каким-то глупым бессмысленным делам, вызывали не только жалость, но и вполне уместное желание остановиться и помочь им. Объяснить, как прекрасна и гармонична вселенная, где разлито столько любви и света, что с лихвой хватит на всех Нужно только остановиться и…

– В районе повышенная активность полиции, нужно как можно скорее покинуть его. – Имплантат, встроенный в мозг был настроен на волну Чарли, но этот голос принадлежал…

– Вилли!!! – восторженно выдохнул я, ничуть не удивившись тому, каким образом старине Вилли удалось получить доступ к шифрованному каналу передачи, настроенному исключительно на меня и Чарли. – Вилли! Как же я рад тебя слышать! – В моих словах, идущих из самой глубины сердца, было столько напора и внутренней силы, что невидимый собеседник на какое-то время даже слегка опешил.

– Видишь небольшое кафе на углу? – спросил он после некоторой паузы.