Александр Барей - Мир-Чаша

Через полчаса агенты были на месте, где предъявили охране поддельные удостоверения. Их пропустили на базу и предоставили сопровождающего или, выражаясь точнее, наблюдающего. Документы агентов гласили о разрешении на свидание Джерри и Майкла (конечно, под русскими именами и фамилиями) с неким заключенным, приговоренным к смерти. Разрешение было заверено подписью и печатью высокопоставленного должностного лица. Заключенный находился в том же корпусе, что и лаборатория.

Как только сопровождающий привел агентов в корпус, Джерри изъявил желание посетить отхожее место. После этого “посещения” сопровождающий остался сидеть на унитазе, связанный по рукам и ногам и снабженный кляпом во рту. По заранее изученному плану шпионы быстро нашли лабораторию. Открыть ее не составило труда, и они принялись искать чертежи.

Олег Лук уже три месяца находился в заключении на военной базе и ждал своей смерти. Недавно ему исполнилось двадцать пять лет. Из-за постоянного ожидания последнего дня в его волосах появилась седина.

На свободе Олег был веселым и жизнерадостным парнем, хотя в жизни ему не везло. Он обладал яркой привлекательной внешностью и незаурядным умом.

Олег работал в историческом музее. Он увлекался старинным оружием, которое напоминало о боях и подвигах былых времен.

Однажды к нему в гости зашел Эдик, давний знакомый.

– Я к тебе по делу, – заявил гость.

– По какому?

– У меня есть одна вещь, я хотел бы, чтобы ты ее оценил. Взгляни.

Эдик вынул из сумки прекрасной работы кинжал, инкрустированный золотом и серебром. Олег от удивления даже присвистнул. Он взял в руки кинжал и, восхищенно рассматривая его со всех сторон, никак не мог наглядеться.

– Ну ты, Эдик, даешь! Да ему ж цены нет! Где ты его взял?

– Неважно.

– И что ты теперь собираешься делать?

– Не знаю, может быть, найду покупателя. Как ты думаешь, на сколько потянет?

– Тысяч на двадцать.

– Отлично!

– Смотри, чтоб тебе не пришили статью. Вещи подобного рода считаются государственной собственностью. По закону ты имеешь право получить только двадцать пять процентов от стоимости этого кинжала.

– Знаю. Но я что-нибудь придумаю. А теперь, пожалуй, мне пора.

Через несколько дней к Олегу зашли трое милиционеров, без лишних вопросов надели на него наручники и поволокли в отделение. Против него было выдвинуто обвинение в убийстве супружеской пары и обвинение в убийстве милиционера при исполнении служебных обязанностей. По предположению следователя, убийца подошел в безлюдном месте к супружеской паре и начал им угрожать. Женщина закричала. Грабитель ударил ее кинжалом в живот. Когда мужчина попытался задержать преступника, тот перерезал ему горло. На крики прибежал милиционер. Бандит вонзил ему в сердце кинжал и скрылся, не извлекая оружия. На рукоятке были найдены отпечатки пальцев.

Кто-то позвонил по телефону, сказал, что знает убийцу, и назвал адрес и фамилию Олега. Его отпечатки пальцев совпали с отпечатками, оставленными на кинжале. Когда начали дознаваться, где он находился во время совершения убийства, не нашлось ни одного человека, способного подтвердить его алиби. Потом в отделение пришел Эдик и заявил, что видел этот кинжал у Олега.

Олег не мог понять, зачем приятель так с ним поступил и какую цель он преследовал. Когда Олег рассказал свою версию произошедшего, ему никто не поверил. Суд признал его виновным и приговорил к смертной казни.

Через некоторое время его перевели на военную базу и направили в лабораторию Алексея Бельского на обязанностях ассистента. Эксперименты были опасными. Добровольцев для помощи доктору не находилось. Поэтому туда направили заключенного, у которого было только два пути: либо расстрел, либо участие в экспериментах. Олег выбрал второе. Он знал, что его потом все равно расстреляют, но в его сердце тлела маленькая искорка надежды, которую никто не мог загасить. Когда Алексей работал, Олег помогал ему. Все остальное время он проводил в камере.

С некоторых пор Алексей все чаще стал отправлять помощника в камеру, ссылаясь на то, что в остальных опытах ему помощь не нужна. Он проводил какие-то эксперименты в одиночку. Олег сразу заподозрил, что тут что-то не так. До сих пор ученый редко мог обходиться без помощи ассистента, а теперь почти все время работал без него. Следовательно, Алексей что-то скрывает и скрывает не только от него, но и от всех.

Олег пытался разведать, чем занимается доктор, но безуспешно. Он хотел прочитать записи Алексея, но тот никогда не оставлял их без присмотра, а вечером запирал в сейфе. Каждый день, за четверть часа до прихода доктора, Олега выпускали из камеры, давали ключ от лаборатории, и он делал там уборку. Однажды Олег обнаружил под шкафчиком с приборами исписанный листок бумаги. Когда он начал его читать, то от удивления едва не выронил. Судя из написанного, выходило, что с помощью нового прибора можно перемещаться в пространстве, если мощность его излучения превышает критическую. Олег не знал, какая мощность является критической, но понял, что она должна быть намного больше той, которую они использовали в экспериментах. Олег умел включать прибор, знал, где находится регулятор мощности, и мог бы хоть сейчас воспользоваться им, если бы прибор не был заперт в железном шкафу.

Олег больше не принимал участия в экспериментах с излучением, но не терял надежды и ждал удобного случая. Он бичевал себя за то, что не узнал о свойствах прибора раньше, когда имел к нему доступ, но потом сообразил, что раньше и сам доктор не знал о них, а когда узнал, то решил держать открытие в тайне и поэтому отстранил ассистента от дальнейших опытов.

Олег сжег листок. Он ничего не говорил доктору о находке, опасаясь, что тот вообще откажется от его услуг. Алексей был хорошим человеком и понимал Олега. Ему даже казалось, что доктор верит в его невиновность, хотя никогда не говорил об этом. Олег не обвинял Алексея, он понимал, что тот не мог поступать иначе – на него давил железный кулак системы.

Однажды вечером Алексей сказал:

– Олег, завтра мне понадобится твоя помощь.

– В чем?

– Мы будем демонстрировать разрушительное действие моего прибора перед большим начальством.

Глаза Олега засияли, на лице заиграла улыбка, но он тут же взял себя в руки и изобразил на лице отрешенно-безразличную гримасу, чтобы доктор ничего не заподозрил.

“Да, будет демонстрация начальничкам, – утешался Олег. – Они, наверное, портфельчики из рук выпустят, когда исчезнет заключенный вместе с прибором. А потом будут долго напрягать свои скудные умишки, соображая, как такое могло произойти”.

На следующее утро Олега, как всегда, вывели из камеры и дали ключ от лаборатории. Он, вроде, должен был бы радоваться, но какое-то нехорошее предчувствие терзало его.