Екатерина Белецкая - 3. Дар

— Нужно-нужно, — возражал Кир в ответ на её робкие замечания, что им «вроде бы не холодно». — Еще не хватало зайца простудить!

— Было бы зайцу холодно, заяц бы нам про это давно сообщил, — возражала Берта.

— Ты мать-ехидна, — сердился Скрипач. — Кир, давай на неё еще одно одеяло накинем.

— Да хватит уже! Рыжий, правда!.. Ну куда столько… Фэб, ну скажи ты им… Рыжий, Иту лучше это одеяло отдай.

— Иту одеяло не поможет, — мрачно сообщил Фэб. — Ребят, это серьезно. Его согреть нужно как-то. И быстро. Падает температура.

— Сколько? — с тревогой спросил Кир.

— Тридцать пять.

— Блин.

— Вот и блин.

— Кир, слушай, а где керосин был? — поинтересовался Скрипач.

— Ты его хочешь облить и поджечь, чтобы согрелся? — ехидно спросил Кир.

— Идиот. В лампе почти ничего не осталось, — Скрипач сейчас с тревогой смотрел на уменьшающийся огонек. — И фитиль надо бы новый поставить.

— Керосин был на улице, — Кир хмыкнул. — У меня вопрос: кто поплывет за керосином?

— Тьфу на вас, — зло сказала Берта из-под телогрейки. — Придурки. Так. Давайте по порядку. Что у нас первое?

— Первое у нас вот, — Фэб указал на Ита. — Потому что это первое температуру сейчас держать не может.

— Фэб, ему как-то помочь можно? — с тревогой спросила Берта. — Может быть, попробовать кого-то вызвать?

— На самом деле всё не так плохо, — успокоил Фэб. — Его нужно согреть и дать нормально выспаться. Завтра-послезавтра восстановится. Ничего криминального не произошло, правда. Ну, немного перенапрягся, потому что не рассчитал нагрузку. Плюс жара. Был бы здоров, всё обошлось бы максимум головной болью.

— До здоровья ему пока что далеко, — Скрипач помрачнел. — Значит, первый на очереди Ит. Вторая на очереди Даша, и, соответственно, ты.

— Ага. Что нам нужно? Как-то согреться. Ну и керосин в лампу. Значит, так, — Берта накинула телогрейку поудобнее свободной рукой. — Рыжий, через два участка от нас — дом Дороховых. Время пока что не очень позднее. Смотайся-ка ты к ним, и попроси пустых винных бутылок, желательно с пробками. Больше чем уверена, что у них найдутся.

— А если там нет никого? — резонно спросил Скрипач.

— Есть они там. Ты про скандал от Томанова забыл? Я так поняла, что проконсультировал Ит тогда правнучку Петра Алексеевича. Разве не так?

— Не правнучку, а жену правнука, — поправил Кир. — Я её на пристани раз десять видел, с мужем и коляской. Ладно, Бертик. Уговорила. Рыжий, ты за бутылками, Фэб, сиди с Итом, а я поплыл за керосином и фитилями. Между прочим, у нас где-то валялся старый ковер. Можно прибить его на стену, всё теплее будет.

— Он грязный, — возразила Берта. — И, наверное, вымок.

— А где он? — Кир потер подбородок. — Тут его точно нет.

— Где-то на первом этаже в доме был, кажется… Рыжий, возьми рюкзак. Или ты собрался нести бутылки в руках?

***

— …да нормально всё, — послышался из-за двери голос Скрипача. В голосе звучало едва ли не ожесточение. — Петр Алексеевич, правда, нормально. Мы…

Скрипач не договорил.

Дверь бытовки распахнулась, и на пороге предстал тот, кого Кир и Берта меньше всего ожидали увидеть — генерал Дорохов собственной персоной. Большой, грузный, он был одет в промокшую плащ-палатку, с которой сейчас капала на пол вода, в руках Петр Алексеевич держал мощный электрический фонарь. За его спиной маячил Скрипач, которому войти так и не удалось, потому что узкая дверь оказалась перекрыта почти полностью.

