Мик Фаррен - Нейрокошмар

После раздевания группу прогоняли через строй наемников со шлангами. Кармен с трудом дышала, вода била по коже огромным ледяным кулаком. Нищий, избитый солдатами, упал. Никто и шагу не сделал, чтобы убрать его тело.

После омовения водой люди выстраивались перед длинным столом. В руки Кармен кинули грубую хлопчатобумажную робу. После того, как оставшиеся одиннадцать из группы получили свои робы, они побежали на главную площадку.

Главная площадка представляла собой кусок вытоптанной земли, огороженный проволокой и смотровыми вышками. Прожектора не оставляли ни единого участка тени, где можно было бы спрятаться. Непрекращающийся дождь и множество сбившихся в кучу людей превратили землю в месиво грязи.

Кармен неторопливо прохаживалась, меся ногами жижу. Говорили только о неизбежном конце, который ждал каждого. Кармен вдруг поняла, что не может рассуждать об этом. Она избегала сбившихся в кучки испуганных людей, бесцельно расхаживая по площадке. Пленным не давали еды. И не сообщали о дальнейшей судьбе. Спать стоя никто умел, да и не смог бы.

Тоскливое отчаяние пленников время от времени прерывалось паническим ужасом: его наводили наемники и легионеры, группами врывавшиеся в загоны, чтобы терроризировать несчастных пленников.

Кармен избегала их, как только могла. Однако в общей атмосфере ужаса и уныния слишком сложно сохранять бдительность.

Кармен устало тащилась, погруженная в собственные мысли, как вдруг ее грубо толкнули в спину. Она упала лицом в грязь. Затем приподнялась на колени и отерла с глаз грязь. Трое легионеров смеялись над ней. Глаза Кармен сузились. Она неуверенно поднялась на ноги.

– Я знаю вас трех.

Они уставились на нее.

– Ты – арестантка. Ты ничего не можешь знать.

Кармен чуть выпрямилась. На несколько мгновений она стала прежней жесткой мадам. Уперла ладони в бедра.

– Ваша жалкая форма и каски не обманут меня. Вы просто три сопливых малявки. Я вышвыривала вас из «Тусклых цветов» столько раз, что уже сейчас и не вспомню.

Один из легионеров обменялся довольной ухмылкой со своими напарниками.

– Думаю, этой заключенной надо преподать урок, как следует вести себя со своими хозяевами.

Кармен сплюнула в грязь.

– Хозяева…

Прежде чем Кармен успела закончить, двое легионеров схватили ее за плечи и заставили упасть на колени в грязь. Третий со всей силы ударил ее по лицу.

– Ты должна уважать нас, поняла, грязная шлюха.

– Да пошли вы…

Легионеры переглянулись с фальшивым недоумением.

– До нее медленно доходит, да?

– Вообще не доходит.

– Ни хрена не доходит.

Кармен собиралась сказать еще пару слов в их адрес, как вдруг поняла, насколько она беспомощна. Один из легионеров заметил это и рассмеялся.

– Как думаете, ребята, двадцать ударов ускорят ее понятливость?

Оставшиеся двое хихикнули.

– Да уж, не помешают…

– И научат хорошим манерам!

Кармен почувствовала, что начинает дрожать. Пока поднималась на ноги, рукава робы разошлись по швам. Ее снова толкнули, и она оказалась на коленях. Двое легионеров крепко держали ее. Третий вытащил из-за пояса короткий заплетенный в косички хлыст.

Кармен закрыла глаза и приготовилась. Услышала свист хлыста, но это легионер еще приноравливался, размахивал в воздухе. Потом один из «ребят» выпустил ее плечо, и ей показалось, что, возможно, они передумали. Но, оказывается, легионер отошел для выяснения важного вопроса. Он обратился к державшему хлыст:

– Ты собираешься один выпороть ее? А мы что?

– Хочешь поучаствовать?

– Конечно.

Первый легионер передал хлыст.

– О'кей, давай первым. Милости прошу.

Тот взял хлыст. Кармен поняла, что передышке пришел конец. Она напряглась и закрыла глаза. Первый удар пришелся на спину. Боль пронзила ее тело. Кармен закричала. Она дергалась и пыталась вырваться, но легионеры держали ее крепко. Она слышала голос того, с хлыстом.

– Один. Удар.

– Два.

На восьмом счет слился с болью и слезами.

Когда все закончилось, ее оставили прямо там, в грязи. Ее спина превратилась в месиво из кровавых рубцов. Они не побеспокоились оправить ее одежду.

Долгое время спустя Кармен, превозмогая боль, поднялась на ноги и медленно проковыляла к проволочной ограде. Она нашла место, где смогла побыть одна, как можно дальше от остальных заключенных.

Воздушный корабль вырвался из ничто и упал в темноту квахальской ночи. Бэньон вздохнул с облегчением. И мрачно улыбнулся Страннику.

– Похоже, тебе удалось доставить нас сюда, старик.

Странник усмехнулся.

– Заметь, среди ночи. Это то, что ты называешь словом «сервис».

Бэньон кинул на него косой взгляд.

– Тебе все равно пришлось бы сделать это ночью. Разве не так?

Ухмылка Странника стала еще шире.

– Этого как раз ты знать не можешь, командир Бэньон.

Бэньон нахмурился.

– Следи за собой, старик. Меня не волнует твое отношение, но имей в виду: вся твоя полезность потеряла значение сразу после того, как ты доставил нас сюда.

Странник обратился к нему с выражением нарочитой наивности:

– Хочешь сказать, что ты не собираешься выбираться отсюда?

Бэньон избегал смотреть старику в глаза.

– Просто закрой рот. Это все.

Кронски слегка коснулся верха фуражки и коротко глянул на них.

– Когда вы, наконец, превратите цапаться друг с другом!… Где мы высадимся?

Бэньон вгляделся в окна рубки управления. Вдали зиккурат купался в ослепительных лучах прожектора. Очевидно, что меньше всего враг ожидает незаметной атаки. За зиккуратом на фоне черного неба – едва различимый горный массив. Бэньон глубоко вздохнул.

– Думаю, надо подобраться как можно ближе.

Кронски вздохнул.

– Именно этих слов я и боялся.

Наполовину заглушив двигатели, корабль резко снизился почти до уровня земли. Кронски прибавил оборотов и медленно двинулся по направлению к зиккурату. Когда они оказались совсем близко, Кронски отключил двигатели. Бэньон ни единым знаком не давал понять, что пора остановиться, и Кронски с волнением взглянул на него.

– Ты хочешь, чтобы я посадил корабль на верхушку этой чертовой пирамиды или как?

Бэньон держался спокойно.

– Посади корабль как можно ближе к огням, но чтобы нас не увидели.

Кронски скривил рот.

– Спасибо.

Бэньон не ответил. Он поднялся с кресла и потянул дверь, отделяющую контрольную комнату от пассажирской кабины. Встал у двери и поприветствовал девятнадцать бывших силовиков полиции, превращенных формой грязного оливково-зеленого цвета в коммандос.

Бэньон молча медленно оглядел вытянувшиеся лица солдат. Сомнение кольнуло его под ребра. Он подумал о том, сколько из них, если повезет, сумеет остаться в живых при выполнении этой миссии. Хорошо, если хоть кто-нибудь…