Владимир Чистяков - М. С.

Чего-либо интересного о тактике горилл в докладе не содержалось. В аналогичной ситуации и люди действовали бы таким же образом. Свое мнение о вопросах, лежащих вне его компетенции, полковник выражать побоялся, только очень осторожно намекнул, что это какое-то спецподразделение кэртерцев с одной из завоеванных ранее планет. Или же, возможно, великолепно выдрессированные боевые животные, вроде противотанковых собак.

В одном только М. С. уверена: чужаки 'обезьян' этих не высаживали. Не их это боевые собачки. Да и не животные это вовсе.

Кэрт прилетел на следующее утро. И сразу заявился к М. С.

— И за коим тебе понадобилось меня в зоопарк тащить? — приветствовал он её по-русски.

Генерал был одним из немногих, кому она могла говорить всё, что думает, причём по любому вопросу. В это раз ему всё сказала её до невозможности мрачная физиономия.

— Перепила вчера? — с любезной иронией осведомился он.

М. С. промолчала. Кэрт помрачнел.

— Что, настолько всё плохо?

— Я не знаю — честно ответила она — Полюбуйся сам.

— Пошли.

Сидят. Как и вчера. И вроде в тех же позах. На морозе. Но сегодня на появление людей они отреагировали резко и сразу. Загомонили. Вскочили. Бросились. И отпрянули от колючки только когда воздух рванула гулкая пулемётная очередь.

Кэрт застывает как вкопанный. И без того белое лицо побелело смертельно. Почему-то М. С. знает. Они о нём говорят. Генерал словно впал в ступор. Твари уже похоже ржали. М. С. хотелось уже окликнуть его. Но он очнулся сам.

На негнущихся ногах подошёл к проволоке, непослушной рукой выдирая из кобуры пистолет. М. С. увидела, как дёрнулись охранники. Она вскинула руку. Ни с места!

Твари стоят. Кэрт наконец выдрал из кобуры пистолет, что-то проорал им. Выстрел, второй, третий… двенадцатый. Бесполезное оружие улетает в снег. Твари стоят. Хотя один убит наповал, а двое тяжело ранены. Генерал сунул руки в карманы, и буквально сгорбился.

''Приплыли' — зло подумала М. С. — 'Вопрос только куда'

Кэрта пришлось уводить. Недалеко стоит домик для охраны. Направились туда. Кэрт как колода рухнул на стул. С ним всё понятно. Привести его в чувство можно только одним. М. С. высунулась за дверь. Охрана выглядит несколько обалдело. От приказа они обалдели ещё больше.

— Выпить! Быстро! Много!

Приказы надо выполнять.

Говорить Кэрт смог только после третьего стакана. Напуганным он всё-таки не выглядит. Удивлённым — да. И сильно. И он абсолютно не захмелел. М. С. не торопилась с расспросами. Сам всё расскажет. И он заговорил.

— Их здесь не может быть — он отхлебнул из стакана. Он трезв, абсолютно, кристально трезв. — они здесь не живут.

Трясущимися руками генерал налил себе по новой. От нервов руки трясутся, а не от выпивки.

Он замолчал. А потом резко опрокинул в себя и этот стакан.

— Ты видел — сказала она.

— Я до сих пор не верю.

— Во что?

— Они почуяли в тебе примесь нашей крови.

— Кто они?

— Враги — это слово он сказал на родном языке.

— Это не ответ.

Снова набулькал стакан. Хватанул даже не поморщившись. А глаза как раскаленная сталь. Ненавистью пылают. Старой ненавистью. И непроходящей болью.

— Так кто это Кэрт?

Тот снова потянулся к стакану. М. С. отодвинула бутылку.

— Хватит. Иначе вырубишься.

В почти белых глазах только мука. Рвёт, рвёт он из себя каждое слово. Как осколки из раны.

— Это беда нашего мира. Только нашего. Их не могло быть здесь. Мы знаем много миров. Но эти… — Он обхватил голову руками, и каждое последующее слово буквально клещами рвал из себя. — Мы не знаем, откуда они приходят. Только догадываемся. Как часто? Последний раз 50 лет назад. Армия… Они прошли по южному региону… После них. Ничего живого. Вообще. Видела бы ты, что они творили! Особо жестоко они убивали женщин и детей… Откуда они взялись? Я не знаю. Вторжения этих тварей бывали и раньше. Редко. Но каждое запоминалось надолго. Последнее…

Мы их уничтожили. Всех. Мы не можем иначе. Это просто чума. Разумная в какой-то степени чума. От которой есть только одно лекарство — вбитый в эту пасть кол. Жечь, выжигать калёным железом. Беда и проклятье нашего мира…

Мы, по крайней мере я, их 'язык' понимаю. Он родственен одному из наших древних диалектов. Это мы всегда знали.

А пятьдесят лет назад мы исследовали то, что от них осталось. Генетический материал… Они близки нам, наиболее близки из разумных существ, живших на нашей планете.

И у нас в крови ненависть друг к другу. Мы смотреть на них не можем. Мы зубами их рвать готовы. Это в крови… Даже ты это почуяла.

— С чего ты взял?

— Неужели ты не хотела убить их? Хотела, не ври, не поверю. И с чего ты решила, что они как-то связаны со мной? Хочешь скажу? Это четверть нашей крови в тебе говорила. Только так. Поняла! Не могло быть иначе. Ты спроси у солдат. Они их вовсе не ненавидят. Понять просто не могут, что это такое им попалось. Но не более. Ну нет у них к ним нашей звериной ненависти. Ну, горилла и горилла, даром что с автоматом.

И теперь мы можем смело обращаться за помощью к колонистам. Против них — они помогут. Это точно. Мы далеко не ангелы, да и к вам мало кто испытывает тёплые чувства. Но никто. Никто у нас не пожелает, чтобы эти твари жрали ещё и ваших детей. Это тебе не Кэрт, это я — тут он назвал своё практически непроизносимое имя в двадцать слогов, позывной 14 тебе говорю.

— А так ли захотят ваши помогать, если узнают, что этому дерьму мы скорее всего, сами проход в этот мир и открыли?

— Ты уверена? — и спросил это Кэрт с совершенно ненормальной интонацией.

— С тех пор, как я залезла в ЦЭБ, я вообще больше ни в чём уже не уверена.

Кэрт снова приложился к бутылке. М. С. не препятствовала. Вылезла очередная проблема. Вопрос, какого масштаба? Судя по Кэрту, капитальнее некуда масштабчик. На какое-то там издание апокалипсиса тянет.

Но ей никто не докладывал о людоедстве этих тварей. И вообще, по докладам выходило, что твари обороняли один участок леса, и вовсе не стремились его покинуть. Проблемой было, что как раз там и проходит дорога.

— Слушай, а чего ты на них так взъелся? — спросила М. С., когда Кэрт, с её точки зрения размяк уже совершенно до неприличия. (Человек бы столько не выпил. Даже вроде Сордара)

Язык у Кэрта развязался уже сверх меры. Но соображает он по-прежнему лихо.

Взгляд полыхнул огнём. И он не говорит. Шипит.

— Взъелся… Тебе этого не понять. Что бы там ни было в прошлом. Но это место-Дом. Понимаешь, просто наш Дом. Зелёный мир. Мы иначе относимся к земле. И давно уже убрали оттуда все заводы. Это просто место, где может отдохнуть любая измученная душа. Место, где хорошо любить, где хорошо растить детей… — Он впился взглядом в лицо М. С. — Которых у меня нет…