Александр Кондратьев - Туристы икс [СИ]

Валентина с нескрываемой нежностью посмотрела на Анатолия.

«Какой он заботливый. Какой внимательный даже к посторонним, совсем чужим людям. А каким же он может быть к родным, к родной девушке, к жене!» — В глазах девушки сверкнула искорка надежды: «а вдруг это он, а вдруг судьба…»

— Что с тобою, Валя? — окликнул улетевшую в облака девушку Анатолий.

— А? Все в порядке. Не обращай внимания, — слегка покраснев, словно Анатолий увидел ее мысли, произнесла девушка. — Пойдем, Анатолий, посмотрим. Может проснулся уже больной. Вот только халат надень, чтобы врач не заругал. — Валентина подошла к шкафу, выбрала из имевшихся в наличии наиболее чистый халат. — На. Набрось на себя.

Анатолий в сопровождении Валентины проследовал по длинному коридору к палатам, где лежат больные в тяжелом, но стабильном состоянии, переведенные из реанимации или после несложной операции.

— Вот здесь и лежит твой больной. — Валентина показала на больничную палату под номером «13». — К нему с полчаса назад положили еще одного больного после операции, наркоз еще не отошел, тоже спать должен.

Валентина осторожно, стараясь меньше скрипеть входной дверью, заглянула в палату и закричала во всю силу и мощь своих связок и горла:

— Больной, ты что делаешь! Прекрати немедленно! — и уже забегая в палату, продолжила кричать: — Ты что делаешь? Сдурел совсем? Отпусти его немедленно!

Анатолий вбежал следом за Валентиной. Валентина тщетно пыталась оттащить прооперированного коренастого, невысокого мужчину лет сорока, который, уткнув подушку в лицо спящего парня, словно одержимый со стеклянными глазами ничего не слышавший и не понимающий продолжал душить.

— Эй, ты чего делаешь? — Анатолий хотел выхватить подушку из рук «крепыша», но получил от него сильнейший, сокрушительный удар головой по носу.

Падая на пятую опорную точку, Анатолий увидел, что комнату заполнили многочисленные разнокалиберные звезды, летящие из его глаз подобно праздничного фейерверка. Сидя на полу, Анатолий тряс головой, стараясь сбросить наваждение и пелену из глаз, забрызгав все вокруг кровью, хлынувшей не на шутку из носа. Но Анатолий не был из тех людей, которые при виде крови, оглушенные первой неудачей, сдаются. Он поднялся, продолжая потряхивать головой, еще раз оценивающе посмотрел на того, кого следовало немедленно остановить.

«Килограммов сто двадцать. Никак не меньше. Против моих семидесяти. Кулаком такого не сшибешь! Видит бог, я не хотел», — пролетело в голове у Анатолия, взлетевшего в воздух с нацеленной на голову мужчины ногой, словно на зависший футбольный мяч, который следовало, как следует ударить.

После нанесенного точечного удара, Анатолий сгруппировался и безболезненно приземлился на кафельную половую плитку. Сев на пол, он внимательно посмотрел вокруг. Несостоявшийся душегубец лежал неподвижно на спине. Его челюсть неестественно завалилась на один бок, от чего лицо, потеряв симметрию, утратило человеческий облик, словно принадлежало монстру. Из приоткрытого рта текла кровь вперемешку со слюной и раздробленными зубами.

Валентина, несильно стуча ладонями по лицу, приводила в чувство парня, которого от перехода в другое состояние отделяли секунды. Вынужденная задержка дыхания, направленная на умерщвление, имела и обратный эффект: парень очнулся.

— Что случилось? — молодой человек одновременно задал вопрос себе, санитарке Валентине, сидящему на полу Анатолию, лежащему на полу мужчине, окружающему пространству.

— Все ништяк! Жить, брат, будешь! — Анатолий, перемазанный кровью, улыбался, а, не зная, как назвать парня, назвал его братом.

Оказавшись случайно в палате хирургического отделения Краевой больницы именно в эту минуту Анатолий спас молодому человеку жизнь. А случайно ли? Не самой ли судьбой была спланирована эта встреча? Кто знает.

Прав был учитель Анатолия Скворцов Сергей Сергеевич, говоривший, что далеко не каждый брат становится другом, но каждый друг становится братом. Не имел Анатолий при рождении брата, но друга, ставшего впоследствии ближе брата, обрел на всю жизнь.

Пока прибежавшие на крик Валентины врачи суетились над распластавшимся на полу крепышом со свернутой челюстью, Анатолий присел к парню на кровать и тот вкратце поведал о случившейся с ним истории.

К Анатолию подошла Валентина и, наклонившись, прошептала на ухо:

— Пойдем, я провожу тебя в служебный туалет, умоешься, а то весь в крови. С тобой завотделением хочет поговорить, чтобы ты заявление не писал, а то полетят здесь головы…

Анатолий попрощался с парнем, пообещав сообщить родственникам о месте его нахождения, и денька через три-четыре проведать.

Стоя в служебном туалете возле раковины, с висевшим над ней зеркалом, Анатолий критически осмотрел себя. Опухший нос, грязное лицо, перепачканная кровью куртка не вдохновили Анатолия, да и рассказ парня вряд ли мог заинтересовать настоящего контрразведчика, кем он и не являлся.

«Поиграли в шпионов, и хватит, пора привести себя в порядок и двигать к Ольге, — решил Анатолий, — поди, заждалась меня. А на этого как наркоз подействовал, чуть пацана не задушил. И мне, кажись, нос перешиб, твердолобый. Ну, ничего, не красна девка. С таким проживу. А в милицию, конечно, не буду обращаться. Слава богу, что все живы и здоровы».

Анатолий снял с себя куртку и рубашку, тщательно смыл с себя следы крови, застирал бурые пятна на рубашке, а затем принялся отмывать куртку. Воротник, буквально пропитавшийся кровью, Анатолию пришлось отстирывать хозяйственным мылом. Отжимая с воротника излишнюю воду, его заинтересовало уплотнение в отвороте воротника. Анатолий нащупал пальцами в вороте небольшой предмет, похожий по ощущениям на маленькую пуговку. Подвинув его к краю прострочки, где были вспороты несколько стяжек, и выдавил его на ладонь.

Рассматривая малюсенький предмет, Анатолий победно улыбался. Он не мог ни с чем перепутать пусть и уменьшенный в размерах шпионский «жучок». Японцы и не такое способны, решил Анатолий.

«Значит, меня слушают! Значит, все мои подозрения обоснованы! — Сердце, от огромного количества выработанного адреналина, бешено билось в груди Анатолия. — И не тронулся я головой! И шпиономанией не заболел. А парень кого-то сильно интересует, коли вокруг него вся это чехарда заварилась и завертелась…Все же Ольга!.. Все же шпионка!.. И не знаешь, радоваться или… На кого? Кому продалась?.. А может и заброшенная!.. «Жучок» поставила, должна и снять. Недешевое удовольствие разбрасываться таким штучками. — Анатолий в спешном порядке затолкал «жучок» на прежнее место. — Как будет доставать? Наверное, поступит просто: заставит меня снять одежду в одной комнате, положив меня в другой, там, где ее кровать… Ну, должен же и я получить хоть какую-то компенсацию за сломанный нос! Я бы сказал, что просто обязан!» — Иногда неблагодарный, напряженный труд разведчика, а Анатолий себя в полной мере сейчас им ощущал, поощрялся сложившейся благоприятной ситуацией, и если всеми любимый Штирлиц-Исаев пользовался такими плодами, то и Анатолий имел полное моральное право на это.