Франсуа Делоне - Нельзя оставаться людьми

Хвала лучу Мерка! Астероид оказался переработан. Почти весь материал превратился в маленьких муравьишек. Управляемые волей Ильдара и питаемые лучом Мерка они или текли как свежий мед или твердели крепче бетона. Теперь, благодаря микроботам, глыба звездного камня стала заготовкой для космического аппарата.

Микроботы повадками похожи на Серую Слизь, которую когда-то боялись на Тристе. Боты способны самовоспроизводиться. Но, несмотря на эту пугающую способность реплицироваться, они не представляют угрозы. Сами, даже если взбунтуются и перестанут слушаться, они не смогут переработать ничего. Хотя бы потому, что для репликации и передвижения им нужна энергия. Много энергии нужно. Очень много. Больше, чем есть на Тристе. Зря боялись Серой Слизи, зря обзывали Серой Слизью.

На Тристе невозможен сценарий полной переработки планеты, достаточно взглянуть на её малую биомассу, которая только и занимается репликацией за счет Солнца. Без энергии ничего не шевелится. Джоули — это деньги, это самое ценное, как вода в пустыне. Поток энергии — мера жизни, её качество, это как личный доход: большой или маленький, есть же разница. Без солнечного света не выжить Тэхуму. Без Луча не построить космический аппарат.

— Мерк! Мне еще надо. Подлей света, — говорит Ильдар. — Форму менять пора, дай силушки!

— Ну наконец-то до формы добрался, — отвечает Мерк. — Мы уж думали помрем, не увидим, как Ильдар звездолет сделает.

— Ильдарчик, не слушай его. Он сегодня ворчит. Солнцем напекло, уже до звезд полет ему подавай, — ласково говорит Вена. — У тебя хорошо получается.

— Я бы раза в два быстрее сделал, — ехидно замечает Аст. — С Тэхума сойти можно! Он целый месяц возился же. Как он на Тристе эксперименты собирается повторять, не пойму.

— Вот поговорите еще, так вообще обижусь и уйду, — говорит Ильдар. — Комментировать все мастера. Лучше бы подсказали, где на Тристе найти медь.

— Известно где, — отвечает Мерк, — на помойках старых. Лови свет, Ильдар. Посмотрим, что за космический аппарат ты соорудишь.

Фиолетовые лилии осветились ярче. Лепестки шевельнулись, как от ветерка, разворачиваясь удобнее к свету. Энергия рекой хлынула в аккумуляторы. Потекла, зажурчала, как свежая молодая кровь по венам. Зашевелился астероид, будто под черной жирной кожей перекатились мышцы. Качнулись на волнах цветы.

Астероид, как большая капля ртути, плавно собирается в шар. Сглаживаются неровности, тают бугры, заравниваются ямы. Шар, будто маленькая планетка укутана фиолетовым пушистым ковром, продолжает вращаться. Одни цветы погружаются в тень, другие выплывают под луч Мерка с широко раскрытыми объятиями, чтобы ловить охапками свет. Опять наполняются аккумуляторы, собирает Ильдар силы для второго шага. Теперь раздуть шар, сделать внутри пустоту.

— Внимание всем! — говорит Мерк. — Через десять минут отключаю весь свет на полчаса. Продолжаем эксперимент с Лучом. Измеряем диаграмму направленности.

— Как?! Уже? Опять Асту радость, что у меня медленно получается, — произносит Ильдар.

Придется немного подождать с формой, эксперимент касается всех. Ильдар пристально вгляделся туда, где должны появиться вспышки луча.

— Внимание, старт! — сказал Мерк.

В черном небе засветилась далекая белая искра. На миг утихла, вспыхнула ярче и окончательно погасла. Ильдару показалось, что свечение было двойным, как будто свет пришел с эхом, на грани чувствительности. Ладно, записал, как увидел, фантазировать будем потом.

Рядом засветилась еще одна, потом еще. В течении получаса Мерк буровил камни Лучом, а весь Тэхум следил и запоминал.

Еще тогда, когда лапы Ильдара только коснулись астероида, сразу после приступа одиночества, он потянулся за полной информацией по Тристе. У Тэхума нет секретов, доступ открыт полностью. Можно брать любую информацию, любое воспоминание. В любое время.

Исследуя астероид, засаживая ботов в породу, поглядывая на первые робкие лепестки, Ильдар листал всё, что у Тэхума есть про планету. За минуту он прокачал о Тристе в несколько раз больше, чем весит весь Интернет. Книги, фильмы, музыка, отчеты, наблюдения. Всё-всё про планету, про её историю, про ее состав, про всех ее жителей и их творчество. На Тристе, кстати, такая скорость и объем информации долго считались невозможными. Так считалось, пока не создали Тэхума.

— Да, дорогие тристанцы, — вслух сказал он, просмотрев документальный фильм, как ученые систематизировали протеомы. — Что же вы как пещерные-то? Колесо придумали, палку в руки взяли, материю сотрясали. А с информацией работали по старинке, без инструментов. Через мозги таскали её волоком, да по одной штучке передавали друг другу.

При таком первобытном способе обработки на Тристе еще и искажали информацию. Ильдара передернуло, когда узнал, что в тристанских судах надо было доказывать свои слова! На Тристе не верили на слово, требовали доказательств. И доказательства тоже подтасовывали. Как вообще можно говорить неправду?!

В одном художественном фильме врач изучил анализы пациента, у того рак. Но врач ему не говорит. Выходит в белом халате в коридор и спрашивает:

— Кто жена пациента?

— Я я, — дрожащим голосом говорит женщина, торопливо вставая со стульчика.

— У вашего мужа саркома легкого в крайней стадии. Ему нужен покой, не говорите ему.

— Как саркома?! — вскрикивает жена.

— Тише, пожалуйста. Пройдемте в кабинет.

У Ильдара зашевелилась спина от этой сцены. Жене, значит, можно говорить, ей покой не нужен. Как вообще можно оправдывать сокрытие информации!

Искажают и скрывают информацию повсюду. К примеру, история про тюрьму. Низкий, когда-то беленый, облезлый потолок, скудное освещение из далекого окошка, бесконечные ряды нар вдоль стен. Везде, в проходе между рядами, на нарах, облепив пятак словно мухи, толпа полуодетых несвежих людей. А в центре, на дощатом, давным-давно покрашенном синей краской полу в проходе лежит человек лицом вниз, такой же, как все, худой и нестиранный.

— Ну что, братва? — выдвигая челюсть, спрашивает кто-то. — Жмурим его?

— Дайте-ка мне. Перышко погрею.

— Убери. Даванём и подвесим, типа сам кинулся.

— Я… — говорит лежащий.

— А ты уже набазарил.

Ногой под ребра и человек на полу с визгом сжимается в клубок.

— Что ты как свинья орешь. Тебя еще не трогают.

— Не убивайте! Пожалуйста! — со слезами завывает лежащий.

Это расправа над человеком, который сказал правду охране. Заключенные собирались устроить бунт. Этот сговор следовало скрывать от охраны, а человек рассказал. Он рассказал правду, а его за это наказывают и никто не защищает. Информацию надо скрывать! Не всем можно рассказать. Ильдар на секунду даже перестал впитывать Луч.