Андрей Газаев - Исход

— Ты в порядке? — просевший голос, казалось, выдал его с головой.

— Да, спасибо. Уже все хорошо. Только бок еще немного болит. Это от быстрого бега. Пройдет.

— Твоего сынишку зовут Максимка, я знаю. А как зовут тебя?

— Алина. Алина Круглова. А ты Дающий Дорогу?

— Сокращенно — Дед, так меня и зови.

Девушка кивнула и снова посмотрела на своего ребенка, сладко причмокивающего во сне. Дед выждал паузу, затем спросил:

— Прости, что напоминаю, но, что за люди тебя преследовали?

— Это соседи, — Алина содрогнулась. — Они раньше были хорошими людьми. Их дочь, Вера, в этом году закончила третий класс. Они частенько просили присмотреть за ней, а то и вовсе оставляли ее у меня иной раз. Мне с Верой было очень интересно. Она какая-то необычная, с одной стороны вроде ребенок, а с другой стороны такая мудрость в ее словах иной раз, что просто диву даешься.

— Такое поколение. Дети-индиго, — Дед повернул направо, на улицу Калинина и прибавил скорости. — Помнишь, как в песне: «Новорожденный смотрит на свет пристальным взглядом Бога!» Это точно про них.

— Наверное. Так вот. Вера пропала уже в июле, прямо у них в квартире. У матери от горя помутился рассудок. Она, почему то решила, что это я во всем виновата и убедила мужа. Она караулила под дверью и из-за них я боялась выйти из дома. Вот и сегодня, не успела я покинуть квартиру, как они погнались за мной.

— Понятно, — Дед кивнул, а затем добавил. — Все это печально, но это уже в прошлом. Забудь.

Коротко пискнул сотовый. Дед достал телефон, прочитал сообщение и удивленно вскинул брови.

— У тебя есть мобильник?! И он работает?! — Алина ошарашено смотрела то на запрещенный предмет, то на его владельца.

— Да. И нам сообщили координаты точки выхода. Химтехникум, аудитория 211. Насколько я помню, это компьютерный класс на втором этаже.

— Но, как же мы туда проникнем? Ведь все компьютерные залы запрещены и запечатаны наглухо.

— Вот в аудиторию как раз проникнуть будет, я думаю, не сложно, к тому же нам подсказали код к замку, — Дед задумчиво потер подбородок. — А вот как незаметно попасть в само здание? Там ведь наверняка охрана.

Не успел он договорить, как мобильнику пискнул еще раз.

— Ага, ну вот и еще одна подсказка. Среднее окно сто первой аудитории не заперто.

Дед вернул мобильник в чехол и глубоко вздохнул, задумавшись.

— А откуда приходят эти сообщения? И кто их посылает? — тихо спросила девушка двадцать минут спустя, когда «Вита» уже спряталась за высоким забором, во дворе брошенного ЖЭКа. В двухстах метрах позади химического техникума.

— Ты хочешь честный ответ?

— Да.

— Я не знаю. Я, на самом деле, не знаю, — Дед растерянно пожал плечами, но этот жест остался неразличим в темноте салона, едва освещаемого огнями приборной панели. — Но думаю, что оттуда, куда вы с сынишкой уйдете. Не забивай себе голову, нам пора двигаться.

Щелкнул дверной замок, но выйти из машины Дед не успел. Алина импульсивным движением схватила его за рукав и удержала.

— Подожди.

Дед снова повернулся к ней и почувствовал как где-то в груди, там, где живет душа, появилось тягучее, тоскливое ощущение. Не вовремя. Ох, как не вовремя. А девушка, медленно отпустив его руку, и словно сжавшись в комочек, тихо спросила, срывающимся голосом.

— Дед. Скажи мне, кто ты?

Мужчина горько усмехнулся:

— Дающий Дорогу.

— Но, — короткая пауза, затем на выдохе. — Ты, человек?

Такого вопроса Дед явно не ожидал, поэтому и ответил не сразу, а лишь секунд через двадцать.

— К сожалению, да. Такой же, как и ты, как говорится из плоти и крови. Родился здесь, в семьдесят четвертом году. Жил на мостовщине, если тебе что-нибудь говорит этот сленг. Окончил школу номер восемнадцать, затем учился в этом же химико-механическом техникуме, киповец. А почему ты спросила?

Девушка помолчала, кусая губы, затем ответила:

— Я не знаю. Столько всего. Ты, — повернулась и посмотрела ему в глаза. — Ты не похож на остальных мужчин, ты какой-то другой. Совсем другой.

— Но, ты же меня совершенно не знаешь.

— Зато чувствую. Я ведь женщина. А в народе всякое говорят о случившемся, вот я и спросила.

— И что именно говорят?

— А ты не знаешь?

— Нет, — Дед глубоко вздохнул. — Я практически ни с кем не общаюсь. Родителей давно нет, брат с сестрой в Москве, лучший друг пропал вместе с семьей. Остальные, как и все, замкнулись в своем горе, и просто стараются выжить и не сойти с ума от страха.

— А жена? — просевшим голосом спросила девушка и вновь посмотрела на спящего сына. — Дети у тебя были?

— Нет, не было. Ни жены, ни детей, — руки мужчины, что есть сил стиснули руль. И хорошо, что темнота скрыла этот жест боли и отчаяния.

— Прости, — девушка потупилась, затем подняла голову и продолжила. — А в народе говорят многое. Верующие неустанно твердят о каре божьей, за грехи. Еще говорят, что это американцы запустили к нам ракеты с секретным вирусом. Но большинство считает, что это инопланетяне. Они воруют наших детей, а когда мы все сойдем с ума и передохнем, им достанется наша планета.

— Значит, ты добровольно идешь в руки к инопланетянам, да еще и несешь им сына? — Дед невесело усмехнулся.

— Нет, я не верю в это, — Алина погладила засопевшего ребенка.

— А во что ты веришь? И почему ты идешь?

— Дней через десять, после того, как все началось, в самый разгар паники и отчаяния, в один из вечеров, Вера была у меня. Мы смотрели телевизор. Сначала показывали какого-то депутата, он гневно тряс тройным подбородком и требовал от правительства начать всеобщую вакцинацию. Когда его спросили: «От какой болезни надо делать прививки?», он вообще свихнулся на своей истерике. Начал кричать, что от всех болезней сразу. Что надо колоть сразу все лекарства, какие есть. И заставить всех каждый день пить таблетки.

Девушка немного повеселела, на волне воспоминаний.

— Потом показали каких-то ученых, кажется астрономов. Они рассказали, что на орбите Земли уже давно летает множество неопознанных космических кораблей. Что правительство знает об этом, но скрывает от населения. И в доказательство заявили, что каждый месяц, в первых числах, облака на закате всегда похожи на космические корабли пришельцев. Вот. Вера тогда долго и заливисто хохотала, а потом сказала, что все эти взрослые просто слепые. Что они не видят того, что происходит, а просто рассказывают то, чего боятся сами.

Девушка прервалась и вздохнула.

— Я тогда спросила ее: «А ты видишь? Ты знаешь, что происходит». А она повернулась ко мне и совершенно серьезно ответила: «Конечно. И все дети знают. Бог покидает этот мир и забирает нас с собой. И на земле ему помогают люди с душами ангелов. Только Бог не тот, что в церкви, а настоящий, который был здесь всегда. Посмотри на Максимку и ты поймешь, что это».