«ЕСЛИ» - ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №9 2007 г.

Москва: ЭКСМО, 2007. – 480 с.

180 000 экз.

В средние века по Европе путешествовали труппы бродячих актеров-гистрионов. Репертуар их состоял, как правило, из зарисовок на библейские темы. На каждого актера приходилось несколько ролей за раз. Устранить сходство между различными персонажами – дело мастерства. Но даже самый невнимательный из зрителей со временем подмечал, что голос Адама подозрительно созвучен интонациям царя Ирода.

Примерно то же происходит и с мирами Ника Перумова.

Что же мы имеем? Опять концепция множества планов. Опять стандартная фэнтези с классическим набором – ЭЛГП (эльфы, люди, гномы + прочие). Опять Вселенная на грани фола. На сей раз глобальный негатив проявляется через «гниль» – странное заболевание с различными дополнительными «бонусами». Серьезным товарищам до всяких там болячек дела нет. У них геополитика. Вполне себе АДНДешная компания, во главе с очень правильным персонажем по имени Тёрн, отправляется в очень любимый Перумовым многоуровневый квест.

Искателям нового и необычного здесь поживиться практически нечем. Зато поклонники перумовского стиля свое получат: от многостраничных малосодержательных диалогов, с которыми автор ничего не может поделать (прут, заразы, и все тут!), до масштабных сцен вооруженного мордобоя с интенсивным спеллкастингом. То есть добротная фэнтези без сюрпризов.

Немало воды утекло с тех пор, как в книжном магазине «Стожары» молодому автору Нику Перумову передали учебник русского языка. Теперь перед нами популярный писатель, выпускающий конкурентоспособный, востребованный продукт. И очень жаль, что при столь большом потенциале он продолжает использовать до отказа выработанную тему.

Средневековые театры со временем расширили свой репертуар светскими пьесами. Хочется надеяться, что творчество Ника Перумова также однажды преобразится и переживет свой ренессанс.

Николай Калиниченко

Юлия ОСТАПЕНКО

ПТИЦЕЛОВ

Москва: АСТ-Хранитель, 2007. – 544 с.

(Серия «Заклятые миры»).

3000 экз.

Бывают романы, посвященные постепенному взрослению героя. Бывают романы, посвященные алхимической трансформации человека, проходящего последовательно через альбедо, нигредо, рубедо. Бывают романы о духовном перерождении… Бывают всякие романы. Но роман-излечение – это воистину редкость.

Начало книги – плоть от плоти прежних опусов Ю.Остапенко: молодой задорный душегуб Марвин и немолодой подлейший циник Лукас соревнуются в совершении пакостей друг другу. Оба они чувствуют себя людьми, которые органически неспособны проигрывать. Оба они готовы ради победы сделать все, что угодно. Голову кому-нибудь снести? Девицу похитить? Нарушить слово, ударить в спину? Какие, право, пустяки.

В первых книгах Юлии Остапенко темная игра мерзавцев разного калибра, мучающих друг друга из любви к самому процессу, занимает все повествование. «Птицелов» сворачивает в другую сторону по прошествии трети текста. Далее два главных героя начинают понемногу меняться. Автор аккуратно наводит читателя на переоценку персонажей. Если на первых двух сотнях страниц подлость и жестокость центральных персонажей воспринимаются как род силы, лихости, умения понимать людей и манипулировать ими, то далее все это начинает ассоциироваться с… болезнью. Этической недостаточностью. В начале: хоть и подонки, но до чего круты! В дальнейшем: хоть и круты, но ведь подонки… И автор принимается за излечение парочки… впрочем, по-прежнему самыми радикальными методами. Остапенко полощет своих персонажей в страданиях и потерях. Под занавес они превращаются в людей, понимающих значение слов «долг», «любовь», «вера», они идут на самопожертвование, желая обрести высшее прощение своему эгоизму.

Попробуем заметить благодатную эволюцию и героев, и самого автора, распрощавшегося, будем надеяться, с мрачным куражом первых книг.

Дмитрий Володихин

Сергей ШИКАРЕВ

Девять с лишним сотен страниц романа «Ртуть» – первая часть трилогии «Система мира», подлинного Opus Magnum американского писателя Нила Стивенсона. Действие книги развивается на протяжении нескольких десятилетий, с середины XVII до начала XVIII века, и наряду с вымышленными персонажами видное место в этой истории занимают такие фигуры, как Исаак Ньютон, Роберт Гук и Готфрид Лейбниц, а кроме того, бродяги, особы королевской крови и государственные мужи. «Широкоэкранное барокко» – точное определение для этого труда Стивенсона.

«Ртуть» логически наследует одному из наиболее известных произведений писателя – «Криптономикону». Не менее объемный и столь же многогранный роман описывал криптографические войны второй мировой, особенности современного кладоискательства, а также значение и роль информации в современном обществе.

Обе книги объединяет линия, связанная с архивом Лейбница, а также «семейные узы». В «Ртути» действуют дальние предки персонажей «Криптономикона»: семейство Уотерхаузов, братья Шафто, Енох Роот и другие.

География книги столь же обширна, как и ее хронология. Она включает в себя значительную часть Западной Европы и дальние колонии. Эти просторы служат ареной для нескольких тесно переплетающихся историй, весьма разнообразных в жанровом отношении: тут и шпионский роман, и плутовской, и мелодрама.

Ключевые фигуры книги – Джек Шафто, король бродяг по прозвищу L’Emmerdeur, его подруга Элиза, бывшая рабыня и будущая графиня де ля Зёр, и натурфилософ Даниель Уотерхауз, сподвижник Исаака Ньютона. Их приключения увлекательны сами по себе. Столь изощренные сюжетные интриги вполне достойны пера Вальтера Скотта или Александра Дюма-отца. Впрочем, увлекательный сюжет конечно же, всего лишь внешняя оболочка глубокой, не лишенной философских обобщений книги.

Обращение к событиям прошлого вообще характерно для Стивенсона. По первоначальному замыслу «Ртуть» должна была стать своего рода приквелом «Криптономикона». Однако «предыстория» разрослась аж на три книги, образовав самостоятельную трилогию, лишь косвенно связанную с «Криптономиконом». Сам же писатель прямо заявил, что термин «научная фантастика» применительно к «Ртути» является не более чем маркетинговой уловкой издательства.

Чистой фантастики в романе и в самом деле маловато. И тем не менее книга прочно укоренена в традициях жанра.