Андрей Шопперт - И опять Пожарский 5

И ещё вскоре они начинали понимать, что не стоит болтать всё, что думаешь, так как старшинские подхалимы пристально прислушивались по кабакам к казацким разговорам, и слишком болтливому новичку приходилось иногда испытать немало бед за лишние слова.

Старшина нарочно распространяла слухи о сечевой воле, про весёлую гульбу по кабакам, о беззаботной и сытой жизни, чтобы сманить на Сечь больше народа, ибо беднота нужна и пополнять военные потери от походов, и ловить рыбу и пасти несметные старшинские и военные отары и табуны, и ковать, и делать седла, сапоги и разную одежду, делать бочки и бочонки для рыбы и мёда, строить дома и лодки.

На бумаге Сечь подчинялась Польше, была частью Речи Посполитой, а на самом деле Запорожье жило своим государством. Руководила ею старшина и, вместо писаных уставов, были неписаные обычаи с жестокими карами в духе своего времени. И хоть голь и здесь иногда голодала, но она дышала свободнее, после барского поместья, после душных грязных мастерских, после суровых монастырских келий.

Росла Сечь и стала грозной военной силой.

Во времена Сагайдачного почти удесятерилось число казаков. Сагайдачный закалял казацкое войско в боях и походах, но при этом оставался верен на словах королю Сигизмунду. Опирался он на старшину, но не порывал и с беднотой, ибо понимал, что голытьба - большая сила. И голытьба выбирала его своим вожаком, уходя в опасный, но заманчивый и полезный поход на турецкие и татарские берега.

Теперь гетмана Сагайдачного не стало. В 1623 году Старшим Войска Запорожского был выбран Михайло Дорошенко. Новый гетман был далеко не молод. Скорее он был совсем стар. Ему уже перевалило за седьмой десяток. Во времена похода на Москву в 1618 году он был в должности походного "отомана". Под предводительством Михайло Дорошенко были в августе взяты города Лебедянь, Данков, Епифань, Скопин и Ряжск. Уже после смерти Сагайдачного неожиданно разразилась война между османами и крымскими татарами. Послы от хана Мехмеда III Гирея прибыли на Сечь и заключили с казаками договор о взаимопомощи. Вот, соблюдая это соглашение о взаимопомощи, заключённое между Запорожской Сечью и Крымским ханством в 1624 году, Дорошенко и организовал поход казаков в Крым для поддержки хана Мехмеда III Гирея и калги Шахина Гирея, боровшихся с турками и протурецкой группировкой в Крыму. И пусть посланное войско было не таким и большим, всего чуть менее трёх тысяч казаков, но дело было не в этом, дело было в том, что гетман отбыл с этим войском. Вот в это время на Сечь и вернулись казаки, что принимали участие в шведском походе Петра Пожарского.

На Сечи всегда была часть казаков, которые выступали за то, чтобы просить царя Михаила принять их под свою руку. Только москали терпели одно поражение за другим, и никто из казацкой старшины всерьёз этих желающих сменить правителя не слушал. Теперь было другое дело. Теперь Российская империя была силой. Она легко расправилась со шведами и по дороге уничтожила войско гетмана Сапеги, да и самого гетмана. Такого большого куша, что привезли, поддавшиеся на уговоры молодого полковника Лукаша Сагайдачного даже ветераны, не то что не упомнили, но даже и не слышали. Да, с Петром Сагайдачным была масса удачных походов и на османов и на крымчаков, но чтобы по нескольку тысяч злотых на брата. И к тому же деньги были впервые разделены поровну. Не львиная доля старшине и что останется рядовым казакам, нет. Поровну.

Сечь загудела. На волне кутежа и различных слухов из казацкой старшины выдвинулся Марко Жмайло-Кульчицький. Был Жмайло человек на Сечи известный, не раз руководил морскими походами казаков на Турцию и крымчаков. Выбрав нового гетмана, реестровые казаки и запорожцы в конце 1624 года отправили своих депутатов на сейм в Варшаву и потребовали: признать законными духовных лиц, посвящённых патриархом Иерусалимским, убрать униатов из церквей и отобрать у них церковное имущество, незаконно захваченное ими у православных, уничтожить все постановления польского правительства, направленные против казаков, и не ограничивать их количества.

В подкрепление своих требований они привезли с собой внушительный список самых разных притеснений, которые в Польше и Литве приходилось терпеть православным русинам (украинцам) и литвинам (белорусам), особенно упирая на то, что повсеместно власть отнимала у православных храмы, неправедно их засуживала под разными предлогами, не допускала до цеховых ремёсел, сажала в тюрьмы и избивала священников. Казаки обвиняли польские власти в том, что православные дети остаются без крещения, люди живут без венчания и отходят в мир иной без исповеди и святого причастия.

Польский сейм совершенно не принял во внимание петицию малорусского казачества, и тогда небольшое войско, возглавленное Жмайлом двинулось на север, казаки ворвались в Киев, убили киевского войта Фому Ходику, ревностного униата, ограбили католический монастырь, умертвив его священника, и отправили к московскому царю Михаилу Фёдоровичу посольство с просьбой принять их в своё подданство.

В начале февраля 1625 года король Сигизмунд III послал на них 30-тысячное войско во главе с коронным гетманом Станиславом Конецпольским, которому велено было усмирить "бунтовщиков" оружием. Поляки, сейчас не ведя войн с соседями, видимо, перестали нуждаться в казачьих отрядах и потому решили, что пришло время наказать их за прежние проступки и независимое волеизъявление и призвать "к порядку".

Ещё не зная обо всём этом, на Сечь прибыли и посланники Петра Пожарского. Эти уговаривали казаков вместе с донскими казаками ударить по татарам. Опять лилось рекой вино и мёд в кабаках, опять с утра до вечера орали на майдане. В результате гетманом выкликнули и Лукаша Сагайдачного. И он начал формировать войско. Легко набралось более десяти тысяч желающих. Ждали весны. Но тут вернулся Марк Жмайло с известием, о том, что Сигизмунд хочет объявить Посполитое Рушение, а на казаков летом двинется войско под предводительством гетмана Станислава Конецпольского. Не зная, что делать Лукаш Сагайдачный отправил гонцов к Петру, а сам принялся в собранном войске наводить порядок. Учить молодых стрелять и владеть саблей. Цифра в тридцать тысяч впечатляла. А запорожцы разделились на три войска. И объединить их всех даже под угрозой польского нашествия было некому. Слишком разные цели. Слишком разные гетманы.

Событие семьдесят первое

Пётр Дмитриевич Пожарский выехал в Москву в самом начале февраля 1625 года. Всю дорогу от Нижнего до Владимира мела метель. Еле пробивались по засыпаемой снегом дороге от одной ямы до другой. Хоть после Владимира чуть полегче стало. Ветер переменился и теперь не в лицо бил колючим сухим снегом, а завернул откуда-то с юго-востока и хлестал липким снегом в спину. У Петра с собой было несколько новых книг, и за две недели неспешной езды он их все осилил. Наконец-то перевели и литературно обработали "Илиаду" Гомера. Молодец профессор Арнольд Швайцер, не зря зарплату получает. В той, прошлой жизни, Афанасию Ивановичу довелось в детстве эту книгу прочесть. Там приходилось после каждой строчки обращаться к сноскам. Половина слов была непонятна и язык явно тяжеловат. Эта Илиада была лучше. Читалось легко, хоть пафосный язык древних греков был сохранён.