Игорь Воронкин - Возрождение Зорга

Донован разбил камеры наблюдения и наглухо задраил бронированную дверь. В этот последний час он хотел быть один. На столе рядом с фотографией жены и детей перед ним лежала таблетка в блестящей фольговой упаковке. Вот уже полчаса он не сводил с нее глаз. В этой таблетке была его смерть. Врач сказал, что запивать таблетку не нужно. Все произойдет почти мгновенно. Он ничего не почувствует. Сначала отключатся рецепторы, затем прекратится дыхание. Только вот руки почему-то не слушались. Цепляющееся сознание умоляло дать еще один шанс. Несколько раз Донован брал блестящий квадратик, но не мог удержать его в негнущихся пальцах – тот выскальзывал и падал на стол. Без конца звонил телефон и внешний сигнал вызова. Его хотели видеть многие люди. Но какое теперь ему дело до всех до них? Донован дал себе зарок, что, как только минутная стрелка на настольных часах дойдет до двенадцати, он вскроет упаковку.

Внезапно послышался какой-то электростатический треск, словно в воздухе встряхнули синтетическую тряпку. Донован медленно повернул голову. В светлом облаке возник протосс. Тот же надменный взгляд, правильные черты лица, лысая голова. Донован знал его – это был Фарер, экзекутор Протосса.

– Я пришел попрощаться, – с долей грусти произнес Фарер. – Настают последние минуты вашего мира, господин президент. И мне захотелось взглянуть вам в глаза. Мы, протоссы, лишены смерти, и я хочу видеть ее отражение в ваших глазах, Донован, и, что для меня не менее важно, признание вины.

– Я делал все, что мог, и служил народу, – сдавленным голосом произнес Донован.

– Ваше служение привело этот мир к гибели. Вы и сами это видите, я надеюсь.

– Не вам, протоссам, судить об этом. Что понимаете вы, пришельцы, в земных делах? Нечего совать свой нос куда вас не просят!

– Поистине сказано: развратный и лицемерный род! Не мы ли спасли вас на Таре и помогли победить Зорга? Но вы в гордыне своей захотели стать выше сиятельного Протосса и занесли заразу на свою планету.

Донован молчал. Дыхание его стало тяжелым.

– Надеюсь, вы поняли, как жестоко поплатились за свое высокомерие! – продолжал Фарер. – Не мы, не Зорг – вы \ сами уничтожаете себя. И вот вам окончательный приговор: Земля будет уничтожена через три часа. Но я скорблю о малых мира сего, которых обрекли на смерть такие, как вы, Донован. Я вижу, у вас на столе фотографии детей. Так пусть в эти последние минуты ваши дети и дети этого мира судят вас. Смотрите на них, смотрите в их глаза, Донован. Вы видите, как они умирают?

– Заткнись, протосс! – взревел Донован. – Убирайся отсюда! Не тебе быть судьей мне и нашему миру.

– Я ухожу, – грустно улыбнулся Фарер. – И предаю тебя в руки твоего друга Зорга. Он давно ведет за тобой охоту. И мы только что засветили твое местонахождение. Я даже не думаю, что ты успеешь проглотить свою таблетку.

Светящееся облако, в котором был Фарер, с тихим треском растаяло. И в тот же миг послышался куда более громкий треск. По бетонной стене бункера поползли широкие трещины. Двухметровой толщины бетон крошился, как сырая глина. Краем глаза Донован заметил, как нечто высовывается из стены. Он схватился за таблетку. Двое мальчиков на фотографии смотрели на него грустными глазами.

«Простите меня, прощайте!» – успел подумать Донован.

Длинное щупальце выстрелило из образовавшегося пролома. Намертво тугими кольцами обвило оно президента вместе с креслом. Донован вскрикнул. Послышался треск ломающегося дерева и чего-то еще в грудной клетке. Страшная боль затопила сознание. И после этого Сэмюель Эдгар Донован ничего больше не чувствовал.

Начался третий час томительного ожидания. Цифры на подсвеченном таймере незаметно сменяли друг друга. И последние пятнадцать минут Барт провел, только тупо взирая на эту секундную карусель.

«Один час сорок минут. Плюс те пятнадцать, что оставил мне в запасе Джим». Вот уже свыше двух часов от его товарищей не было никаких известий. Про себя Барт уже решил, что, когда наступит время, он не тронется с места. Все равно бежать было некуда. Этот мир доживал свои последние часы. Но все вокруг пока было спокойно. В небе ярко горели звезды. Притаившаяся Трехглавая спала мирным сном.

– Барт! Это Зератул. – Барт даже вздрогнул от неожиданно прозвучавшего в рации голоса.

– Освети площадку, старина. Мы на подходе.

– Слава богу, вы пришли!

– А ты сомневался?! От Джима по-прежнему ничего?

– Ничего, – горестно вздохнул Барт.

– Идем над Невадой. Скоро будем на месте. Так что не отчаивайся.

– У меня таймер… До взрыва час тридцать.

– Успеем, Барт. Не выключай его.

Черное треугольное крыло мчалось над горами и глубокими каньонами. На навигационном приборе мигал маяк, выставленный Бартом. Вот уже два часа, как команда Рэйнора пропала в горе. До Трехглавой оставалось около двадцати минут полета. Зератул не мог простить себе просчета. Почему они не запретили Рэйнору лезть в эту чертову гору? Обстоятельства складывались против них. Астронавты оказались в ловушке. Удивительно, что им еще удалось сообщить об этом. Или, может, хитрый Разум Зорга подстроил это специально, уготовив еще одну ловушку, на сей раз для храмовников?

– Держитесь, Джим. Мы на подходе. – Вот все, что успел передать Зератул. После этого связь оборвалась.

– Не могу поверить, что они погибли. Может, Зоргу каким-то образом удалось экранировать радиоизлучение? – высказал предположение Дворг.

– Да, Мозг сильно увеличился, стал мудрее и набрался опыта. На этот раз у нас более сильный противник, чем был на Таре.

– Посмотрим, как он устоит против кристаллов Хайдарина! – оптимистично заверил Резур.

Хотя это было небезопасно, Барт врубил все фары и прожекторы флаера. Склон Трехглавой ярко осветился. С неба почти бесшумно спускался черный треугольник храмовников. Летающее крыло приземлилось рядом с флаером.

– Тассадар, ты еще не оправился от ранения, поэтому останешься на корабле, – распорядился Зератул.

– Ну уж дудки! Я месяц торчал на орбите, пока вы тут прохлаждались. Нет, даже не уговаривай! – Гигант состроил такую зверскую рожу, что все улыбнулись.

– Ладно, дружище, разомнись немного. На корабле оставим Джордана, – согласился Зератул.

– Почему я, настоятель?

– Ты наш координатор и связующая нить. Если у нас что-нибудь пойдет не так, выведешь корабль на орбиту и вступишь в переговоры с Фарером. Необходимо задержать их карательную акцию. Ты был лучшим ритором в академии. Мы тобой гордимся и верим, что у тебя все получится, – пояснил Зератул.

И Джордану как самому младшему из храмовой общины Аиура не оставалось ничего другого, как согласиться с настоятелем. Храмовники вышли наружу. В ярком лунном свете их длинные одежды отливали радужным серебром. Барт вышел им навстречу. Четверо пришельцев казались ангелами, спустившимися с неба.