Роберт Хайнлайн - Переменная звезда

Но я не испытал шока. Я не испытал ужаса. Она умерла, повернувшись ко мне вполоборота, когда мой выстрел сразил ее в самое сердце.

Это была не такая жуткая смерть, какую кто-либо из нас видел в этом отсеке – но это была настоящая смерть. Оружие Ренника стреляло не лазерным лучом, не пулями, а чем-то таким, что расслабляло мышцы. Все и сразу. У Элис обрюзгло лицо, глаза стали похожими на кукольные, тело обмякло и беспомощно поплыло по воздуху. В следующее мгновение она ударилась о Соломона, и все ее сфинктеры разом расширились.

Со мной чуть было не случилось то же самое. Я был почти уверен, что умру. Я безотчетно рванулся к Гербу, понимая, что это бесполезно, но я ничего не мог с собой поделать. На полпути до него я понял, что напрасно трачу время. Напряжение начало спадать. Ему на смену пришла тоска.

Неожиданный шум, послышавшийся сзади, напугал меня, и я понял, что я еще живой.

Я резко обернулся и едва успел понять, что ко мне бросилась Джинни, скрючив пальцы, как когти, но тут на нее с такой силой налетела Эвелин, что вектор ее движения все решил. Они обе разлетелись в стороны от меня, но вот только Эвелин, в отличие от Джинни, осталась в сознании.

А я столкнулся с телом Элис, отлетел от него и ухватился за скобу. Теперь все мое внимание было сосредоточено на Эндрю.

Он не мог отвести глаз от Джинни. Он смотрел на нее так, будто она только что превратилась в какое-то отвратительное насекомое или даже в демона с длиннющими клыками.

Я ему сочувствовал всей душой. Я очень хорошо понимал, каково ему. Точно так же, как было мне, когда я впервые узнал, что она совсем не та, за кого я ее принимал. Что она не та, за кого себя выдавала. Что она способна на такие вещи, которых я и вообразить не мог, и не поверил бы, пока не вынужден был поверить. Мне казалось, что женщина, наделенная такой красотой, должна быть неспособной на такую злобу: это казалось мне несправедливым.

Она не посрамила надежд своего деда. Вот, собственно, и все.

Я подумал, что Эндрю, наверное, тоже это переживет. Может быть, даже как-то справится с собой. Ведь он был супергением. И хорошим человеком до мозга костей. Нужно при первой возможности поговорить с ним по душам. И не раз.

Ричард Конрад, естественно, все-таки пришел в себя.

– А теперь… – проговорил он.

Эндрю Джексон Конрад прервал его.

– Дедушка, – произнес он, – заткнулись бы вы, черт бы вас побрал!

Ричард ошарашенно уставился на него. Этот человек потряс его своим поведением сильнее, чем все прочее из случившегося. Он пытался найти слова, но не находил.

– Скажете еще хоть слово, – заверил Конрада супруг его внучки, – и я запихну его вам в глотку.

– Слишком милосердно, – пробормотала Дороти Робб.

Я видел, как смысл происходящего медленно доходит до Конрада, и если бы все не выглядело настолько жалко, я испытал бы большее удовлетворение. Впервые за всю свою жизнь Конрад из клана Конрадов оказался в комнате, полной людей… каждому из которых было в высшей степени плевать на то, чего он желает или, наоборот, не желает.

Он всегда был совершенно одинок, но, наверное, никогда об этом до сих пор не догадывался.

– Джоэль, – продолжал Эндрю, – думаю, на этом корабле есть охрана?

– Само собой, – ответил я. – Один из охранников будет здесь с минуты на минуту. Бортовой ИИ вызывает охрану, если решает, что в этом есть необходимость. А как только охранник прибудет, я предлагаю всем отправиться в мою каюту и приступить к обсуждению планов.

– Отлично, – сказал Эндрю. – Но не мог бы ты мне помочь сначала доставить мою жену к врачу?

– Не волнуйся, – успокоил я его. – Моя каюта намного ближе, и наш главный врач посещает пациентов на дому. Она очень хороший специалист.

Эндрю кивнул:

– Большое тебе спасибо.

Я сказал, что не за что.

А потом – наконец-то! – я вдруг освободился и поспешил к моей Эвелин.

Она ждала меня.

Мы ждали друг друга долго-долго-долго. И все равно, по каким часам измерять наше ожидание.

Вот, собственно, и все, о чем я хотел вам рассказать.

Официальный отчет генерал-губернатора Котта обо всех событиях на протяжении нашего полета гораздо более полный, точный и четкий в отношении фактов. Но мне казалось, что грядущим поколениям понадобятся не только факты. Слишком часто факты имеют мало смысла или вовсе его не имеют без субъективного подтекста. И все решили, что эту историю лучше всех сумею рассказать я, обладая уникальным взглядом человека, пережившего все это изнутри, – и как тот, у кого не было других, более срочных дел.

У вас такие дела тоже есть. Теперь они есть у всех. Нам нужно убедиться наверняка и как можно скорее в том, действительно ли наша цивилизация истреблена почти целиком в результате трагической случайности, природного катаклизма – а такого в космосе хватает – или все же это было чьим-то враждебным действием. В любом случае нам нужно понять, что с этим делать.

Я не сомневаюсь, нам это по силам. Но вы должны поторопиться. У вас очень мало времени для того, чтобы со всей вашей цивилизацией перебраться под землю и прихватить с собой всю коренную и привнесенную флору и фауну, которую вы хотите уберечь… пока до вас не долетела взрывная волна с той стороны небес, которую вы всегда считали родной. Вам нужно уйти хотя бы на несколько сотен метров под землю к моменту, когда вас настигнет эта волна; а еще лучше было бы заглубиться на несколько тысяч метров.

Ваша планета – четвертая из тех, до которых нам удалось донести весть о случившемся. На каждой из этих планет у меня спрашивали, почему бы мне просто не остаться? Я свою вахту отстоял с лихвой. Почему не передать факел кому-то другому? Если уж мне чудом, несмотря на все препятствия, удалось снова ощутить под ногами прочную землю, откуда у меня такое желание покинуть эту землю вновь? В конце концов, теперь у нас с Эвелин есть ребенок.

Самое лучшее мое объяснение выглядит так: я потерял вкус к жизни на планетах. Там всегда слишком многолюдно.

В старинном стихотворении Теннисона есть такая строчка: "Он твердо к цели шел своей, решив уплыть за грань заката". Моя жена и я… мы все… действительно сделали это.

И теперь начинается самое интересное…

От англ. Stinky – "Вонючка".

От англ. Skinny – "Худышка".

От англ. "silver" – "серебро".

Согласно поверью, если ребенок перед сном положит под подушку выпавший молочный зуб, Зубная Фея заберет его и принесет, вместо него новый, постоянный.

Кометный резервуар, находящийся на расстоянии более ста тысяч астрономических единиц от Солнца, названный в честь его первооткрывателя, голландского астронома Яна Хендрика Оорта (1900 – 1992).