Пол Андерсон - Патрульный времени

— Поэтому я со всей искренностью советую тебе больше не пытаться прибегать к обману.

— Что? — Эверард вздрогнул и посмотрел на Ли.

— Ты ведь не можешь не понимать, надеюсь, — сказал китаец, — что проводники-индейцы сбежали? И что тебе придется занять их место?

Правда, мы надеемся вскоре повстречаться с другими племенами, наладить отношения…

Эверард кивнул, и голова у него разболелась еще больше. Солнечный свет неприятно резал глаза. Его ничуть не удивляло, что монголам удавалось договориться с аборигенами. Если не упирать на грамматику, достаточно нескольких часов, чтобы довольно сносно изъясняться на любом языке с помощью нескольких основных слов и жестов. А наняв провожатых, можно не торопясь совершенствовать свои знания по дороге, — … и нанимать проводников у каждого племени, — продолжал Ли, — как и раньше. Так что если ты вздумаешь завести нас куда-нибудь, обман вскоре откроется, и Токтай накажет тебя самым нецивилизованным способом. С другой стороны, за верную службу ты будешь хорошо вознагражден. Со временем ты даже сможешь занять высокое положение при нашем дворе, разумеется, после того как мы завоюем эти земли.

Эверард перестал слушать. От неожиданно пришедшей в голову мысли у него перехватило дыхание.

Почему он так уверен, что Патруль придет к ним на выручку? Совершенно очевидно, что монгольская экспедиция в результате потерпела фиаско. Так ли очевидно? Ведь им приказали вмешаться в исторический ход событий парадокс, необъяснимый с точки зрения логики, — а это говорило о нестабильности пространственно-временного континуума в данный период.

Все черти в аду! Значит, Токтай мог преуспеть в своем начинании!

И тогда будущее Американское Ханство, о котором Сандовал даже не смел мечтать — реальная действительность.

Пространство-время полно неожиданностей. Оно прерывисто, изменчиво. Исторические линии пересекаются, текут вспять; незначительные события и факты забываются. Так же, как забудутся Мэне Эверард и погибший Джон Сандовал — агенты Патруля Времени, который никогда не существовал, в далеком будущем, которого никогда не было.

После многочасового тяжелейшего перехода, перед заходом солнца, они оказались в довольно неприглядной местности, где произрастал лишь редкий кустарник да полынь. Коричневые холмы стали более пологими; пыль клубилась под копытами лошадей; серебристо-зеленые кусты попадались все-реже.

Эверард помог уложить Сандовала на землю. Глаза навахо были закрыты, лицо осунулось. Иногда он что-то бормотал в горячечном бреду, вздрагивая всем телом. Намочив тряпку, Эверард влил ему несколько капель воды сквозь растрескавшиеся губы, но больше ничем не мог помочь.

Монголы, устраиваясь на отдых, вели себя куда оживленнее, чем раньше. Они победили двух могучих волшебников, никто на них больше не нападал, и вывод напрашивался сам собой. Они занимались делом, весело болтая друг с другом, а после скромной трапезы открыли меха с кумысом.

Эверард остался сидеть рядом с Сандовалом, почти в центре лагеря. Их охраняли два молчаливых стражника с луками наготове. То и дело один из них вставал, чтобы подбросить дрова в небольшой костер. Постепенно разговоры начали затихать. Даже неутомимые монголы оказались подвластны усталости: люди укладывались на землю и мгновенно засыпали; часовые, объезжающие лагерь, старались выпрямиться в седлах; костры медленно догорали, уступая место появившимся в вышине звездам; на много миль разносился дикий лай койота.

Под тяжелыми шагами заскрипела сухая земля. В ту же секунду стражники приладили к тетивам луков стрелы. Свет костра высветил фигуру Токтая с непокрытой головой. Воины склонились до земли и отступили в тень.

Токтай остановился. Эверард поднял голову, но тут же отвел взгляд.

Некоторое время нойон молча смотрел на Сандовала, потом произнес необычно мягким тоном:

— Не думаю, что друг твой увидит еще один восход.

Эверард буркнул что-то неразборчивое.

— Может, у тебя есть какое-нибудь лекарство? — спросил Токтай. — В ваших седельных сумках много непонятных предметов.

— У меня есть лекарство против воспаления, — машинально ответил Эверард, — и еще от боли. Но чтобы вылечить человека с проломленным черепом, его необходимо отвести к искусным лекарям.

Токтай присел рядом и протянул руки к огню.

— Мне очень жаль, но в моем отряде нет целителей.

— Ты мог бы отпустить нас, — предложил Эверард без всякой надежды на успех. — Моя повозка, оставшаяся на холме, вовремя доставит его туда, где окажут помощь.

— Ты же знаешь, я не могу этого позволить! — Токтай ухмыльнулся.

В голосе его перестала сквозить жалость к умирающему. — В конце-концов, Эбурар, ты первый на нас напал.

Это было правдой, и Эверард не нашелся, что ответить.

— Но я не затаил на тебя зла, — продолжал нойон. — Более того, я хотел бы стать твоим другом. Ведь мне ничего не стоило сделать остановку на пару дней и выпытать у тебя все, что ты знаешь.

Глаза Эверарда яростно вспыхнули.

— Ты бы мог лишь попробовать!

— И, думаю, преуспеть, раз ты возишь с собой лекарство от боли. — Губы Токтая растянулись в волчьей усмешке. — Однако ты еще можешь пригодиться, как заложник, например, и вообще, мне нравится твоя смелость. Я даже скажу, какая мысль пришла мне в голову. Мне кажется, ты из небольшого племени волшебников, а вовсе не из южной страны, царь которой, наверное, находится в твоей власти. А если нет, значит ты надеешься заколдовать его и не хочешь, чтобы мы тебе мешали. — Токтай сплюнул в костер. — Я слышал много легенд, и в них герой всегда побеждает волшебника. Почему бы мне не стать этим героем?

Эверард вздохнул.

— Скоро ты узнаешь, почему, нойон. — На какое-то мгновение он подумал, что скорее всего окажется неправ.

— О, перестань. — Токтай хлопнул его по спине. — Неужели тебе трудно рассказать мне хоть самую малость? Ведь между нами нет крови. Будем друзьями!

Эверард молча кивнул в сторону Сандовала.

— Это печально, — сказал Токтай, — но он оказал сопротивление солдатам Великого Кагана. Брось, Эбурар, давай лучше выпьем. Я прикажу подать кумыс.

Невольно патрульный скорчил гримасу.

— Не самый лучший способ умиротворить меня!

— Вот как, твоему народу не нравится кумыс? Боюсь, больше у нас ничего нет. Вино давно кончилось.

— Ты мог бы разрешить мне выпить виски. — Эверард вновь посмотрел на Сандовала и перевел взгляд в окружающую тьму. Он чувствовал, что его бьет легкий озноб. — О господи, от рюмки я бы сейчас не отказался!

— А?

— Наш национальный напиток. Фляги лежат в седельных сумках.

— Что ж… — Тактай явно колебался. — Ну хорошо. Пойдем со мной и возьмешь, что тебе надо.