Екатерина Белецкая - 3. Дар

На второй день, когда Иту стало получше, Фэб разрешил ему есть жидкую овсянку, опять же с чаем, и снял поддержку полностью, сказав, что она больше не нужна. Вечер провели за разговорами. Ит, всё еще не до конца оправившийся, через пару часов почувствовал, что обалдевает от количества свалившейся на него информации, и попросил перенести разговор на завтра. Его отправили спать, а сами сели подбивать финансы. Финансов оказалось пять рублей шестьдесят копеек. На пятерых. На десять дней.

— Н-да, — вздохнула Берта, с горечью поглядев на несколько мятых бумажек и жалкую горстку мелочи. — Фэб, что там эти врачи говорили про еду?

— Завтра с Киром сходим, — пообещал Фэб. — Частник этот, будь он неладен, восемь рублей взял за поездку. А восемь рублей…

— Восемь рублей — это гора жратвы, — назидательно произнес Скрипач. — Это геркулес, это сахар, это хлеб, это морковка с луком, это гречка, и это даже кильки в томате. Круто вы прокатились, ничего не скажешь.

— И не говори, — покивал Кир. — Хорошо, допустим. Дадут они нам… ну, рационов десять.

— Два дня, — констатировал Фэб. — И еще дня на три хватит этих денег. Если, конечно, не брать кильку в томате… — Кир вздохнул, — не брать белый хлеб, только серый… — теперь вздохнул Скрипач, — и не брать ванильные сухарики, — заключил он, и пришел черед Берте вздыхать, причем у неё это получилось особенно горько. — Придется потерпеть, что делать.

— Да ничего, — Берта явно расстроилась. — Просто ну очень хочется сухариков почему-то. Всем соленых огурцов, а мне сухариков. И кабачковую икру. Так, долой лирику. Этого всего хватит на пять дней, но остается же еще пять дней. И что мы в эти пять дней будем есть?

Фэб и Кир переглянулись. Скрипач хмыкнул.

— Сопру что-нибудь по старой памяти, — предложил он. — Долгое ли дело. Нехорошо, конечно, но вариантов нет.

— У Томанова занять… — начал Фэб, но Кир его тут же прервал:

— Займет он тебе, как же! Нас третьи сутки на месте нет. Зарплату бы отдал, «занять». А рыжего так и вообще месяц не было. Что там про деньги, кстати?

— Про деньги там Огден, — неприязненно отозвался Скрипач. — Мне должны триста двадцать рублей. Но мне их не отдали, и я не знаю, когда отдадут. Там какая-то котовасия с учетом работы и конвертацией.

— А Илья обещал, что отдадут рублями, — заметила Берта.

— Как будто от него что-то зависит, — поморщился Скрипач. — Ладно, народ, прорвемся. Не в первый раз, чай.

— Триста двадцать рублей, — мечтательно протянула Берта. — Это же сколько в сухариках-то будет?.. Сто шестьдесят кило?

— Объешься, — предупредил Скрипач. — И у тебя будет заворот кишок.

— Не дождешься, — парировала Берта. — Я с чаем.

— Всё равно объешься.

— Не вижу смысла спорить, денег всё равно нет, — напомнил Кир. — Ну что, пошли за овсянкой?

— Пошли, — Фэб встал, Скрипач тоже. — Может, еще и макарон прикупим.

***

Илья и Дослав приехали на пятый день после того, что случилось. Еще с дороги они вызвали Кира, и велели спуститься вниз, к пристани — встречать. С Киром вышел Скрипач, и, как оказалось, не зря.

— Что это? — с ужасом спросил Скрипач, когда увидел, что Илья с Дославом тащат по палубе катера несколько объемистых тюков.

— Жратва, — отдуваясь, сообщил Илья. — Сгружайте, давайте, мы за остальными.

— Чего?.. — не понял Кир.

Илья и Дослав, не удостоив его ответом, скрылись в каюте, и через полминуты вытянули на свет еще порцию тюков.

