Юрий Бурносов - Три розы (Числа и знаки - 2)

- Я-то вернулся и, можно сказать невредим. Но юный Фолькон и Оггле Свонк... их нет со мной. Живы ли они - того не ведаю, хотя и надеюсь на лучшее. Скажу также, что утратил в морской пучине мои перчатки и пистолет, без коего не могу обходиться. Поможешь ли ты мне раздобыть второй такой?

- Трудно сие, но выполнимо... Дай только срок, друг мой Хаиме, и арсенал твой будет в порядке. Но расскажи же подробнее, что же случилось с вами в путешествии?

- Так слушай же...

И Бофранк поведал о выпавших на их долю злоключениях, ничуть не приукрасив своего рассказа.

Велика мощь в членах тела, лишь бы хватило ее у вождей.

Никколо Макиавелли. Государь

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ,

в которой описан штурм острова Брос-де-Элъде и проистекшие

из этого последствия

Как и обещал грейсфрате, в его распоряжение выделены были два сорокапушечных военных корабля именами "Святой Хризнульф" и "Седрикус Великий", на которые погрузились пять сотен латников с мушкетами.

Бофранк и грейсфрате Баффельт находились на "Святом Хризнульфе", там же обретался и Альгиус. Толкователю отведена была каюта, из которой он не выходил с момента отплытия; Баффельт также всем своим видом выказывал, что не желает иметь Альгиуса поблизости, однако причина столь очевидной взаимной нелюбви от Бофранка была сокрыта.

Впрочем, как и юный Фолькон, при воспоминании о котором сердце Бофранка сжималось от жалости, грейсфрате совершенно не выносил качки и страдал на своем ложе.

Бофранк навестил Альгиуса и не удивился, обнаружив того вкушающим вино.

- Кем я только не был! - воскликнул толкователь, глядя сквозь корабельное оконце на голубые волны. - Школяром, лекарем, книжником, гадателем, едва ли не колдуном, затем мореходом... теперь вот я - воитель, и скоро будут с гордостию слагать обо мне стихи:

Он бился яростно и зло.

Немало воинов легло

Под тяжестью его меча.

Иные корчились, крича

От страшной, нестерпимой боли.

Ей-богу, в незавидной роли

Сегодня оказались те,

Кого уносят на щите.

Великолепнейшие латы

Изрублены, доспехи смяты,

Плащи изодраны в куски,

На лбах и скулах - синяки,

Расплющенный ударом шлем

На шлем и не похож совсем...

- Вы могли и не ехать, - возразил Бофранк. - Однако ж напросились сами, когда узнали, что решено захватывать монастырь.

- Я склонен рассуждать так: никогда не знаешь, что будет завтра, а посему каждое действо надобно рассматривать как поучительное. Война, может, и случится в скором будущем, все об этом говорят, но до нее еще недурно бы дожить. Тут же я могу лицезреть войну миниатюрную, для меня никоим образом не опасную. Разве нет?

- Все так, - подтвердил Бофранк.

- Но я солгу, - продолжал Альгиус, - если скажу, что во мне вовсе нет интереса к приятелю вашему упырю и его поганым проделкам. Без меня вам не справиться, я знаю это, и об одном прошу - коли выпадет нам победить, исхлопочите для меня достойное вознаграждение.

- Которое же? - спросил с интересом Бофранк.

- Того я и сам не знаю. Времени у меня предостаточно, уж что-нибудь да придумаю. Пока же займите меня мудрой беседой... Или хотите, расскажу вам, отчего прозывают меня Собачьим Мастером?

- Буду благодарен, - отвечал Бофранк, - ибо давно сие мне любопытно.

- Дело вовсе простое, - улыбаясь, сказал Альгиус. - Надобно вам знать, что я родом из Поксхольме, а в тех местах повсюду полно диких собак. Бегают они не стаями, а всего лишь по нескольку голов, так что отбиться от них можно, коли владеешь палкою и умеешь с ней должным образом обращаться. Существует даже своеобразная школа палочной драки, каковую я в совершенстве постиг и, будучи еще неразумным школяром, применил однажды в пьяной драке. С тех пор и повелось... А вы-то чаяли услыхать историю, леденящую кровь?

- Чего-чего, а историй, леденящих кровь, я бы избегнул, - сказал Бофранк.

К острову корабли подошли засветло и стали на якорь в отдалении. Когда Бофранк появился на палубе, грейсфрате Баффельт уже стоял там со зрительной трубой, рассматривая безжизненные с виду скалы. Здесь же стоял капитан "Хризнульфа".

- Прикажите залпировать для острастки - ну как они перепугаются и сдадутся на нашу милость без бою, - велел ему Баффельт. Исполнение не заставило себя долго ждать. Повернувшись бортом, "Хризнульф" дал залп из десятка орудий, так что палубу заволокло сизым дымом, а у Бофранка заложило уши. На шум пальбы появился заспанный Альгиус.

- Близка ли победа? - спросил он, зевая.

Баффельт проигнорировал явление толкователя, субкомиссар же пояснил, что сие был пробный залп - в надежде пробудить в обитателях острова страх и вынудить их сдаться.

- Чего ж им сдаваться, - продолжая зевать, молвил Альгиус, - коли тех, кого не убьют, все одно сволокут на костер, а прежде того в пыточную.

- Можно объявить о помиловании, - предложил Бофранк, но грейсфрате помотал головою отрицательно.

- Каковы будем мы тогда?! - воскликнул он. - Мягкосердечие здесь неуместно, ибо еретиков следует карать, тем паче таких еретиков, что укрепились в монастыре в злонравии и попустительстве действу дьявольскому.

Тем временем монахи не выказывали слабодушия. Более того, в ответ на залп корабельных орудий монастырские бомбардиры ответили слабым, но метким выстрелом из единственной пушки, пробивши борт "Седрикуса".

- Забросайте их ядрами! - велел рассерженный Баффельт. "Седрикус", не дожидаясь приказаний, двинулся к острову, попутно обстреливая его. За "Седрикусом" устремился и "Хризнульф"; Бофранк испросил у грейсфрате зрительную трубу и отчетливо увидел, как ядра дробят скальный камень и разносят в щепки причал. Врезанные же в скалу ворота монастыря покамест оставались невредимыми.

- А хитро устроено, - сказал Альгиус. - Пожалуй, что без десанта ворот не сломать.

Капитан "Хризнульфа" словно услыхал слова толкователя и велел спускать шлюпки, которые тут же двинулись на веслах к берегу. В шлюпки погружены были небольшие осадные мортиры и легкие орудия на колесных станках, каковые могли пробить ворота прямой наводкою.

- Что же мы стоим?! - воскликнул Альгиус. - Вон спускают еще одну шлюпку, поторопимся же!

Бофранк имел при себе лишь шпагу и кинжал, а толкователь и вовсе был безоружен, но оба тут же бросились в шлюпку, расталкивая грузившихся туда латников.

- Предвижу, что штурм окажется не из легких, посему солдаты не станут чиниться с монахами, когда окажутся внутри, - пропыхтел Альгиус, занимая место на скамье. Ему было сунули весло, но вовремя разглядели благородного хире (каковым Альгиус, однако же, не был) и пустились в извинения.

- Ништо, - сказал Альгиус. - Плывите резвей.

События на берегу, куда уже добрались первые из спущенных на воду шлюпок, складывались тем временем довольно плачевно для нападавших. Монахи поражали латников меткими выстрелами из окон-бойниц, пробитых в скалах, и атака захлебнулась, едва начавшись. Спаслись лишь те, кто укрылся за выволоченными на песок лодками; теперь они готовили мортиры.