Владилен Суворов - Странник [Калибрятина]

- Примите мои поздравления, у вас отличная наследственность.

- Благодарю, господин.

- Так вы согласны? Вам придется выехать в Пекин. Полное обучение займет семь лет. Если покажете себя, сможете заняться научной деятельностью. Поступите в аспирантуру, возможно даже получите научную степень кандидата и доктора наук.

- Спасибо, но как же моя мать? Я хотел бы работать где-нибудь поблизости.

- Не считаю это проблемой. Вы можете взять свою мать с собой. Наша Империя ценит квалифицированные кадры. А у вас позвольте отметить, определенно присутствует талант к

языкам.

- Я согласен, господин, - раздумывать я не привык, такой шанс мог выпасть лишь один раз. Тем более жить дальше здесь было опасно. Европа засылала многочисленных

диверсантов. Взрывы самодельных устройств и различных смертников учащались день ото дня. Не думаю, что в этих условиях от меня что-то может зависеть. Я может быть

музыкант или знаток японского языка, но я не герой.

- Вы не пожалеете. В следующий раз я назову вас господином Ли.

Надо сказать, что обрисовывая мои будущие перспективы, он не соврал ни слова. Наши кураторы были подлинными архитекторами судеб, как узнал я гораздо позже - это были

сплошь дипломированные кадровые военные психологи.

Жизнь шла по накатанной колее, академию я закончил в числе лучших и был одним из пяти выпускников-представителей европейской расы. Последнее начинало вызывать

определенный дискомфорт. Местные жители нас не любили. Но нас все же терпели, как странную диковинку. Обеспечивали нас по высшему разряду. Мать выглядела гораздо моложе

своего возраста, вот что делают обильное питание и отсутствие бытовых проблем.

Кандидатская и докторская выстрелили как по плану, темы для защиты выбирал тривиальные, во многом это был плагиат. Но тратить время на оригинальную тему не было

большого настроения. Все чаще вспоминал свою семью, отца, бабушку и деда. Неужели они погибли от рук этих...

Сохранять благодушие и показное рвение становилось все сложнее. Но я старался. У меня было ради кого жить. Моя мать была заложником принятых мной решений. Выхода не

было. Так, я стал представителем, так называемой колониальной интеллигенции. Нас показывали на ток-шоу и телевидении, приглашали на международные симпозиумы.

- "Видите? У нас соблюдаются равные права. А вот доктор лингвистических наук, между прочим, не китаец. Так что - вот они... равные возможности для всех народов империи".

Информацию в сети отчаянно фильтровали, но однажды все же удалось краем глаза прочитать другое.

- Предатель с русской рожей. Убить суку...

Не скажу, что сильно радовался, прочитав это. Интересно, что я могу противопоставить в одиночку нации численностью в три миллиарда человек? Я тут практически один, в 15-миллионном городе, за тысячи километров от родной земли. Другие соотечественники здесь тоже есть. Но каждого из нас обложили толстыми кордонами помощников, заместителей

и псевдо друзей.

- "Они не правы, как же они не правы..."

Но жизнь продолжалась. Читать сеть с прежней настойчивостью разонравилось. Не было тяги вновь откопать что-то о себе. Между тем, я становился все более важной мишенью.

Список регалий рос вместе со званиями и титулами. Почетный профессор нескольких десятков известных мировых вузов. Проректор национального университета Пекина.

На вручении грамоты и звания почетного профессора Массачусетского технологического института случилась некрасивая ситуация. Группа молодежи из числа местных русских

выкрикивала лозунги с призывом - умереть или застрелиться.

- Он лидер. Он символ. Таких как он миллионы. Предатели нации...

- Вершина айсберга. Знамя в руках врага...

Настроение было паршивым. И даже разговор с матерью по приезду, не сделал душевные ощущения лучше.

- "Что я могу сделать?"

Я даже научные работы уже сам не пишу. Все пишут многочисленные помощники, а выдают все потом за мои достижения. Так работает система. Что изменит демарш одного

ученого? Ничего. Убьют. Закопают. И на этом все. Нас учеников школ и училищ миллионы. Они правы. Вытащат на передний край другого. И не будет никакой разницы. Ни для кого.

Чем больше изучаю культуру Китая, тем больше понимаю этот народ. Захваченное уже не вернут. А через поколение мы будем считать себя частью великой империи, частью

великого Китая. И ничего уже не изменить. На эту цель работают тысячи университетов Китая. Миллионы квалифицированных специалистов. Вспоминаю тех, кто преподавал нам в

школе, в училище, в университете и академии. Великолепные ведь кадры.

Среди прочего, есть и плюсы такого обучения. В разговоре, если не видеть мое лицо - китайцу легко спутать меня с аборигеном. Произношение неотличимо от эталона. Знание

диалектов тоже. Не каждый полиглот-китаец так хорошо владеет всеми этими диалектами. Собственно это и есть тема всех моих работ. Я систематизирую и изучаю диалекты.

Война с Японской империей при моей жизни так и не началась. Захваченного хватило и на двоих. Дальний Восток забрала Япония, все остальное Китай. И все хорошо, и все друзья.

В этой жизни дожил до девяноста лет. Наверное, всему виной китайская гимнастика или же китайская кухня. Уже лет двадцать не воюют партизаны. Закончились.

Пространство прежней родины на карте испещрено сотнями тысяч новых названий. Западный край. Одна часть народа, большая его часть включилась в тело империи как полезный

и нужный имплантат. Другая мыкается в Европах и Америках как беженцы. Вынашивая планы вернуться и отвоевать свое. Вот только встретят их на переднем крае свои же

пограничники. С привычными славянскими лицами, но говорящие на имперском, великом и могучем шепелявом языке.

Смерть в этот раз пришла легко и быстро. Хотелось забыть эту жизнь, как страшную сказку. Слишком пресно жить и умирать будучи китайцем. Слишком...

1980-ый год.

- Сынок, но почему?

Как вы понимаете, в этот раз я решил отойти от сценария своей жизни максимально в сторону. Родители были в печали. Сын отказался заниматься музыкой. Знали бы, как много

времени я посвятил этому увлечению - две жизни это ведь не хухры-мухры.

- К чему ты стремишься Олег? Кем ты будешь?

Вообще считаю неправильным задавать такие вопросы пятилетнему ребенку. Но не в этот раз.

- Я буду переводчиком. Английского языка.

Вы правы, именно так я и сказал. Наверное, это влияние последней прошлой жизни. Надоело мне жить в великом Китае. Первым делом, как только смог разговаривать узнал о

стране Конфуция. В этом мире опять 80-е годы, но другие - во главе генсек товарищ Величко, опять человек с Украины во главе партии. Тем не менее, Китай тоже велик, почти два