— Принимай, давай, катер же отходит! — крикнул Дослав растерявшемуся Скрипачу. — Чего стоишь, как на похоронах?

Тюки споро перетащили на причал, и катер тут же отвалил — они и так задержали отправление.

— Уф… — Илья вытер вспотевший лоб ладонью. — Жарища сегодня. Так. Рыжий, сторожи барахло, а мы первую порцию попрем.

В два рейса тюки перетащили в холл, потом на двух лифтах подняли на этаж. На все вопросы Кира и Скрипача Дослав с Ильей отшучивались; впрочем, когда они втащили, наконец, поклажу в квартиру, ситуация прояснилась быстро.

— В общем, тут всё подряд. Пожрать, вещи кое-какие, — объяснил Илья. — И два крионика. Холодильника же у вас нет?

— Нет, — ответил Фэб. — Парни, ну не надо было, зачем?

— Затем, что надо было, — сердито ответил Илья. — Пригодится.

Берта, сидевшая на корточках и открывавшая первый тюк, замерла.

— Господи… — произнесла она в полной растерянности. — Творог, курочка… ребята, да вы что! Мясо… вы с ума сошли. А это…

— Это мёд, Поль передал, — объяснил Дослав. — Проныра он, Поль. Нашел где-то пасеку и затарился. Не переживайте, у него таких банок штук пять еще стоит.

— Трёхлитровых? — недоверчиво спросил Скрипач.

— А то ты его не знаешь, — хохотнул Дослав. — Сожрёт и не заметит.

— Крионики достаньте, побыстрее, — распорядился Илья. — Протухнет же всё на фиг. Жара какая…

Ит, стоявший рядом, осуждающе покачал головой.

— Ну вот зачем, а? — с упреком спросил он. — Вы столько денег потратили… и от Томанова потом достанется, причем не нам, а вам. Илья, не надо было.

— Надо, — отрезал Илья. — Нам всё уже рассказали. Ты вообще молчи, Ит. Ты, и все твои сорок пять килограмм. Позорище… Рыжий, если ты и дальше будешь так партизанничать, я тебе рожу начищу, не посмотрю, что гермо, и что работаешь хорошо. Понял?

— Ну понял, понял, — отозвался Скрипач.

— Хорошо, что понял. Так, народ. Разгружайте это дело, а потом пойдемте, присядем куда-нибудь. Поговорить надо. Берта, налей водички, — попросил он. — Всем хороша планета, но чего у вас тут летом такое делается? Тропики какие-то, — пожаловался он. — Хоть бы дождичек пошел, что ли.

***

Разгружали тюки почти час. Видно было, что постарался весь госпиталь. Что-то купили, что-то втихую подрезали, где получилось, что-то выклянчили у начальства. Фэба и Кира больше всего порадовал лхус, которого оказалось почти килограмм — не иначе, как Олле с Заразой расстарались, а Скрипач пришел в восторг от шести банок сгущенки с сахаром — подарок от Генки и Руби. Рационов Санкт-Рены в тюках нашлось пятьдесят штук, самых разных, причем часть из них — с пометкой nature, это означало, что еда настоящая, не синтез.

— Здорово, — Ит всё никак не мог поверить, что всё это богатство свалилось на них, как снег на голову. — Очень здорово. И очень своевременно. Илья, у меня рот не закрывается, — пожаловался он. — Я не ем. Я жру. Жру и не могу остановиться.

— Ну а чего ты хочешь? — удивился Илья. — Поправляешься потихоньку, и ситуация ваша эта решилась, наконец. Вот и жрешь. Дурак ты всё-таки. Столько нервов вытрепал всем.

— Не знаю, дурак я или нет, но… выбрать было сложно, честно говоря, — признался Ит. — Тяжело это всё. Не хочется про это сейчас.

— Ну, если не хочется, то тогда послушай. Помнишь поговорку — бойтесь своих желаний, они могут исполниться? — прищурился Илья.