Дэн Симмонс - Троя

Мужеубийца задумался.

— Здесь ей ничто не повредит, — прибавил Гефест. — Раньше у нас водились тараканы, крысы, летучие мыши, но я очистил от них пещеру: создал механических кошек, соколов и богомолов.

— Да, но…

— Если на горизонте будет чисто, мы за три секунды квитнемся обратно и захватим труп. А покуда за ней присмотрят мои золотые девочки.

Мастер щелкнул мясистыми пальцами. Металлические прислужницы тут же встали на страже у тела Пентесилеи.

— Теперь готов?

— Да.

Ахилл вцепился в покрытое частыми шрамами предплечье бога, и оба мгновенно пропали.

В чертогах Целителя все было тихо. Ни одного бессмертного стражника. Мало того, к изумлению самого Гефеста, пустовали даже многочисленные стеклянные цилиндры. Этой ночью бессмертные здесь не лечились и не восстанавливались. На всем огромном пространстве, освещенном лишь тусклыми жаровнями да лиловым мерцанием из булькающих баков, не оказалось ни души, не считая хромого Гефеста и быстроногого мужеубийцы, который шагал, прикрываясь щитом.

И вот из полумрака неожиданно явился Целитель.

Сын Пелея вскинул свой щит еще выше.

Когда светлоокая богиня говорила ему: «Прикончи Целителя — огромную, похожую на сороконожку тварь, безглазую и со множеством рук. Разрушь без остатка все, что найдется в том зале», — Ахиллес не принял сравнения с безобразным насекомым всерьез, приняв его за обыкновенную брань.

Существо и впрямь напоминало сороконожку, только тридцати футов ростом; многочленное тело мерно раскачивалось, не спуская с незваных гостей черных глаз, опоясавших его верхний сегмент. Среди несметных усиков-щупалец и составных конечностей примерно с полдюжины веретенообразных рук шевелили паучьими пальцами. На длинных ремнях и полосах черной кожи, обвивших подвижный торс, висели самые разные инструменты.

— Эй, Целитель, — позвал Гефест, — а где все?

Гигантская сороконожка покачалась из стороны в сторону и, помахав руками, вдруг разразилась неразборчивым треском, донесшимся сразу из нескольких невидимых глазу ртов.

— Ясно тебе? — спросил хромоногий у своего товарища.

— Что ясно? Я слышал шум, как будто ребенок воткнул пустые ножны между спицами колесницы.

— Да нет же, он изъясняется на отличном греческом языке, — возразил кузнец. — Просто слишком быстро. Будь повнимательней, вот и все. — Тут он опять обратился к Целителю: — Уважаемый, мой смертный друг не разобрал твоих слов. Не мог бы ты повторить?

— СогласноприказувладыкиЗевсаникогоизкратковечныхнедол-жнопомещатьвцелебныерезервуарыбезеголичногораспоряжения. Глав-ныйбогихозяингромовержецисчезиниктонеможетегонайти. Пос— колькуЦелительобязанповиноватьсялишьЗевсунаОлимпе, янемогу-позволитьсмертномуздесьнаходиться, покаповелительмолнийневернет-сянасвойпрестол.

— Теперь дошло? — обратился Гефест к Ахиллесу.

— Э-э-э… Типа того, что эта тварь слушает одного Кронида и не разрешит положить Пентесилею в синюю воду без его личного приказа?

— Точно.

— Я могу раздавить букашку-переростка, — процедил Пелид.

— Может, и так, — кивнул хромоногий. — Хотя кое-кто поговаривал, будто Целитель куда бессмертнее нас, олимпийских выскочек. Но если его убить, амазонка уже никогда не воскреснет. Он один умеет управляться с этой техникой и командовать синими червями, которые участвуют в лечении.

— Ты же мастер, — сказал мужеубийца, постукивая мечом по золотому ободу щита. — Сам как-нибудь разберешься.

— Хрена с два, — огрызнулся карлик. — Нам, бывшим постлюдям, такие игрушки даже не снились. Никогда не понимал этих квантовых штучек… Но если бы даже понял, я не заставил бы синих червей работать. Полагаю, они подчиняются исключительно телепатическим сигналам сороконожки.

— Насекомое говорило, что повинуется только Зевсу на Олимпе … — Судя по голосу, Ахиллес был готов потерять терпение и прикончить на месте бога огня, огромную букашку, а также любого бессмертного, который подвернется под горячую руку. — Кто еще может ему приказать?

Гефест нахально осклабился.

— Великий Крон. Тот самый, заточенный в пучину Тартара вместе с другими титанами. Так что во всей вселенной один Громовержец и в силах отдавать Целителю распоряжения.

— Ну и где он, ваш Зевс?

— Никто не знает! — рявкнул кузнец. — А пока его нет, олимпийцы перегрызлись между собой за власть. Основная борьба сосредоточилась на Земле Илиона: кто-то поддерживает осаждающих, кто-то сражается за троянцев, а на вулкане сегодня затишье, поэтому я и поперся на долбаный склон проверять этот чертов эскалатор.

— Зачем же Афина дала мне богоубийственный нож и велела прирезать Целителя, как только Пентесилея воскреснет? — воскликнул быстроногий.

Гефест округлил глаза и глухо, недоуменно повторил:

— Прирезать Целителя? