Екатерина Белецкая - 3. Дар

Вот такой сумбур, ребята. Сложный и многоуровневый сумбур.

Но я почему-то почти счастлива. А когда вы вернетесь, стану счастлива уже полностью. Я вас обоих целую и обнимаю, и очень люблю.

PS

Сейчас Фэб с Киром привезут вашу посылку, и я обязательно съем два персика за ваше здоровье. Так и знайте».

***

«Привет, мои маленькие!

Поскольку срок уже больше двух месяцев, я решил писать сразу двоим. И тебе, Бертик, и тебе, Дашик. Надеюсь, у вас там всё хорошо. Ужасно соскучился, и очень хочется домой, но, к сожалению, нам тут предстоит быть еще долго.

Известием про то, что получилось вернуть память Ри, ты нас, конечно, ошеломила. Вопросом множество, но задать их, к сожалению, сейчас не представляется возможным. Сгоряча мы хотели было махнуть в Москву, но Волк не позволил, да и мы на удивление быстро опомнились. Какая Москва, когда такие траты? Ну, Томанов… я не ожидал, думал, что он выделял средства и за жилье всё-таки платили. Хотя, если посмотреть с другой стороны, с какой радости он должен был за что-то платить? Ведь никто не знал, что мы вернемся, в том числе и мы сами. Спасибо на том, что обе квартиры остались нашими.

Про погремушку было смешно. Не уверен, что она понадобится, поскольку есть вещи и получше, но раз купила, то пусть будет. Судя по тому, что сказал Волк, существует реальный шанс достать и нормальные игрушки, и нормальные детские вещи, и те же бутылочки через Санкт-Рену, а это уже совсем другой уровень. Что получится, достанем, что не получится, купим здесь. Пока что про это думать еще рано.

У нас тут всё по прежнему. Начался совершенно шикарный август, адской жары, как была в июле, уже нет, и по ночам мы смотрим на восхитительное крымское небо — нигде больше не существует такого. Оказывается, я уже забыл, насколько прекрасно небо Терры-ноль здесь, на юге. Мы с рыжим каждую ночь выбираемся на улицу, в сад госпиталя, и сидим под звездами.

Просто вспомнилось. Когда я кому-то рассказывал, что тут созвездия состоят из галактик, и мне не поверили. Кажется, на Апрее. Помню, сказали, что такого вообще не может нигде быть. Но ведь оно есть, это небо! Я вижу его из окна. Мы вернулись с улицы пятнадцать минут назад, рыжий уже спит, а я не хочу спать, и поэтому сел писать письмо.

Глупые официалы. Они не понимают, что неважно — «где». Неважно — «когда». Важно только — «кто» и «что». Мы — тут, смотрим на это невероятное небо, под защитой линии Логоса, и оно — вот оно, над нами, живое. Они собираются тащить всё это… нет, по почте не нужно. Ты понимаешь, о чем я. А ведь это нелепо, Берта! Это совершенно нелепо, это глупо, и даже если у них что-то и получится, то ничего путного из их затеи не выйдет. Ты понимаешь. О, да, родная моя, ты понимаешь.

Теперь о другом. Мне кажется, что это важно.

Я снова всё больше и больше стал волноваться за Контроль, который попадает сюда. Работая врачом, я понял одну принципиальную ошибку всех, кто сейчас ведет приходящих сюда Сэфес и Бардов. Они оставляют Контролирующим свободу воли и позволяют уйти по желанию, а ведь этого категорически нельзя делать! У нас уже есть пара-тройка готовых схем, которые мы хотели бы попробовать, но суть схем одна — во-первых, в живых должны оставаться все без исключения, во-вторых, можно попытаться выводить сюда ту часть пары, которая считается погибшей. Этого никто не делал, основываясь на словах Контролирующих о том, что вторые и связующие гибнут.

А если нет?

Практика показывает, что Контроль вполне может ошибаться.

И еще как.

Очень хотелось бы знать, что ты думаешь на этот счет.