Дорохов замер на пороге, уставившись на сюрреалистическую картину, которая предстала перед ним внутри небольшого помещения. Глаза у него полезли на лоб.

Посмотреть было на что.

В шатком неровном свете керосиновой лампы перед генералом предстало следующее.

На одной продавленной кровати с панцирной сеткой сидело нечто, напоминающее бабу на чайник — при ближайшем рассмотрение это оказалась Роберта Михайловна в двух телогрейках и под одеялом. На второй такой же кровати лежало что-то непонятное, а рядом с этим непонятным сидел на трехногой ветхой табуретке незнакомый черноволосый рауф, тоже в телогрейке. Еще один рауф, более чем хорошо знакомый, стоял рядом с крошечным столиком, на котором горела спиртовка, и с недоумением смотрел на вошедших.

— Добрый вечер, Петр Алексеевич, — поздоровалась вежливая Берта. — А зачем вы к нам?

Наконец, генерал обрел дар речи.

— Это что еще за на хрен?.. — сиплым басом спросил он. — Кир, ты же погиб.

— Так это когда было, — хмыкнул Кир. — А вы, я вижу, снова геронто прошли?

— В том году, четвертый раз уже… Господи, да что у вас тут делается?!

— У нас тут делается дождь, — невозмутимо пояснила Берта. — Так, слегка. Рыжий, вылей воду из кастрюли, а то она сейчас на пол польется… Петр Алексеевич, да вы проходите, не стойте на пороге. Нам очень неудобно, что так получилось.

— Чего тебе неудобно, Ольшанская?

— Ну… что вы сюда пришли зачем-то.

— Ох-ре-неть, — по слогам произнес Дорохов. — Ну и дела… Вот это да…

— Рыжий, ты бутылки принес? — подал голос Фэб. — Если принес, то налейте воду, кто-нибудь. Я не могу вывести даже не точках. Десять минут, и всё заново.

— Не принес, потому что мне их не дали, — проворчал Скрипач, пытаясь как-то протиснуться мимо генерала внутрь домика. — Петр Алексеевич, позвольте… спасибо… Фэб, я сейчас чаю глотну, и к нему залезу. И ты тоже. Вдвоем согреем.

— А я тогда к Берте, — присовокупил Кир. — Чаю надо, да. Петр Алексеевич, чай будете? Правда, он без сахара.

— Зато есть сухарики, ванильные. Из Москвы, — похвастался Скрипач.

— Так. Всем стоять, — гаркнул, теряя терпение, Дорохов. — Вы ошизели вконец? Это чего такое?!

— Чего — такое? — не понял Скрипач.

— Вот это всё!!!

— Ну… это домик маленький. Мы в нём живем, потому что дом кто-то поуродовал, — объяснил Кир. — Дом мы ремонтируем, правда, медленно, потому что времени мало и денег. Домик слегка протек, потому что он старый. А так вообще-то всё хорошо.

— Всё хорошо, прекрасная маркиза, — пробормотал Дорохов. Поискал, куда бы положить фонарь, не нашел. — Так. Собирайтесь.

— Петр Алексеевич, не надо, мы вообще-то государственные преступники, и общаться с нами нельзя, — предупредила Берта. — Дашик, тшшшш… Спи, зайка… Если можно, не шумите, пожалуйста. Ребенка разбудите.

— Какая такая зайка?.. У тебя там чего — ребенок?!

— Ну да.

— О, боже… Так. Давайте, товарищи государственные преступники. На выход. Давай-давай, Ольшанская. Подъем.

— Не надо, — тут же возразила Берта. — Действительно, не надо!

— Надо! И я не понял, для чего вам бутылки? — вспомнил Петр Алексеевич.

— Грелки сделать, — неохотно пояснил Скрипач. — Ит тут немножко погеройствовал, и…

— Это он, что ли? Ему чего, плохо?