Фрэнк Герберт - Зеленый мозг

Это была победа, основные части выжили.

Теперь главным было время – около двадцати дней, чтобы собрать новую энергию, пройти через метаморфозы и распасться. А потом появятся тысячи таких, как он – каждый с тщательно сымитированной одеждой и документами, устанавливающими личность, каждый с внешностью, создающей впечатление человека. Все они, как один, будут похожи друг на друга.

Будут другие пропускные пункты, но не такие строгие, другие барьеры – но поменьше.

Эта человеческая копия оказалась достоверной. Высший совет его рода сработал хорошо. Они многое узнали от разных пленников в сертао. Но трудно было понять человеческое существо. Даже когда им дали ограниченную свободу, почти невозможно было найти с ними общий язык. Их сознание избегало всех попыток контакта.

И всегда ставился первостепенный вопрос: как могло любое правительство позволить случиться катастрофе, которая охватывала всю планету?

Трудные человеческие существа – их рабская приверженность планете окажется для них… вероятно, обернется драмой.

Королева зашевелилась возле холодной земли, подталкиваемая к действию своей гвардией. Сигнал сбора прошел во все части тела, выискивая оставшихся в живых, оценивая силы. На этот раз они узнали много нового о том, как растворится в человеческой толпе. Все последующие рои колоний поделятся этими знаниями. По крайней мере один из них проникнет в город по «реке-морю» Амазонке, где, очевидно, зародилась смерть для всех.

Хотя бы один из них должен проникнуть.

Синий дым плавал в воздухе кабаре. Каждая струя дыма, знак одного стола, вилась вверх от центральной отдушины стола – в одном месте бледного розовато-лилового цвета по пути к розовому, такому нежному, как кожа ребенка, в другом месте зеленого, который приносил воспоминания об индийской кисее, сотканной из пампасной травы. Только что пробило девять часов вечера, и кабаре А'Чигуа, лучшее в Бахии, начало развлекательную программу. Бренчащая музыка колокольчиков задавала задорный ритм для танцевальной труппы, одетой в стилизованные костюмы муравьев. Искусственные антенны-усики и манипулы колыхались в дыму.

Завсегдатаи А'Чигуа занимали нижние диваны. Женщины были блеском тропического цвета, богатого, как цветы джунглей, они выстроились напротив мужчин в белом. То тут, то там, как знаки препинания, блестели белые спецовки пограничников. Это была Зеленая зона, где пограничники могли отдохнуть и поиграть после работы в Красных джунглях или на барьерах.

В комнате стоял гомон от разговоров на десятке языков…

– Сегодня я на счастье возьму розовый стол. Это цвет женской груди или нет?…

– Итак я напустил туда целую стену пены, мы вошли и вычистили целое гнездо муравьев-мутантов. Должно быть, там было десять, двадцать миллионов.

Доктор Рин Келли прислушивалась к разговорам в комнате минут двадцать, внимание ее все больше и больше привлекали подводные течения напряженности в, казалось бы, праздных разговорах.

– Да, новые яды работают. – Это был пограничник за столом позади нее, отвечающий на вопрос о выживающих. – Окончательное уничтожение, похоже, будет зверской работой, такой же, как в Китае. Они там были вынуждены навалиться все и убивать последних жуков вручную.

Рин почувствовала, что ее компаньон пошевелился, и подумала: «Он слышал». Она взглянула через стол сквозь янтарный дым и встретилась с миндалевидными глазами своего сопровождающего. Он улыбнулся, а она подумала, как и неоднократно раньше, какой выдающейся персоной является этот д-р Трэвис Ханнингтон Чен-Лу. Это был высокий, с таинственным квадратным лицом, северный китаец, с коротко подстриженными волосами, все еще черными в его шестьдесят лет. Он наклонился к ней и прошептал:

– Никуда не уйдешь от слухов, а-а?

Она покачала головой, удивившись в который уже раз, почему выдающийся д-р Чен-Лу, районный директор Международной экологической организации (МЭО), настоял, чтобы она пришла сюда сегодня, в первый же ее вечер в Бахии. Она не питала никаких иллюзий по поводу того, почему он приказал ей приехать из Дублина: вероятно, у него была проблема, которая требовала вмешательства тайного агента МЭО. Как обычно, эта проблема окажется связанной с мужчиной, у которого следует что-то узнать. Чен-Лу уже намекнул на это во время дневного «общего инструктажа». Но он должен еще назвать имя мужчины, на котором ей предстоит испытать свои чары.

– Говорят, что определенные растения вымирают из-за недостаточной полинезации.

Это была женщина за столом позади нее, и Рин насторожилась. Да, это опасный разговор. Но пограничник за ее спиной сказал:

– Дай ход назад, кукла. Ты говоришь, как та дама, которую они подобрали в Итабуне.

– Какая дама?

– Она распространяла литературу о Карзоните прямо там, в деревне за барьером. Полиция сцапала ее прежде, чем ей удалось избавиться от двадцати штук. Они вернули большинство из этих двадцати, но ты же знаешь, как это бывает с такими вещами здесь и особенно там, около Красной зоны.

У входа в А'Чигуа возник шум, крики:

– Джонни! Эй, Джонни! Эй, счастливчик Хуан!

Рин, вместе со всеми завсегдатаями А'Чигуа обратила свой пристальный взор в ту сторону, заметив, что Чен-Лу притворяется, что ему это безразлично. Она увидела, что семь пограничников остановились прямо в центре комнаты, как будто споткнувшись о заслон из выкриков.

Во главе их стоял пограничник со знаком золотой бабочки – лидера группы, прикрепленному к лацкану. Рин изучала его с неожиданным подозрением. Человек среднего роста, с темной кожей, кудрявыми черными волосами, крепко сложенный, но изящный в движении. Тело его излучало силу. В контраст телу было лицо, узкое и аристократическое, на котором выделялся узкий нос с заметной горбинкой. Очевидно, что среди его предков были сеньоры высокого рода.

Про себя Рин описала его, как «зверски красивого». И снова она отметила, что Чен-Лу показывает всем своим видом незаинтересованность, и тут же подумала: «Так вот почему я здесь».

Эта мысль заставила ее странным образом ощутить свое тело. Моментально через нее прошла волна резкого осознания своей роли, и она подумала: «Я многое совершила и нередко продавала себя, чтобы очутиться здесь в этот момент. А что мне-то остается самой?» Никому не нужны были услуги д-ра Рин Келли, энтомолога. Но Рин Келли, ирландская красавица, женщина, которая испытывала удовольствие от других своих обязанностей… вот за это она и пользовалась таким большим спросом.

«Если я и не испытаю радости от этой работы, то, надеюсь, по крайней мере, она не будет противна», – подумала она.

Она знала, как должна смотреться в этой компании подпитых темнокожих женщин. Она была рыжеволосая зеленоглазая женщина хрупкого телосложения. Плечи, переносица и лоб ее были усыпаны веснушками. В этой комнате – она, одетая в длинное платье под цвет ее глаз, с маленьким золотистым значком МЭО на груди – в этой комнате она бросалась в глаза.