Владимир Чистяков - М. С.

— У неё что, радист спятил?

— Нет, правда они сказали, что связь барахлила, и они её с трудом наладили.

— Говорите, у вас есть пленные гориллы — проорала М. С… Она стала жутко орать выбравшись из ЦЭБа. И так голос громовой, а тут ещё это ощущение воды в ушах. Орать почему-то стали и все остальные. Со стороны косились, но довольно быстро привыкли. А она уняться не могла.

— Так точно, товарищ генерал-полковник — ответил командир боевого отряда.

— Пожалуй стоит на них взглянуть.

— Взгляните сначала на их оружие. Это нечто.

Действительно, нечто. Целая куча стволов, вроде бы напоминающих обычные, но словно под увеличительным стеклом и в кривом зеркале. То, что по назначению являлось автоматом, представляет собой некое подобие привычного оружия. В масштабе (по крайней мере по массе) пять к одному. Калибр — почти как у автоматической пушки.

— Обойма на пятьдесят патронов. Разрывных. Как в лесу перестрелка — одни щепки летят.

С фантазией у М. С. проблем нет, и она очень легко представила, на что похож лес после стрельбы из таких 'автоматов' . С трудом поднимает оружие и прицеливается в стену. До чего же неудобная рукоять. Не на человеческие руки рассчитана.

— Осторожней! Не стреляйте! Отдача чудовищная!

Пожалуй, лучше послушать. Хватит экспериментов над самой собой. Оружие кажется грубо сделанным, но на деле оно просто очень массивное. Руки создателей просто явно крупнее, чем у людей.

— Это ещё хуже. Если попадёт — полковник показал на другой ствол, напоминавший сильно увеличенную сигнальную ракетницу — Вроде гранатомёта ихнего. Недалеко правда стреляет, но зато зажигательными гранатами. Квадратик пять на пять накрывает. Горит десять секунд. Водой не тушится. Ожоги — жуть.

А видели бы вы, чем они по танкам лупят!

— Могу себе представить. Потери большие?

— Да как вам сказать… В общем-то не очень высокие. Стандартные можно сказать для боевых действий такого характера. Только вот…

— Противники уж больно нестандартные?

— Именно.

— Полковник, а большие они, гориллы-то эти — ещё громче спрашивает М. С. положив 'автомат' . Кило 25, не меньше, если не больше.

— Не маленькие. Ниже двух метров не видал, есть даже два с половиной. Рожи обезьяньи.

В плечах — широченные, руки длинные и очень толстые. А ноги довольно короткие. Холода совсем не боятся. Впрочем, что я говорю, сами всё скоро увидите.

— Говорить умеют?

— По-нашему нет, а между собой могут.

' Час от часу не легче' — подумала М. С.

Сидят, пленные. Штук двадцать, наверное. Прямо на снегу так и сидят. Действительно, похожи на крупных обезьян. На людей не реагируют. Привыкли уже. Откуда вот только эта пакость взялась? Кожа у них какая-то буро-зелёная. А мускулы-то под ней пудовые. На голове у каждого — по копне длинных чёрных волос. И что-то вроде причёсок имеется. У одного хвост до середины спины висит, у другого — две косы. Ещё несколько коротко пострижены. Все одеты в кожаные куртки или безрукавки с массой металлических нашлёпок, колец и широченных ремней. Амуниция выглядит грубовато, но учитывая толщину бицепсов и пальчиков пленных, для них в самый раз. И понятно, для чего все эти ремни и заклёпки. Увеличенный вариант того, что сама, бывало, носила. Двое или трое поменьше, костью заметно тоньше, и длиннющие хвосты на макушках явно поаккуратнее стянуты. Самки что ли?

— У них ещё маскхалаты были. Только мы их отобрали.

— Чем их кормите?

— Самим жрать нечего было.

— Понятно…

— Не совсем так. У них иногда находили что-то вроде сухарей и консервов. Сухари так себе: вкус отвратный, но съедобно. А консервы их… Ну в общем, это им и кидали.

Одно из существ повернуло голову. Рожа и впрямь обезьянья. Только не гориллы, а к шимпанзе ближе. И глаза не очень глубоко посажены, и морщины на лбу, и нос не больно приплюснутый. Существо чуть приподняло верхнюю губу и что-то проворчало. Клыки есть, правда не слишком крупные. А взгляд почти красных глаз неприятно осмысленный.

Почти скотское безразличие вмиг пропало. Во взгляде — ненависть. Искренняя, яростная и смертоносная. Существо вскочило на ноги, за ним, как по команде, остальные. Движение, порыв — бросится к проволоке. Разорвать её. И всё-таки дотянутся до стоящей за ней.

М. С. с трудом удержалась, от того, чтобы отпрянуть назад, а ещё лучше — либо развернуться и побежать, либо скомандовать Огонь!

Не сделала ничего. Только осталась стоять, как стояла, и даже руку на кобуру не положила.

Пулемётчики заорали.

Твари похоже уже успели уяснить, что значит 'Назад' . Как по команде остановились в паре метров от проволоки и откровенно принялись разглядывать М. С… Именно её, а не кого-либо другого, хотя со стороны тот же полковник смотрится куда солиднее.

''Что они во мне нашли? ' — подумала М. С. — 'Нюх у них что ли такой хороший? ' — В зимней форме её невозможно принять за женщину.

Твари о чём-то говорили между собой, то и дело кивая в её сторону, и только пальцем не показывают. И они говорят. Не лопочут, как обезьяны в зоопарке. Именно говорят. И вправду, среди них пара самок.

В душе М. С. всплывали нехорошие признаки Еггтовского бешенства. Она с трудом боролась с желанием все-таки крикнуть пулемётчикам 'Огонь! '. Да и самой всадить в эти рожи пару пуль. Дело было не в их уродстве, а в том, как они смотрят. То ли как на игрушку, то ли как на обед. Причём смотрят именно на неё. Во все глаза, которые не у всех красные.

Желание всадить в обезьяний лоб пулю проходит. Удалось-таки сдержать себя. Хватит с неё грешков бурной молодости. Да и лоб такой, что пистолетную пулю может и выдержать… А вот от крупнокалиберного пулемёта — вряд-ли. Она покосилась на обложенную мешками огневую точку… Нет, всё-таки не надо.

Твари продолжают переговариваться. М. С. невольно навостряет уши… Хорошо, хоть она прекрасно умеет управлять выражением лица, и стоящий рядом полковник ничего не заметил.

Она ничего не поняла. Но ведь есть у неё способность к языкам. Врождённая, блин. Ни филолог, а кое-что в разговорах тварей кажется знакомым.

Ночью М. С. прочла доклад полковника о боях с гориллами. Человек он оказывается начисто неспособный удивляться чему-либо. Миррены так миррены, кэртэрцы так кэртэрцы, гориллы так гориллы. Противник должен быть уничтожен. И всё тут. И даже не важно, сколько у противника ног, рук или щупалец. Бить. И всё тут. Ну просто Суворов местного разлива. Из текста доклада невозможно даже понять, с каким именно противником столкнула судьба. Текст пестрит фразами вроде: 'огневая подготовка рядового хорошая' , 'заслуживает внимания тактика засад и умелое использование укрытий' , 'минная опасность недооценивается' , 'медицинская служба отсутствует' — то есть в переводе с казенного на грэдский, раненых они добивают, а может, и съедают.