Александр Кондратьев - Туристы икс [СИ]

— Здорово! Ты молодец, Анатолий! — Ольга обрадовалась предстоящей поездке и готова была чуть не расцеловать Анатолия. — А сейчас. — Ольга внимательно посмотрела на него. — А сейчас в душ! Мыться! А я пока накрою на стол.

— Оля, у меня вещи в гараже остались, схожу, принесу.

— Ты и так промерз, иди в душ, отогрейся под горячей водой, а я сама схожу за твоими вещами, если, конечно, мне доверяешь?! — Ее слова имели и скрытый подтекст, который Анатолий должен был уловить.

— Хорошо, — согласился Анатолий, — полотенце в душе есть?

— Да, и полотенце, и халат мужской, чистый и свежий, там найдешь. Ну, иди, а то вся квартира бензином провоняет. — Ольга легонько подтолкнула его за бока…

Анатолий стоял под струями горячей воды (душ он любил максимально горячий, обжигающий) и продолжал думать:

«Нет, Ольга, я тебе не доверяю и не верю. Да, ты чертовски красива и соблазнительна. Какое слово всплыло в моей голове — чертовски. В бога и черта я не верю, но свою девушку, свою женщину я так не назову. Божественно красива назвать могу, а чертовски — нет. Язык у меня не повернется. Это что ж у нас получается? Ольга не может быть моей женщиной, потому что не может быть никогда! Но это не мешает мне, в принципе, с ней переспать, если возникнет такой повод. Кто ж откажется от такой красоты? Разве Семен Иосифович. Но это его проблемы. Ох, грешен я. Но ведь классики говорят, что и им все человеческое не чуждо. А чем я хуже их? И в игру, которую Оля и Абрамов играют, я тоже поиграю. И даже с превеликим удовольствием. Как же себя дальше поведет Ольга? Если ее целью являюсь я, то она сейчас должна затащить меня в постелью. Что надо признать маловероятно. Если я — средство для достижения неведомых мне целей, что вероятнее всего, то Ольга не будет доводить до развязки, а продолжит соблазнять меня только на расстоянии, полунамеками, полуобещаниями, периодически подливая масло в мое мужское либидо… Да, я очень многого не знаю, — вынужден был в очередной раз признать Анатолий, — и не понимаю той игры, которая происходит вокруг меня, но что эта игра есть, ощущаю всем своим нутром, как собака ощущает присутствие кошки, как кошка чувствует мышку. Но мышкой я, Оленька, не буду, и не надейся. Мышкой я могу только притвориться».

Анатолий с Ольгой, расположившейся рядом с ним на переднем сидении автомобиля марки Москвич — 2140, подъезжали к Барнаулу. Печка в машине исправно работала, выдавая в салон тепло и создавая весенний уют. Ольга уже сняла шапку из меха черно-бурой лисы, расстегнула теплое зимнее пальто и подумывала, не снять ли и его.

Из приемника на волне радиостанции «Маяк» звучала песня «Все могут Короли» в исполнении популярной советской исполнительницы Аллы Пугачевой. Ольга не без успеха пыталась подпевать красивым приятным голосом. Настроение у нее было просто замечательное. Анатолий слушал песню молча и как-то сосредоточенно, то ли его заинтересовала песня, то ли опять выстраивал шпионские планы по изобличению Ольги и доктора Абрамова в причастности к чему-то, чего не знал и сам.

— Здорово! Вот это голос! — восторженно произнесла Ольга после окончания музыкальной композиции. — А как она классно смеется! Толя, тебе понравилась песня Пугачевой?

— Хорошая песня. Со смыслом. Не хотел бы я только оказаться на месте того короля.

— Почему, Анатолий? Потому что Король — эксплуататор, а это плохо. Ты что коммунист? — озорно засмеялась Ольга.

— Я не коммунист, а комсомолец. Надеюсь, ты знаешь разницу? Идеология здесь совсем даже не причем. Я о другом: короли — несчастливые люди, если не могут жениться по любви, — серьезно так, по-мужски высказался Анатолий.

— Анатолий! Ты меня поражаешь едва не каждую минуту. Ты еще и романтик где-то в глубине души. Ты как алмаз при обработке медленно раскрываешь свои сверкающие грани.

«А не считаешь ли ты себя ювелиром, те грани открывающая? Уж кто кого поражает день ото дня, вслух произносить не стану, оставлю свои мысли пока при себе. А ты говори, может чего лишнего, и скажешь, таинственная и неразгаданная Ольга. А я и не такой белиберды наговорить готов». — Анатолий не мог ничего с собой поделать; попав утром под волну шпиономании, которая с новой силой возгорелась в нем, ему предстояло весь день анализировать поведение Ольги, окружающих людей, сопоставлять, сравнивать, подкидывать новые приманки. Каждый живет своей жизнью, каждый создает свою реальность. Анатолий создавал ту, в которой чувствовал себя комфортнее всего.

— А ты новый анекдот про Брежнева и Пугачеву не слышала? — Анатолий попытался увести Ольгу на волну мутной политики, поискав в ее ответах нечто подозрительное, чуждое советскому человеку.

— Какой, Анатолий? Расскажи, но только если в нем нет ничего плохого про Леонида Ильича, ведь о покойниках надо говорить или хорошо или ничего. А он хоть и генсек, но тоже человеком был.

И провалиться Анатолию на месте под движущийся на скорости автомобиль о бетонное покрытие дороги, если он понял, говорит ли она серьезно или шутит, или тоже играет с ним. Ольга вела свою игру, непонятную Анатолию.

Анатолий начал издалека, задав Ольге вопрос:

— Оля, ты знаешь, что такое энциклопедия?

— Я знаю, а, ты, знаешь, чем, например, энциклопедия Даля отличается от Большой Советской?

— Ответ принимается, понял, что знаешь, — Анатолий покачал головой в знак одобрения. — Тогда можно и анекдот рассказывать.

— Да пора бы уже, Анатолий. Пять минут уже морочишь бедной девушке голову. Я вся во внимании!

— Значит так. В далеком двадцать первом веке в Новой энциклопедии про Брежнева напишут, что это тот самый Генеральный секретарь коммунистической партии Советского Союза, который жил во времена легендарной Аллы Пугачевой.

Ольге анекдот понравился, пусть не смешной, но честный. На самом деле рассказанный анекдот не так и далек был от истины. Не только про Брежнева напишут в далеком будущем похожие слова, но еще о трех последующих за ним генсеках и про пятерых лидеров страны, сменивших устаревшее, скомпрометировавшее себя название «генсек» на более демократическое, «избираемое» народом, для народа и во имя его — «президент».

Они подъезжали к КП ГАИ. Анатолий еще издалека приметил, что дежуривший гаишник приготовился их «проверять».

— Попрошайка, блин! Щас тормознут! — вслух высказался Анатолий; волноваться ему сильно не стоило: он трезв, с Ольгиными документами на автомобиль все в полном порядке, его права не прострочены. Но Анатолий знал, что если тормозят, то с определенной целью: что-то им надо, хоть шерсти клок, но оторви и отдай, иначе не отцепятся.

— Какой попрошайка? — Ольга вначале посмотрела на пустую обочину, а затем на Анатолия.