Иван Алексеев - Приключения Иля

—Р-р-р, — сказал один из них. — Р-р-р! — погрозил волосатым кулаком в сторону соседнего помещения, несправедливо полагая, что источник шума, перебудивший всю семью, находится там. Очень скоро он изменил это свое мнение.

— У-у, р-р! — в комнату влетел взлохмаченный разгневанный сосед…

Наконец, разобравшись в ситуации, оба соседа, провожаемые писком разбуженных детенышей из обеих пещер, пустились на поиски того урода, который потревожил священное время сна. В еще полчаса назад пустынном коридоре краснели глазами другие отцы семейств. Всеобщее угрожающее рычание перекрыло стук, причину всех волнений, и детский плач — результат этого стука. В итоге, источник грохота так и не нашли, да и сам грохот вскоре внезапно оборвался. Люди разочарованно разбрелись по домам. Обсудив происшедшее с соседом, наш герой отправился к себе. Однако сегодня ему не суждено было досмотреть приятные сны: дома его ждал гость.

В очередной раз ударив в стену, Иль с волнением услышал, что удар отозвался громче — вот оно хранилище! Он, подстегиваемый вполне объяснимым возбуждением, изо всех сил замолотил железякой по стене — и она поддалась. Расширив дыру, Иль заглянул туда. Сразу заметил три пары ужасных светящихся красных глаз, забившихся в угол. Мгновенно звуки заклинаний пробудили могучие силы оборонного талисмана. Глаза тут же потухли, послышался звук падения крупного тела. Воображение рисовало Илю гигантского монстра, свившего здесь гнездо. Он поспешил приказать талисману выпустить световой луч, увидел лежавшего в углу человека, рядом притулились два маленьких ребенка. Иль спешно расширил дыру, пробрался к поверженным незнакомцам. Вблизи взрослый оказался женщиной отталкивающей внешности. Несомненно, самой примечательной частью ее лица был нос. Нос занимал две трети от ширины физиономии, имел невероятно раздутые крылья и производил впечатление пересаженного от великана. Волосы женщины были до прозрачности седыми, хотя на вид ей можно было дать не более двадцати пяти лет, чему в немалой степени способствовала нежная, ослепительно-белая кожа. Одевалась она, следуя той же моде, что и Пим — в кусок грязной тряпки вокруг туловища. Детишки же были голые, покрытые мягким седым пушком по всему телу. Обстановка жилища состояла только из куч старого тряпья в котором семейство спало. Вход закрывал лист алюминиевой жести, прислоненный снаружи. Иль осматривал стены пещеры, когда за его спиной громыхнула отодвигаемая дверь.

Маленькие красные глазки Аппоплока — так звали хозяина — рубиново мягко светились, как и у всех подземных жителей. Внутренний свет глаз позволял ему видеть даже в абсолютной, кромешной тьме. Обилие же света оглушительно воздействовало на глаза параллельных, а Аппоплок и был самым настоящим параллельным. Ночами параллельные выбирались на поверхность погулять и покопаться в своих огородах, однако в лунные безоблачные ночи они предпочитали защищать свои глаза специальными очками из закопченного стекла.

Отодвинув металлический лист, прикрывавший входной проем, Аппоплок позевывая переступил порог своего дома. Если бы на него обрушился потолок, что нередко случалось в подземном быту, то он не был бы так сражен, как в этот раз, когда мощный поток нестерпимо яркого света, кощунственно разлившийся по его собственному жилью, хлестко ударил по незащищенным глазам. С громким воем Аппоплок вылетел наружу, неистово натирая лопавшиеся глазки. Иль замер: сейчас этот странный тип своими воплями созовет сюда все местное население. Промедлив всего пару мгновений, он поспешно выбрался в ставший родным туннель. Подбежал к спасительной веревке и попытался вскарабкаться по ней к поверхности, но в самом начале пути силы, даже укрепленные приближавшейся опасностью, все-таки покинули его и он, совсем недолго поборовшись, соскользнул вниз.

От замысла сыграть на суевериях этих полудикарей с горьким сожалением пришлось отказаться: рожа последнего урода не выдавала даже проблеска присутствия разума, обладатель такого лица не может иметь каких-то суеверий: сначала сожрет, а потом начнет думать. Иль, прихватив ранец, поплелся к дыре пробитой им вначале. Оказавшись во вражеском туннеле, Иль мышью затаился в темноте, опасаясь светом выдать себя. Но сколько он ни прислушивался — оглушительная тишина звенела ему. И этот запах мускуса. В берлоге людоеда пахло совсем иначе: всепоглощающим ароматом немытого со дня рождения тела. Наконец, Иль, немало удивленный отсутствием шума погони, осмелился приказать оборонному талисману осветить окрестности — будь что будет. Сопровождаемый ярким светом, он отправился на исследование нового туннеля.

Внезапно Иль заметил, что звук его шагов не одинок. Какой-то шорох обертоном примешивался к постуку подошв ботинок. Иль резко обернулся, полоснув световым лучом. Позади замер застигнутый гигантский паук. Ростом он был чуть выше колена Иля. Глаза членистоногого светились бирюзово-зеленым светом. Иль с самого детства до смерти боялся пауков, поэтому вид громадного представителя животного мира ввел его в полуобморочное состояние. Губы и язык едва повиновались ему, когда он произнес на судорожном выдохе звуки парализующего заклинания. Но мерзкий паук не был подвластен волшебным силам талисмана, он нагло пошел в направлении Иля. Остановившись шагах в пяти от парализованного и без талисмана человека, паук заговорил обычным мужским голосом:

— Здравствуй, человек! Добро пожаловать в наш безмолвный мир смерти…

У Иля зашевелились волосы на затылке:

«Приехал! Теперь это насекомое с дружками высосет его кровь, а получившейся мумией украсит интерьер своей норы!»

— …Ты первый человек, которого я встретил здесь в течение многих десятков лет, — продолжал доброжелательный монстр, — все мои товарищи уже умерли от недостатка пищи, я тоже собирался скоро отойти в мир иной, но встреча с тобой вернула мне надежду…

«Еще бы! Мои кровь и мясо поддержат твои силенки. Одна радость: кровь ты будешь сосать у меня в одиночку», — обреченно подумал Иль.

—…А теперь поторопись, пожалуйста, дай мне пищу!

«Совсем обнаглел! Может он хочет, чтобы я сам вложил ему в ослабевший рот свою шею?! Ну тогда у меня есть еще шансы побороться!»

Собрав в кулак остатки воли, Иль с перекошенным от яркой гаммы чувств лицом набросился на паука. Удар далеко немаленького его кулака пришелся как раз над глазами, но маленькая головка оказалась на удивление крепкой и твердой. Как будто Иль врезал в железную стену. Сжав в оставшейся здоровой левой руке разбитый кулак, он с криком принялся исполнять замысловатый танец-пляску. Паук же, спружинив членистыми ногами, воскликнул: