Кир Булычев - Галактическая полиция (Кора Орват 1)

- Лучше, чем у меня, - сказал президент. - И даже на дачах, и даже под сортирами.

- Тогда скажите мне, почему ваши генералы так уверены в себе?

- Не могу. Честное слово, не могу, - сказал президент. - Мое преимущество перед вами и перед генералами заключается лишь в том, что я знаю больше, чем каждый из вас в отдельности. Так что я обязан в интересах нации и нашей самой передовой в мире идеологии трех благоденствий и шести достоинств хранить собственные и чужие секреты. Вы свободны, профессор Гарбуй. - Что же мне делать? - крикнул Гарбуй вслед президенту. - У меня не хватает людей, моя жизнь в опасности! Я не уверен, что мне дадут проводить исследования и дальше.

- Постарайтесь, - ответил президент от двери. - Я мало чем могу вам помочь. Но ваша сила в том, что они тоже не уверены, что смогут сделать что-нибудь без вашей помощи. Так что я не беспокоюсь за вашу жизнь... Пока.

Президент покинул зал, а толстый бородатый мальчик сел в кресло, оставленное фельдмаршалом, и положил голову на руки. То ли заплакал, то ли задремал. - Мы пойдем? - спросила Кора. - Разумеется, - ответил Эдуард Оскарович. - Нам здесь нечего делать.

Большую часть пути до лагеря Кора и Эдуард Оскарович прошли молча.

Стояла тяжкая жара, ни один листочек не шевельнулся, жужжали слепни, и оводы эскадрильями кружились над путниками. С площади футбольного поля возле виллы один за другим поднимались вертолеты. Только когда тропинка стала пошире и пошла вниз, Кора спросила:

- Эта встреча ни к чему не привела? - Ты рассчитывала, что узнаешь все секреты мадридского двора?

- Янина что не рассчитывала и рада тому, что узнала. А что у них за передовая идеология?

- В истории человечества было немало передовых, лучших в мире, единственных, неповторимых идеологий. Чаще всего их излагали в маленьких книжечках для рядового идиота. Здесь тоже нечто подобное. Передовая идеология позволяет правительству прибегать к самым жестоким мерам против собственного народа, объявляя любое недовольство подрывом основных идеологических принципов, а это уже пахнет костром. Эдуард Оскарович был расстроен. И он сам объяснил причину своего расстройства: - Я так и не понял, что же будет завтра. Я боюсь, что президент сразу же кинет Гарбуя, как кость, своим псам, если запахнет жареным. - Но разве они смогут все делать без него? - Кое-что смогут. Он же работал эти полгода не один и был окружен помощниками. Наука здесь примерно на том же уровне, что и у нас, а лучшие умы идут в оборонку.

Эдуард Оскарович оборвал себя, и губы его шевельнулись. Он считал про себя.

- Но в конечном счете он прав: его задача сейчас - не допустить генералов до машины перехода. - А она существует?

- Да, она существует, и это довольно простой механизм, - сказал Калнин. - Здесь переход между мирами существует объективно. Задача машины заключается лишь в том, чтобы следить за этой точкой пространства и в случае, если некто сорвался со скалы, успеть подхватить его и перенести к нам. - И она может перенести человека обратно? - Не надейся, что сможешь это сделать сама, - усмехнулся Эдуард Оскарович. - Тебе потребуются помощники. Если соберешься бежать, обязательно предупреди меня. Я или Отговорю тебя, или составлю тебе компанию. - Зачем тогда откладывать дело в долгий ящик? -А я не спешу убежать отсюда, - ответил профессор. - И должен сказать тебе, что, насколько мне подсказывает жизненный опыт, ты тоже не спешишь. Тебя попросили побыть здесь подольше. - Почему вы так думаете?

- Потому что я давно наблюдаю людей и вижу, когда они ведут себя естественно, а когда притворяются. - А я?

- Ты не очень умело притворяешься. - Я еще только учусь, попыталась отшутиться Кора. - Это очень опасное учение, - сказал Эдуард Оскарович. - Мне не хотелось бы, чтобы ты потеряла на этом голову.

- Вы очень мрачный, - сказала Кора. - К сожалению, у меня есть к этому основания. Они вышли к склону, под которым располагались бараки их лагеря. Кусты расступились, и в лицо повеяло свежим морским ветром. Море было недалеко, и над ними проходило медленное, все нарастающее движение воздуха, как бы раскачивание его, отчего обеспокоились и перестали атаковать путников слепни и мухи, и, как бывает, когда отпускает зубная боль, вдруг сменились мысли - надежда на то, что все кончится хорошо, пришла с морской свежестью.

- Конечно, - попыталась выразить сочувствие Кора, - вы попали сюда, когда в России было трудное время. Даже моего образования хватает, чтобы знать это.

- И что же вы знаете? - спросил профессор. Он уселся на болыиом плоском камне, вдыхая свежесть морского воздуха, и Кора была благодарна ему за эту передышку. Лагерь казался тихими безлюдным - по плацу медленно прошла медсестра, прижав к животу медный бак, да солдат у ворот закричал на бродячую собаку.

- То, что учили в школе, - сказала Кора. - А потом однажды мне пришлось путешествовать по Кольскому полуострову. Там есть специальная железная дорога для туристов, там все сделано так, как было при Сталине.

- Именно на железной дороге? - удивился Эдуард Оскарович.

- У нас есть специальные исторические дороги, гостиницы, туристические маршруты и даже курорты. У нас все помешаны на истории. Моя лучшая подруга Вероника на прошлых каникулах участвовала в штурме Иерусалима.

- Арабами? - спросил Эдуард Оскарович. - Какими арабами? Что там штурмовать арабам? Нет, конечно же, крестоносцами. У нее даже контузия есть. Им всем выдали кольчуги и шлемы, и сухой паек - представляете? А потом надо было лезть в свою гостиницу по приставной лестнице. А какой-то придурок эту лестницу оттолкнул.

- Наверное, сарацин, - предположил профессор. - Наверное, согласилась Кора, которая не знала, кто такие сарацины.

- Так что же ты увидела на Кольском полуострове? - спросил профессор.

- Там есть большой маршрут. Вместо гостиниц - лагеря, вместо спальных вагонов - теплушки и вместо обслуги - ВОХР. Вы знаете, что такое ВОХР?

- Я знаю, что такое ВОХР, - сказал профессор. - А интересно вам в таких путешествиях?

- Ужасно интересно, там дают спирт и соленые огурцы. Только мне было не до развлечений. Мы ловили одного преступника. Поэтому мы в эту игру не играли.

- Странно, - сказал профессор, дразня соломинкой тарантула, который выглядывал из щели между камней, - как история издевается над нашими трагедиями. Ужас, убивший столь многих, для вас, наших потомков, становится только цирком.

- Ну, вы совсем не правы, - возразила Кора. - Никто не издевается. Люди хотят помнить и хотят понять, как нашим предкам приходилось жить на свете. Мы же привыкли, что обед не бывает без компота и мороженого. Так надо же иногда увидеть, что это еще не закон.

- Как в зоопарке... - Эдуард Оскарович не слушал Кору.

- Но почему вы тогда не переживаете за тех, кто штурмовал Иерусалим? - спросила Кора. - Они же тоже погибали?