Бертик, теперь про институт. Расскажи хотя бы в общих чертах, что вы там сейчас делаете? Снова считки? Если да, то я категорически против, потому что это вредно и для тебя, и для Даши. Живые воспоминания — да, просто по памяти, это еще как-то можно, но ни в коем случае не считки. Пожалуй, я свяжусь с Томановым сам, и поговорю. Вопрос принципиальный, я не могу его так оставить.

Теперь давай что-нибудь повеселее расскажу.

Тут море фруктов, очень дешевых, и мы с рыжим сейчас сушим яблоки и груши на компот. Нашли место в тенечке, под деревьями, делаем ниточки, и за пару-тройку дней всё замечательно высыхает. С собой привезем большой мешок этих ниточек, на всю зиму должно хватить. Надо только купить соли, чтобы обмакнуть сушку в раствор (ну, от жучков), и сделать соленый мешок. И ничего не заведется. И будет очень вкусный и полезный компот. Мы молодцы?

Больные наши потихоньку разъезжаются, а новых пока что не поступало, поэтому делать нам особенно и нечего. Работаем сейчас с девяти до одиннадцати утра, реже до часу дня, дальше лениво что-то едим, и идем шляться. Я с этой едой вешу уже сорок восемь, и планирую остановиться на пятидесяти. Рыжий тоже поправился. А еще он очень здорово загорел, так что, думаю, по приезду Кир его съест живьем. Мне ни тебя, ни Фэба особенно порадовать нечем, потому что загорать мне пока что нельзя, сама знаешь, но зато я теперь хотя бы не шатаюсь под ветром, и рука так сильно отекать перестала, достаточно одного дренажа, на вечер. Так что всё хорошо.

Волк передает тебе привет, и намекает, что хочет зимой к нам в гости. Лично я только за, но поселить его придется в маленькой квартире. Можно ли туда перенести одну кровать, на всякий случай? Пусть будет гостевая. Лучше, конечно, две кровати, или кровать и диван. Надеюсь, что гостей у нас будет много.

Что-то я увлекся бытом, тебе не кажется? По-моему, у нас начинается очередной спокойный период. Я много думал о доме в Борках. Может быть, стоит съездить, посмотреть, осталось ли там хоть что-нибудь? И тебе, и Даше на следующее лето нужно будет уехать из Москвы обязательно, потому что находиться в городе, когда в нем больше тридцати жары, не полезно. Я напишу Фэбу, чтобы он съездил. Или лучше Кир?

А, вот. Вспомнил. Это важно. Нужно потихоньку от Кира разобраться с этой проклятой могилой. И потихоньку от Скрипача, сама понимаешь. Не очень себе представляю, как это можно сделать, но, может быть, вы с Фэбом что-то придумаете? Эксгумировать и кремировать то, что в ней лежит, и уничтожить плиту. Черт, я становлюсь суеверным. Когда мы жили вдалеке от Терры-ноль, я про это вообще не задумывался, а сейчас, стоит кому при мне сказать что-то про кладбище… в общем, слегка поколачивает.

Ладно, хватит пока об этом.

Расскажи лучше, как там Даша? Живот уже появился, или пока нет? То, что со здоровьем всё хорошо, я уже понял, Фэб написал, но мне бы очень хотелось узнать, что ты сейчас чувствуешь, не плохо ли тебе, не беспокоит ли что-то?

Ну и про посылку. Мы там кое-чего несъедобного положили. Надеюсь, тебе понравится. Что положили, не скажу. Пусть будет сюрприз.

Целую и обнимаю вас обеих.

Ит».

***

Это оказался замечательный костюм — юбка-полусолнце, и просторная кофта с рукавами три четверти. Костюм был сшит из яркой ткани: крупная, размытая разноцветная клетка, цветовые пятна — лиловый, зеленый, оранжевый, желтый… К костюму прилагалась сумка-мешок на длинном ремне, ткань тоже яркая, но уже другая, цвета более сочные, насыщенные. И рисунок — турецкие огурцы. В кармане сумки нашлась записка: «Любительнице турецких огурцов турецкие огурцы из самой Турции. Не бойся, мы недорого купили, просто подумали, что тебе пойдет».