Пол Андерсон - Круги ада [Сетевая компиляция из разных изданий]

Когда все люди оказались на борту, он включил гравзы. Подлетев к поселку, он вывел из строя межпланетный передатчик, выстрелив по его мачте. Потом он передал предупреждение и дал людям возможность эвакуироваться. Когда все разбежались, он сжег еще несколько приспособлений.

У энейцев оставалась еда, убежище, медикаменты и боеприпасы. Но они не смогут ни отправиться куда-то, ни переговорить с кем-либо, пока не придет шлюпка с Энея, а она ожидалась не раньше, чем через месяц.

— Направление — восток, мичман Хэвлок — приказал Фландри. — Мы заберем своих ребят из Громового Камня и оставим там наше поголовье. И заодно раздобудем еду для нового дидонианина. Думаю, этот хиш мне еще понадобится.

— Где же, сэр?

— В Ллинатавре. Мы покинем эту систему без шума и пыли. Выйдя в космос, мы с максимальной скоростью отправимся к Ллинатавру.

— Сэр? — Радужное выражение на лице Хэвлока сменилось озадаченным. — Прошу прощения, капитан, но я не понимаю. Я хочу сказать, что теперь, когда мы превратили катастрофу в триумф, когда мы знаем свежий вражеский код, причем враг об этом не подозревает, разве не следует нам немедленно лететь к Ифри? Особенно, если учесть, что Катрин…

— У меня есть свои резоны, — ответил Фландри. — Не бойся, Снелунду ее больше не видать.

Выражение его лица, мягко говоря, не поощряло дальнейшие расспросы.

И снова металлическая теснота, пахнущий химией воздух, неумолчный шум двигателей, но зато и холодное мерцание звезд, одна из которых сияла особенно ярко. Перелет на этом корабле от Виржила до Ллинатавра должен был занять менее двух стандартных дней.

Фландри облачился в капитанский мундир. Кают-компания была слишком мала, чтобы вместить всех, но он включил аудиовизуальные интеркомы. Команда увидела Фландри в белом мундире, не слишком хорошо сидевшем на нем, но, вне всякого сомнения, являющем собой приличествующую его рангу форму. Как и все они, он выглядел изнуренным; скулы резко выступали на его лице, а глаза казались неестественно яркими по контрасту с дочерна загорелой кожей, но в отличие от большинства из них, он не выказывал удовольствия от своей победы.

— Слушайте внимательно, — сказал он: — Такое ненормальное положение, как наше, требует соблюдения ряда формальностей.

Он занес в вахтенный журнал данные, которые должны были легализовать захват им "Роммеля" и его положение хозяина этого корабля.

— Некоторые из вас были помещены под арест, — продолжал он. — Это было сделано ради предосторожности. Когда идет гражданская война, нельзя доверять тем, чьи позиции определены нечетко. Арест этот был кратковременным и вынужденным. Хочу особенно подчеркнуть, что задержание это ни в коей мере не отразится на моем отношении к лояльности или компетентности этих людей. Более того, я буду ходатайствовать о том, чтобы каждый из находящихся на борту получил повышение и награду.

Их веселое оживление не вызвало у него улыбки. Все тем же монотонным голосом он продолжал:

— Используя предоставленные мне полномочия и в согласии с уставом Флота, предусматривающим вербовку в экстренных обстоятельствах, я объявляю существо с планеты Дидона, известное под именем "Скорбящего", зачисленным в ряды военнослужащих Его Величества в ранге рядового. Учитывая особенности данного существа, оно будет приравниваться к трем обычным новобранцам.

Ответом ему был смех. Люди решили, что во Фландри заговорил сидящий в нем чертенок. Но они ошибались.

— Все детекторные системы будут держаться в режиме повышенной готовности, — продолжал он после окончания короткой церемонии. — Сразу же по установлению контакта с каким-либо имперским судном, офицер-связист сигналит о сдаче и просит об эскорте. Позволю себе предположить, что, взяв нас на абордаж, экипаж судна будет держать нас на положении арестованных до тех пор, пока не получит подтверждения нашей лояльности. Тем не менее, я уверен, что к тому времени, как мы выйдем на орбиту Ллинатавра, все подозрения будут с нас сняты.

— И последнее. На борту корабля находится важная пленница. Я сказал мичману Хэвлоку, который, должно быть, передал мои слова остальным, что госпожа Мак-Кормак не будет возвращена губернатору сектора Альфа Круцис. Сейчас я хочу обосновать это решение, так, чтобы помещенное в секретный отчет, оно послужило оправданием наших действий, ибо в противном случае оно послужит обвинительным материалом для военного суда.

Не в компетенции офицеров флота принимать важные политические решения. Учитывая особенные обстоятельства, связанные с личностью госпожи Мак-Кормак, включая сюда и сомнения относительно правомочности содержания ее под арестом, я пришел к выводу о том, что передача ее его превосходительству была бы решением важным в политическом отношении, причем последствия его могли бы быть самыми угрожающими. Мой долг — доставить ее властям Флота, которые сами во всем разберутся. В то же время мы не сможем прямо отказать его превосходительству, если он потребует ее выдачи.

— Поэтому, как глава этого судна и офицер "Интеллидженс" Имперского Флота, облеченный особой миссией, наделенный особыми полномочиями и так далее, я классифицирую присутствие среди нас госпожи Мак-Кормак как особо секретное. Она будет скрыта до того, как нас возьмут на абордаж. Никто не смеет упоминать о ее присутствии до тех пор, пока мы не получим доказательств того, что имеем дело с полномочным правительственным агентом. Тот, кто нарушит это требование, будет считаться преступившим границы закона и правила безопасности и будет отдан под трибунал. В случае настойчивых расспросов можете сказать, что она бежала незадолго перед тем, как мы оставили Дидону. Всем понятно?

Ответом ему были одобрительные крики.

Фландри сел.

— Отлично, — устало промолвил он. — Займите свои места. Пусть сюда приведут госпожу Мак-Кормак. Мне нужно с нею поговорить.

Он выключил интерком. Его люди ушли.

"Я их купил, — подумал он. — Теперь они отправятся на корабле хоть в ад, если только я буду командиром этого корабля. — Он не чувствовал никакого волнения. — Но у меня нет особого желания быть командиром".

Фландри открыл пачку сигарет, найденную среди припасов. Он сидел один в неуютной кают-компании. Кругом было тихо, если не считать шума машин и шагов часового в коридоре.

Но когда вошла Катрин, сердце Фландри подпрыгнуло. Он встал. Она закрыла за собой дверь и остановилась перед ним. Взгляд ее был мрачен. Нож, который он ей дал, висел у нее на бедре. Она все молчала и молчала, и он, заикаясь начал: