Алишер Таксанов - Возвращение на Землю

— Ах, черт, — закусил губу я. Эти идиоты попросту расстреляли все боеприпасы. Но что нам делать?

И словно по волшебству мы увидели бронетранспортер, мчащийся к нам с прицепом. Видимо, это Джек направил дополнительный боекомплект для вархатников.

— Спрятаться всем! — приказал я, а сам нацепил красную каску вархатника. Партизаны нырнули за разрушенные бетонные блоки.

Машина подъехала к пушке. Из люка вылез вархатник со злым лицом.

— Вы, болваны, чего расшумелись раньше времени?! - заорал он, видимо, намекая на бессмысленную стрельбу по домам. — Партизаны успели спрятаться по норам! Джек вам всем головы поотры… — и тут он осекся, увидев трупы вархатников, лежавших в самых неестественных позах. Он перевел взгляд с них на меня и узнал во мне марсианина. Я его тоже припомнил, особенно него смех и кулаки, когда он «учил» меня уму-разуму в первый день в "Останкино".

— Так это ты, червь марсианская, — прошипел вархатник, доставая пистолет. Но выстрел из руин заставил его обронить оружие и мертвым нырнуть обратно в люк. Водитель, который сидел внутри, увидел все это и шустро завел двигатель. Он уже начал разворачивать бронетранспортер, как две гранаты, брошенные мной под колеса, отменили это решение. Из задымившейся машины никто больше не появился.

— Что там, быстро осмотрите, — сказал я партизанам, появившимся из укрытий. Егор подбежал к прицепу и скинул тент.

— Здесь снаряды к ракетомету! — обрадовано сообщил он мне.

— Отлично, быстро разнесите ящики по орудиям, — приказал я и, когда это было сделано, по размеченным на карте огневым точкам ударил из трех ракетометов. Снаряды с воем вырвались из стволов и умчались в небо. Где-то там впереди они разорвались, разнеся в клочья систему «Смерч» и разметав вархатников.

Следующие залпы также внесли панику в ряды вархатников. Партизаны в свою очередь вылезли из укрытий и начали снайперский отстрел перепуганных предателей. Разъяренный Джек, как затем мне рассказали очевидцы, бегал среди своих подчиненных и пистолетом пытался остановить бегущих. Некоторые вархатники, осмелев, огрызались из автоматов, и Джеку пришлось уступить. Видя, что наступление провалилось и нужно самому умывать руки, пока не пришили или партизаны, или ракетометчики, он с остатками отряда на пяти бронетранспортерах ушел к «Останкино», бросив на произвол судьбы раненых вархатников и орудия.

Партизаны преследовали его до самого концлагеря. И лишь три бронетранспортера смогли скрыться за воротами «Останкино», остальные с мертвыми экипажами дымились на дороге. Среди сумевших уйти от возмездия был лунный экипаж.

— Седьмой, спасибо за помощь, — услышали мы по рации благодарные слова Семена Калинина. А затем раздался звонкий голос Кэт:

— Санджар, я тебя люблю! Ты молодец!

Это было бальзамом на мое сердце. Я чуть не растаял.

— Командир, я рад за тебя! — Винни-Пух тоже выразил свои чувства.

Вечером мы собрались в штабе ДС. Калинин кратко обрисовал происшедший бой, привел численность понесенных потерь с обеих сторон и количество захваченной техники:

— У нас пять исправных многоствольных ракетомета и хороший боезапас к ним. Также рации, работающие на радиочастоте вархатников. Теперь мы можем прослушивать их радиопереговоры и быть в курсе последних событий.

— Какие ваши планы? — спросил я.

— Поход на "Останкино"!

Это предложение, хотя и было всегда желанной целью многих партизан, раньше было неосуществимо из-за чисто технических причин — отсутствия штурмовых средств. Теперь оно казалось вполне реальной. И сейчас многие с восторгом восприняли предложение генерала ДС.

— И когда планируется наступление на "Останкино"? — вновь поинтересовался я планами штаба Движения Сопротивления.

— Завтра утром! — на счет сроков Семен был краток — он не любил откладывать все в долгий ящик. — Джек не должен успеть оправиться от сегодняшнего удара и подготовиться к отражению нашей атаки. Идеально, конечно, было бы выступить сегодня ночью. Но от этого решения меня останавливают несколько моментов: ночью партизаны невидимы для сцерцепов, но зато уязвимы жители «Останкино» — они могут попасть в лапы тварей. Кроме того, мы не успеем подвести орудия к месту удара, а также заранее разметить точки для обстрела. Ведь нужно подавить только огневые позиции, а не попасть в жилые блоки, где ютятся люди. В третьих, нужно предупредить подполье, чтобы они успели подготовиться к нашему нападению и в случае чего оказали содействие в обезоруживании вархатников внутри "Останкино".

— Это резонно, — заметили Аркадий и Хэндрик.

— А дальше? — меня интересовало будущее.

— После захвата «Останкино» возьмемся еще за ряд концлагерей на территории России. Объединимся с другими отрядами ДС для борьбы с тварями и предателями. Надеюсь, в будущем мы все же сумеем очистить планету от этой мрази.

— Сцерцепы с каждым днем приобретают все больше признаки разумности, — заметил Аркадий, который имел свой взгляд на ситуацию. — Думаю, они сумеют организоваться и оказать сопротивление. И нам придется не так легко, как сегодня с вархатниками.

— Но легкого пути мы и не ищем, дружище, — ответил Калинин. — Мы понимаем, что тварей — свыше нескольких миллиардов, и даже на простой отстрел у нас не хватит боезапаса. Да и они не дадутся легко. Ведь эти существа обладают гибкостью и легко приспособляются к любым изменениям не только в природе. Они, возможно, научаться определять человека по другим признакам и наши теплодетекторы, возможно, в будущем станут бесполезными. Тогда они опять начнут охоту за людьми, как это делали в 2011 году.

— Но самое главное — война с тварями выходит за рамки боев местного значения! — продолжал Калинин. — Уверен, что с сегодняшнего дня перевес будет только на нашей стороне…

— После успешного захвата «Останкино» вы дадите нам возможность отправиться на "Байконур"? — спросил я. Мысль все же выполнить миссию не покинула меня.

Калинин удивленно вздернул бровь. А затем, вспомнив, что я человек долга, кивнул:

— Конечно. Мы дадим вам бронетранспортер с вооружением и попытаемся установить связь с космодромом. Может что-то получиться.

Это меня устроило.

…Было семь часов утра. Мы находились в ста метрах от телецентра. Высокая телебашня величаво стояла над разрушенным городом, и ее параболические антенны казались всевидящими глазами и ушами, следившими за всем происходящим внизу. В другое время я посчитал бы это сооружение монументом технической мысли общества, но сейчас оно было больше всего символом надгробного памятника человечеству. И от этого становилось тоскливо на душе. Ведь было сложно воспринять, что человек, достигший высоких творений, сам породил своих могильщиков и пал в борьбе с ними.