Фредерик Пол - Переквалификация

На восток, к самому горизонту, тянулись тысячи акров сои; напротив, через дорогу, раскинулись столь же бескрайние кукурузные поля. Зеб угрюмо поднял ирригационную задвижку и стал следить за датчиком. Проклятая погода! Дождь нужен позарез. Он понюхал воздух, нахмурился, покачал головой. Относительная влажность - 85 процентов, нет, почти 87! А в небе - ни облачка…

– Привет, Зеб! - окликнул его сосед через дорогу. Зеб вежливо кивнул. Он занимается соей, Уолли - кукурузой. О чем им разговаривать? Разве что просто так, для соблюдения приличий. Он вытащил из кармана пестрый платок и отер лоб.

– Пришлось дать больше воды, - сообщил он из вежливости.

– Да… Одно хорошо - рост содержания углекислого газа. Для наших культур это то, что надо.

Зеб с кряхтением нагнулся, поднял ком земли, размял его пальцами, лизнул.

– Снова маловато кобальта, - сказал он задумчиво. Но Уолли не интересовался химическим составом почвы.

– Слыхал, Зеб?

– О чем?

– Так, вообще. Сам знаешь. Зеб обернулся.

– Ты о дурацкой болтовне насчет закрытия ферм? Всем известно, что этому не бывать. Ничего такого я не слышал. А если бы услышал, ни за что бы не поверил.

– Понимаешь, Зеб, болтают, будто…

– Пусть болтают, что хотят! Я не слушаю трепачей. Извини, Уолли, мне пора возвращаться, иначе будет выволочка. Приятно было с тобой встретиться. - И он зашагал к хижинам.

– Ржавая жестянка! - фыркнул ему вслед Уолли, но Зеб сделал вид, что не расслышал, только снова отер платком лоб.

Лоб не был потным: Зеб никогда не потел. Его руки, спина, подмышки неизменно оставались сухими, независимо от погоды и от физических усилий. Испарина на лбу была всего лишь конденсатом. Оболочка, вмешавшая его мозг, была хороша, но несовершенна. Когда он напряженно размышлял, система охлаждения начинала работать интенсивнее.

А Зеб размышлял напряженнее, чем когда-либо. Закрытие ферм? Пришлось бы сойти с ума, чтобы поверить в такую чушь! Надо пахать землю, сеять и убирать урожай, прибираться в доме, готовить хозяину еду, учить его детей, возить хозяйку к другим хозяйским женам. Так было, есть и будет всегда… Будет ли?

Ответ прозвучал уже на следующее утро, сразу после церковной службы.

Зеб, робот класса «А» с коэффициентом умственных способностей 135, обязан был предвидеть развязку. Особенно когда узнал, что преподобный Хармсуоллоу избрал для проповеди отрывок из Евангелия от Матфея, где говорится о кротких, наследующих землю.

Священник был тучен и краснолиц. Лучше всего ему удавались проповеди о вездесущем грехе и геенне огненной. Его бесконечно огорчало то обстоятельство, что паства, состоящая из сельскохозяйственных рабочих, ввиду своего устройства не имела возможности толком грешить. В порядке компенсации он делал упор на важность смирения.

– …даже когда все происходит не так, как вы ожидали, - закончил он. Тонкие, как у младенца, волосики стояли вокруг его розовой лысины дыбом. - После пения псалма «соя» отправляется в физкультурный зал, «кукуруза» - в вестибюль второго этажа. Хозяева сообщат вам важную новость.

Итак, Зеб все предвидел и нисколько не удивился. Микросхемы в его титановом черепе давно уже фиксировали дурные предзнаменования: сокращение осадков, уменьшение содержания минеральных веществ в почве, истощение верхнего плодородного слоя, набухание бобов - результат избытка углерода в воздухе. Увы, при любой интенсивности полива горячий ветер быстро все засушивал.

Хватало и других признаков, помимо агрономических. Поведение хозяина, например. Даже в самые веселые моменты он не смеялся, а вздыхал, не говоря уже о том, что перестал обращать внимание на облупившуюся краску на хижинах и зарастающие сорняками цветочные клумбы. Наблюдая за людьми, Зеб делал непроизвольные умозаключения. Программа этому не препятствовала; единственное, на что он не имел права, так это обсуждать происходящее и делать окончательные выводы. Зеб не умел волноваться, потому что это помешало бы ему улыбаться хозяину с хозяйкой и их детям.

Поэтому, услышав сообщение хозяина, он вместе с остальными изобразил удивление.

– Все вы были молодцами, - заявил хозяин великодушно, глупо белея профессорским лицом из-под плантаторской соломенной шляпы. - Мне бы очень хотелось, чтобы все продолжалось по-прежнему, но этому не бывать. Дело в программе сельскохозяйственных субсидий. Вашингтонские болваны так их урезали, что заниматься здесь земледелием стало себе дороже. - Хозяин повеселел. - Но не все так плохо! Спешу вас обрадовать: благодаря выплатам из Земельного банка хозяйка, дети и я будем хорошо обеспечены. Если говорить о деньгах, - тут хозяин просиял, то нам будет даже лучше, чем раньше!

– Здорово!

– Слава Богу!

Скорбь на лицах сменилась улыбками, работники облегченно перевели дух. Все, кроме Зеба.

– Хозяин, - подал он голос, - вы уж меня простите, но что с нами-то будет? Мы останемся у вас? Хозяину вопрос не понравился.

– Нет, это невозможно. Если мы продолжим сеять, Земельный банк не даст нам денег. Так что, сами понимаете, вам здесь больше нечего делать.

Молчание.

– А как насчет кукурузной фермы, хозяин? - спросил кто-то. - Может, там нужны работники? Сами знаете, век бы эту кукурузу не видать, но перепрограммировать нас - раз плюнуть…

Хозяин покачал головой.

– Тамошний фермер говорит сейчас своим работникам то же самое, что я вам.

Рабочие переглянулись.

– Мы нужны проповеднику, - додумался один. - Без нас он останется без прихода.

– Боюсь, даже преподобный Хармсуоллоу теперь обойдется без вас, - мягко возразил хозяин. - Он уже давно хочет заняться миссионерством и недавно получил вызов. Так что вы лишние.

– Как это?

– Очень просто. Избыточная рабочая сила. Никто в вас не нуждается - по крайней мере, здесь. Утром за вами приедут грузовики. Расходитесь по хижинам и будьте готовы к семи утра.

Снова молчание.

– Куда нас повезут, хозяин? - спросил Зеб. Фермер пожал плечами.

– Куда-то повезут… - Он улыбнулся. - А у меня для вас сюрприз. Мы с женой просто так вас не отпустим: на прощанье надо повеселиться. Устроим вечером танцы, как в добрые старые времена! Лучшие танцоры получат новые платки. Потом вы соберетесь в Большом доме и будете петь нам духовные гимны. Обещаю, хозяйка, дети и я с удовольствием вас послушаем!

Их выгрузили рядом с мрачным белым сооружением из шлакобетона в Де-Плейнсе. За рулем грузовика сидел хмурый коренастый робот в кепке с низко надвинутым козырьком и кожаной куртке без рукавов. На вопросы он не отвечал ни на ферме, пока рабочие залезали в кузов, ни на месте прибытия, перед воротами, замкнутыми на цепь, с надписью «Прием».