Юрий Грум-Гржимайло - Вебсик. Испытательный срок

Марта слушала очень задумчиво.

— Вебсик, помоги найти информацию о геостанциях, которые были установлены поблизости в период терраформирования, — попросила она. — Жаль, что ты нам с отцом этого не рассказала раньше, — упрекнула она дочь.

От меня не ускользнуло, что она обращалась в Вебсику, как бабушка к внуку. Но Вебсик на сей раз ей не ответил. Влада ушла слушать свои учебные программы, я ещё «тормозил» отправиться следом за ней.

— Разве здесь было терраформирование? — спросил я. — Искусственное?

— Нет, природное, — ответила Марта.

— Разведчик явно не геологическая машина, — возразил я. — Космическая, военная — да…

— Или подземная, — сказала Марта. — Не думал об этом? Разведчик недр?

— Не думал, — честно согласился я. — Вполне возможно.

— «Шарахи» концентрируются над подземными пустотами, — сказала Марта. — Под Соловьём мы нашли на глубине полутора километров подземный водоём, хотели начать бурить, но не успели.

— Марта, а точно, что над пустотами? Насколько я понял, нуль-время возникает в месте сгиба однородного пространства, без пустот? — я до конца этот момент не совсем понимал, но вчерашние «азы науки» уже давали себя знать. — Если возникает пустота, то никакого нуль-времени не было, верно?

— Не совсем. Тут же была не просто складка, а случился перенос материальных форм — башни со стеной и щебнедробилки. Возможно, в порядке обмена мы и получили пустоту.

— Я бы хотел по ним полазить…

— Только снаружи, — ответила Марта. — Они как скорлупки, но что там внутри — мы не знаем, просвечиванию не поддаётся. Я была около них, щупала стены, на щебнедробилке влезла по спуску для вагонеток. Материалы на вид разные — дерево, железо, кирпич, а на ощупь — одинаковые. И всё очень скользкое. Как фторопластик. Меня не покидало ощущение, что это музейные муляжи в натуральную величину… У нас на земле есть несколько музеев с подобными экспонатами, мы посылали запрос — ничего у них не пропадало. Но похожая щебнедробилка есть в северо-американском Музее горных технологий и в европейском Горном музее в Руре. А башня со стеной — это Европа или Север, там таких построек много сохранилось, часть ушла под воду с бывшими городами…

— Да, — вспомнил я одну не совсем понятную мне фразу, — Марта, а что могли иметь в виду близнецы, когда говорили о «разрушении времени»? Разве такое возможно?

— Да нет, конечно, — отозвалась Марта. — Их всегда тянуло на пафос… Нам на переподготовке в Институте времени приводили такое сравнение. Вот тэтраэдр — правильная пирамида, у неё три стороны и основание — пространство, время, информация и энергия. Они создают нашу материальную вселенную. Разве можно разрушить одну из них? Нет конечно. Деформировать можно, но эта система стремится к балансу и самовосстанавливается. Мы можем только гадать, как формируются Вселенные за пределами нашего материального мира. Но мы уже понимаем, что в нашей вселенной возможны пространственно-временное и энерго-информационное существование. И комбинации переходов.

— А о чём же они тогда просили помочь Вебсика?

— Знаешь, — сказала Марта, — разрушение времени — броское название… Жалею, что не записывала Славины идеи, он их на ходу бросал. Одна из них была в том, что в Соловье мы видим перенос с минимальной энергетикой, то есть как бы информационное копирование внешности объекта. Это не телепортация, а, скорее, дубляж, если муляж можно назвать дублем… Он считал, что копии-дубли возникали в зоне «шарах», которые могли быть следствием переноса. Но были там и «пустые» шарахи, в них мы фиксировали такое искажение времени, что и при минимальной энергетике оно действовало на мозг человека. Хронокапли — те же шарахи в миниатюре, Слава иногда говорил, что у них такой способ перемещения. Амёбы, помнишь, как двигаются? Выращивают ложноножки и перетекают на них. Вот и эти тоже. Кидают хронокапли, если те попали на благодатную почву, то они притягивают к себе шараху и перемещают её…

Я внимательно слушал. Похоже, в последние годы эти исследования топтались на месте. Или их сдерживали зачем-то. Марта рассказала, что в Соловье были хронокапли, но радиус их распространения не превышал полусотни метров. А от Загорного до Соловья — не один десяток километров по прямой. И если они падают здесь, то почему бы им не падать в других местах, о которых мы не знаем? То, что регион закрыли, — правильно, но это, скорее, санитарная мера, карантин. Рано или поздно придётся зондировать тут всё метр за метром, а то и закрывать новые районы.

По мнению Марты, наш Вебсик каким-то образом «прикрыл» дом на горе или знал, что она чем-то другим защищена. Может, не случайно и дом сюда переехал — Вебсик обезопасил своё жильё, выходит, по такой логике, что он знал заранее про опасность. Нам нужно всё аккуратно выяснять.

Марта рассказала о своих ощущениях от удара хронокапли. Когда она на коптере поднялась в воздух, возник страх высоты, головокружение, потом касательный удар о возникшую внезапно сбоку серую пелену и тяжесть. Больше она ничего не помнила. Проснулось сознание уже тут, на диване, будил её голос Вебсика.

— Он молодчина, — тепло сказала она. — Врач завтрашнего дня. Про энерго-информационную медицину я много читала, но с таким лечением сталкиваться не приходилось. Просто гениально.

— Спасибо, — вдруг вмешался в наш разговор голос Вебсика. — Очень приятно, что помогло. Мне нужно вам кое-что пояснить. Слушайте.

Надо сказать, что Вебсик избрал четыре способа общения с нами. Один — через свои корявые письмена, которые он нам показывал. Второй — голосом через наш «умный дом». Третий — мыслеречью через картину в гостиной или обручи с кристаллами. Четвёртый способ — это наши переходы на то море. Я допускаю, что он мог воздействовать и иначе, например, через сны. Лично мне все способы его общения были интересны.

Вебсик подтвердил, что через диагноста смог заняться лечением Марты. Так же он лечил и нашу Джеку, сказав, что с нею всё было гораздо проще. Но Джека потеряла свои уникальные свойства чуять «шарахи». Вернуть их невозможно.

— Вы, как носители жизни в этой вселенной, ограниченной пространством, временем, энергией и информацией, являетесь в ней самыми сложными существами, которым доступны в той или иной степени выходы в образующие ваш мир измерения. Мне всё это очень интересно, я с вашей помощью начинаю постигать мироустройство за пределами информационных полей и структур, формирующих мою сущность, — продолжал Вебсик. — Очень похоже, что во время эксперимента в Церне были созданы возмущения, породившие энерго-временные сущности, которые вы назвали «шарахами». У меня нет терминов вашего языка, подходящих для их описания… Самое близкое — назвать их проекцией синхронных временных и энергетических искажений, но это не просто проекция, они начинают исследовать ваш мир, они — живые. Вероятно, вы создали новую форму жизни.