Мюррей Лейнстер - Чужие звёзды

И вдруг оно вспыхнуло.

Раздался сигнал тревожного гонга. Тут же экраны отключились, и все стало черным. Затем на корабле зажглись лампы, показавшиеся желтыми и тусклыми.

Все молчали.

Экраны были черными. Двигатели, конечно, прекратили работать. Корабль окутался силовым полем, через которое ничто не могло проникнуть, но для этого требовалась масса энергии. И ее потребление оказалась настолько большим, что аварийные огни были лишь тускло-красными пятнышками.

Экраны были черными пять ударов сердца, во время которых все застыли.

Затем экраны снова включились. И они увидели планету. Белое пятно снова было просто белым, без малейших признаков пламени. Но пока они смотрели, по нему блестящей рябью вновь покатилось нечто серебряное, а потом люди словно заглянули в горнило солнца прежде, чем защитное поле отключило видеоэкраны. Они снова стали черными.

Корабль мчался в пустоте. Он был слепым и беспомощным.

Борден повернул аварийную лампу так, чтобы взглянуть на приборы. Стрелка указателя мощности стояла на максимуме. Силовой экран не мог забрать столько энергии. Где-то в электропроводке корабля было короткое замыкание. А значит, провода неизбежно нагревались и в любой момент могли вспыхнуть.

Пальцы Бордена стремительно носились по клавиатуре, пока он уводил корабль в сторону, чтобы можно было отключить силовое поле.

Он последний раз щелкнул выключателями и стал ждать, бусинки пота покрывали его лоб. Что-то ударило «Данаю» энергетическим лучом. У него была такая мощность, что за четыре секунды этот луч мог испепелить корабль.

Когда луч исчез, силовые экраны отключились. Но тут же «Данаю» снова обнаружили и второй раз использовали то же планетарное оружие. Теперь «Даная» ушла в сторону, но если ее обнаружат в третий раз, то проводка может не выдержать и поле отключится, когда еще не исчезнет энерголуч.

Все прошло гладко. Щелкнуло реле, отключая поле. Освещение на корабле вспыхнуло на максимальной яркости. Взгляд Бордена тут же метнулся к приборам. Указатель энергоресурсов стоял на нуле. Датчик резервной энергии стоял на такой низкой цифре, что Бордена вновь пробил пот.

Экраны корабля оставались черными. Любой вид энергии, достигший снаружи корабля, был бы нейтрализован. Даже свет не отражался. Все известные землянам приборы показали бы, что «Данаи» вовсе не существует.

В настоящий момент «Даная» снижалась, можно сказать, падала по пологой дуге. Она не могла включить двигатели, чтобы не обнаружить себя. Словно каракатица, выпустившая чернильное облако, она спряталась, поглощая все внешние виды энергии.

— Ди, что случилось? — дрожащим голосом спросила Эллен Борден мужа.

— Что-то ударило нас высокотемпературным лучом, — сказал Борден и вытер, наконец, со лба пот. — Мы чуть было не превратились в облачко раскаленного газа. Хорошо, что вовремя сработал защитный экран. Когда луч исчез, экран отключился. И мы тут же получили второй удар! Но теперь все в порядке. По крайней мере, нас, кажется, больше не видят. Так что мы будем жить, пока не упадем.

— И через сколько времени этот произойдет? — неожиданно тонким голосом спросил Сэттелл.

— Я не знаю силы тяжести на этой планете, — ответил ему Борден, — но понадобится какое-то время, чтобы упасть с высоты в четыреста миль. У нас также есть кое-какая скорость. Конечно, ее недостаточно, чтобы выйти на орбиту, но все же она поможет. Я хочу кое-что прикинуть…

Он повернулся в кресле к пульту управления и забегал пальцами по клавишам компьютера. Белое пятно. Оно стало серебристым, а затем запылало. Почему? Какое количество энергии нужно, чтобы «нагреть луч»? Никто не мог предугадать, что на корабле существует опасность короткого замыкания. Но защитному полю пришлось нейтрализовать сотни мегаватт чистой энергии.

Это количество было диким и несуразным. Почему все пятно вспыхнуло белым пламенем? Триста миль в длину, шестьдесят в ширину… Даже если…

Компьютер защелкал.

— Солнечная энергия, — сказал Борден, мрачнея с каждой секундой. — Расчеты верны. Ее не больше киловатта на квадратный ярд, но в восемнадцати тысячах квадратных миль очень много квадратных ярдов! На выходе мы имеем луч со звездной температурой. Если бы он был точно сфокусирован, то мы бы уже сгорели! — И тут он сказал: — Но солнечные зеркала не работают по ночам!

Он снова заработал клавишами управления, затем посмотрел на свой хронометр и стал ждать.

— Мы падаем! — пронзительно завопил Сэттелл. — Сделайте же что-нибудь!

— Еще сорок секунд, — ответил Борден. — Я рискую вашей жизнью, Сэттелл, но также своей и жизнью Эллен, не говоря уж о Джерри. Так что успокойтесь.

Он не отрывал глаз от прибора, показывающего оставшуюся энергию, расходующуюся на нейтрализацию солнечного света, света звезд и отраженного света на дневной поверхности планеты, который достигал корпуса корабля. Когда они пересекут терминатор планеты — линию, отделяющую дневную сторону от ночной, — расход энергии должен резко снизиться.

Так и произошло. Они вошли в тень планеты. Оказались на ночной стороне.

Борден тут же включил все приборы и первым делом взглянул на радар. Они были еще на высоте шестидесяти миль, но падали с большой скоростью. Борден заиграл клавишами управления. Вверх! Двигатели на полную мощность! Переход на новый курс!

— Мы не упадем, — спокойно сказал он, — если в нас не пальнут чем-то, что работает в темноте. Но странно все это с солнечными зеркалами. При определенных размерах они экономически выгодны. Но как только становятся слишком большими, за те же деньги можно создать лучшее оружие. В полной безопасности мы будем, когда очутимся над полярной шапкой. В полярных регионах нельзя установить солнечные зеркала!

— Они попытались нас убить! — задыхаясь, воскликнул Сэттелл. — Им не нравятся чужаки! Они выстрелили в нас без предупреждения! Мы не можем садиться на эту планету! Надо улетать отсюда!

— К вашему сведению, — ответил ему Борден, — у нас нет топлива, чтобы продолжать полет. И нам нужны запасы провизии. К тому же, как вы должны помнить…

И тут смолкли двигатели. Они были повреждены и отремонтированы вручную, со всеми вытекающими отсюда недостатками. После ремонта они нормально проработали целых три дня, но потом замолкали четыре раза в течение часа.

Их необходимо запустить. Сейчас корабль летел на высоте сорок миль. Если двигатели запустятся, они останутся жить. Если же нет — погибнут.

Через шесть долгих секунд двигатели все же заработали. Через десять минут они снова отключились на пару секунд. А полчаса спустя они стали зловеще икать, что предвещало окончательный отказ, но все же продолжали работать.