Юрий Манаков - Эпилятор

В течение последующих двух минут, я только уклонялся, приседал, перемещался в суматохе и кутерьме, блокировал удары и ждал. Ждал подходящего случая. Он наступил, когда два вояки, потеряв копья и обнажив клинки, захотели синхронно, прямыми ударами мечей, проткнуть меня насквозь слева и справа. Резко откинувшись назад и уйдя с линии атаки, я выпустил из рук меч с секирой. Затем перехватил запястья обоих мечников, чуть сменил направление и добавил инерции движения клинкам крест на крест. Оба меча в классическом стиле глубокого прямого выпада вошли под основания челюстей бандитов. Немая сцена… От двух бортов в лузу. Не слышу аплодисменты…

Меч и секиру я успел подхватить обратно до того, как они коснулись земли.

В глазах последних двоих, оставшихся на ногах, появилась паника и отчаянье. Отступив на несколько шагов, оба бросили оружие и упали на колени. Я подошел к ним вплотную и для проверки искренности раскаянья повернулся спиной, провоцируя на удар. Мои подозрения подтвердились. Один ублюдок поддался искушению и потянулся, чтобы схватить меч. На развороте, ударом клинка я отделил ему голову от плеч. Второй пират от страха, тихо подвывая, еще больше пригнулся. Затем упал плашмя на землю и закрыл голову руками. И это правильно… Осознание вины должно быть полным, а искупление безграничным. Как говорится, - на свободу только с чистой совестью и без всяких задних мыслей.

Пнул ногой пирата и приказал.

– Ты будешь моим подсылом. Вернешься к своим. Будешь передавать все о Первых и Вечно Вторых. Вроде их осталось только двое. Постарайся узнать, где они скрываются. Все что узнаешь, передашь жрецам. В дальнейшем, станешь сообщать храму о всех событиях на Острове. А сейчас вставай и беги, - и, как ударом кнута, прикрикнул. - Живо. - Пират сначала ползком, затем на карачках, подхватился и устремился прочь.

Как-то я все сам, да сам. А хорошая организация управлением страной предполагает наличие разветвленной сети стукачей. Только дураки и преступники считают эту профессию чем-то позорным. Так что будем считать, - только что в этом новом и наиважнейшем государственном институте из гнезда выпорхнула первая ласточка… точнее, птенчик.

Прикрыв глаза, я постарался охватить своим вниманием всю площадь и ближайшие дома. Активных бойцов в пределах досягаемости не было. Имелся страх в глазах простых жителей, наблюдающих через щелочку в ставнях. Физическая боль от ран двух недобитков у башни. Ужас с примесью сексуального влечения у молодухи, подсматривающей за событиями из чердачного окна… Вся гамма человеческих чувств за исключением одного - желания продолжать со мной схватку.

Протерев лезвия о одежонку одного из бандитов, вложил меч в ножны, секиру спрятал в чехле и направился на помост к жрецам. Они так и простояли все время плотно упакованные веревками на коленях рядом с плахой. Разрезав ножом путы, подождал минуту пока узники совести поднимутся на ноги, с трудом разминая занемевшие члены, и неторопливо направился к воротам храма. Мои адепты, покряхтывая и постанывая, двинулись следом.

Войдя на территорию храма, повернул налево к стандартному столу под навесом, уселся на своем месте во главе и стал рассматривать, подходящих членов команды. Вид у всех был не ах, но дело свое они знали отлично, - пятеро из восьми сразу же направились на кухню. Трое оставшихся переглянулись. Вперед выступил пожилой жрец, которому видимо по статусу теперь предстояло говорить с Посланником Богов.

Но первым начал разговор я.

– Как твое имя, брат и, как называется этот город?

– Мое имя Селекта, Старший брат. Город имеет название Берес.

– Что тут у вас произошло? - Жрец вздохнул и, растирая затекшие после веревок руки, приступил к рассказу:

– Две луны назад мимо нашего города прошла армия. Город не мог и не стал ей оказывать сопротивления. В первый же день пираты с Острова вырезали храмовую стражу, подвергли пыткам и повесили главного жреца. В дальнейшем на две луны о нас вроде бы забыли. Но тишком, методически вырезали в городе всех внушающих подозрения, прихватив и тех, у кого можно хоть чем-нибудь поживиться. Палач на площади работал каждый день. И каждый день толпа зевак, приходящая поглазеть на казни, становилась все больше, а крики 'смерть' все громче. Люди постепенно зверели, Старший брат. - Я подумал, что чем-то это мне напоминает современную Россию. Те же методы, те же последствия. Впрочем, что-то я не по делу отвлекся.

– Сегодня утром терпение наше иссякло и мы решили помешать очередной казни или умереть. К твоему приходу Старший брат было убито пять братьев. - Жрец повесил голову и замолчал.

Возможно, это был камень в мой огород - не обеспечил мол сохранность вверенного коллектива. Я выдержал положенную минуту молчания и продолжил расспросы.

– Кто еще кроме Серебряной руки и его стражи представляет опасность для города?

– Новый бургомистр и его семья, но скорее всего они уже бежали. Они всего лишь подонки, а не бойцы, и без пиратов это мусор под ногами. - Я кивнул, соглашаясь, и приказал.

– Пускай кто-нибудь сходит и проверит. Если кто-либо остался, то пусть посланец передаст мой приказ. Немедленно прийти на суд в храм. Да, и пусть принимаются за уборку трупов с площади. А за одно, следует узнать - какая обстановка в городе и доложить.

– Я понял, Старший брат. В город пойдут трое братьев. Нам нужно еще сделать закупки продуктов.

– И еще. Нужно почистить, отмыть от крови и просушить мою одежду. А пока я должен переодеться во что-то чистое.

Жрец часто закивал соглашаясь. От троицы отделился адепт и бегом бросился в подсобные помещения храма. Я стянул, задубевшую от крови боевую амуницию, и направился к священному бассейну ополоснуться. Смыв кровь и сопли плохих парней, почувствовал легкую усталость. Хотя холодная и чистая вода подняли настроение, но вернувшись под навес, где уже лежала стопка свежей одежды, я нацелился слегка вздремнуть. Это была неплохая идея, чтобы не мешать адептам разобраться с обстановкой. Посему уселся в кресло, откинулся на спинку и прикрыл глаза, давая понять братьям, что буду отдыхать. Тройка жрецов потопталась рядом и рассосалась по делам.

А у меня не выходила из головы возбужденная девица в окне дома на краю площади. Неизвестно как она выглядела внешне, но ее внутренний огонь и неуемное желание, действовали возбуждающе и вызывали внутреннюю дрожь. Я прикинул, что на подготовку ужина и постирушки, братьям потребуется не менее двух часов. И пока суд да дело, нет смысла сидеть и ждать у моря погоды. Схожу-ка я к этой молодухе на… рекогносцировку. Может она хороша не только внутренне, но и внешне. Тогда потушить ее пожар в крови - это достойное мероприятие…