Повелитель Красная Дама - 232 [СИ]

Если представить противника, который нисколько не похож на врага и даже не пытается казаться опасным, это был именно такой противник.

На профессионалов, мастеров воинского дела, вооруженных по последнему слову техники, надвигался нелепый шутовской маскарад. В бой против лучевых винтовок и крак-гранат шли вперевалку рыцари, громыхающие доспехами, мушкетеры в шляпах с плюмажами, разодетые в пух и прах гурабские гвардейцы, солдаты Нигрема в высоких бобровых шапках, гусары, урбадские конкистадоры, индейцы кри, вооруженные луками, самураи эпохи Тода в ламеллярной броне, ландскнехты в кольчугах и остроклювых шлемах. В бой шли даже пещерные люди, одетые в шкуры и сжимающие в руках дубины и каменные топоры.

И солдаты нового мира опешили. Они готовы были драться с любым врагом — смести его, раздавить, одолеть, уничтожить. Но биться с ряжеными, противостоять ожившей истории? К этому их не готовили, они понятия не имели, что с этим делать.

Ситуация была настолько абсурдна, нелепа, неправдоподобна, что растерялся и лейтенант Гирландайо. Словно сомнамбула, он смотрел, как противник подходит все ближе. Вот ряженые подошли на десять шагов, на пять — вот они подошли к солдатам вплотную и на мгновение словно слились с ними. Казалось, они вот-вот остановятся, разобьются о стену бойцов — однако этого не случилось. Словно вода через трещины в камне, они просочились через батальон Гирландайо. Если бы хоть один из них ударил, толкнул или сказал слово — морок, охвативший солдат, был бы разрушен. Перед ними встал бы противник, с которым можно иметь дело. Но рыцари, индейцы и самураи молчали и просто шли вперед, сквозь воинов современного мира, как если бы их просто не существовало. Они шли словно призраки, словно тени, обходя застывших в изумлении солдат — и почему-то в тот момент Гирландайо ощутил призрачными не их, а именно себя и весь свой батальон.

Ни один солдат так и не выстрелил, пальцы застыли на курках, точно каменные. Маскарад прошел через бойцов Освободительной армии, не убив никого и не ранив. Маскарад встал перед Гирландайо, и командирский свисток выпал у того изо рта. Из рядов маскарада вышел рыцарь в панцире, тронутом патиной. Он воздел над лейтенантом двуручный меч и прогудел:

— Все кончено, лейтенант, вы наш пленник. Вы проиграли, бросайте оружие.

Первым желанием Гирландайо было крикнуть: «Что за вздор!» — однако он сдержался и промолчал. Позднее, когда его станут допрашивать по обвинению в предательстве Освободительной армии, лейтенант честно признается, что просто-напросто не захотел умирать. Да, было превосходство в числе и превосходство в оружии и выучке. Более того: когда Когорта окружила лейтенанта, она сама оказалась окружена его батальоном. В сложившейся ситуации все, что требовалось от Гирландайо — приказать своим бойцам открыть огонь, а самому смириться с гибелью за правое дело — ибо, окруженный воинами Когорты, он, разумеется, не мог рассчитывать на спасение.

Но Гирландайо не был героем, таким, как Джамед Освободитель или Наездница Туамот. Он был профессионалом, который знал, что такое профессиональный риск, и вполне мог его оценить. Как бы нелепо ни выглядел его противник, рыцарь этот занес над ним меч, и меч выглядел тяжелым, грозным и на худой конец настолько ржавым, чтобы в случае раны обеспечить лейтенанту порядочное заражение крови. Кроме того, как профессионал, Гирландайо сражался за деньги, а не за правое дело — и вот, вспомнив о деньгах и взвесив на весах разума правое дело и собственную жизнь, лейтенант поднял руки и приказал своим воинам сложить оружие.

Впоследствии Освободительная армия допрашивала Гирландайо именно потому, что не могла принять этот бой в том виде, в каком он произошел в действительности. Лучшим следователям Джамеда и Наездницы Туамот казалось, будто Гирландайо, оправдывая свою некомпетентность, плетет какую-то несуразицу и сочиняет фантастические истории о том, чего не было и быть не могло. Когда же правда лейтенанта подтвердилась, решилась и его судьба. Вердикт комиссии гласил: хотя сдаться Гирландайо побудили профессиональные соображения, сам по себе он профессионалом не является, ибо никакой профессионал, возглавляющий батальон современных солдат с современным оружием, не проиграет кучке идеалистов в лохмотьях. Поскольку же Освободительная армия, к которой принадлежит батальон лейтенанта Гирландайо, состоит исключительно из профессионалов, ergo данный батальон не имеет к Освободительной армии никакого отношения, и все его поражения не бросают никакой тени на ее победоносное шествие.

По итогам разбирательства Первый разведывательный батальон Гирландайо был расформирован, а его бойцы — вычеркнуты из всех списков. Это очень напоминает судьбу Когорты Энтузиастов, однако, в отличие от воинов Глефода, солдатами несчастного лейтенанта едва ли заинтересуется какой-либо писатель. В том, почему эти профессионалы сражались и проиграли, нет ничего мало-мальски интересного для литературы. Едва возникнув на страницах истории, они сразу же исчезли, как и сотни тысяч высококлассных специалистов, осмысленно выполнявших свою работу и получавших за нее хорошую мзду.

Зато на этих страницах остался Глефод, не получивший за свой поступок ничего, кроме дурацкой и бессмысленной смерти.

Бессмыслица нередко оказывается продуктивнее смысла: у истории своя логика, и порою мы можем лишь бессильно следить за ней широко открытыми глазами.

Пока же широко открытые глаза демонстрировал лейтенант Гирландайо, перед которым из окружившей его толпы ряженых явилась фигура, в сравнении с остальными и вовсе химерическая. Это был Аарван Глефод, которого самурайский панцирь, юбка легионера, фракийская маска и кибернетический усилитель силы превращали в некий футуристический гибрид, инопланетянина, в голове у которого смешались все человеческие войны. Под маской, однако, обнаружилось вполне обычное, немного рябое лицо с такими грустными голубыми глазами, которые бывают лишь у щенков и лирических поэтов.

— Вы признаете свое поражение, лейтенант? — спросил Глефод, и голос его, мягкий, деликатный, странно контрастировал с суровым вопросом, не допускающим расплывчатого толкования.

— Эээ… Что? — захлопал глазами Гирландайо — Я это… Да, да, да! Все, что угодно, я и мои люди сдаемся на вашу милость! Знаете, — вдохнул он и выдохнул, — а это был ловкий психологический трюк. Любой бы на моем месте опешил, когда…

В этот момент Гирландайо еще раз взглянул на Глефода и увидел на лице у того непонимание.

— Трюк? — спросил капитан. — Какой еще трюк?

Лейтенант вздохнул, успокаивая нервы. Даже победив, этот человек остается тупицей! Господи, дай мне сил…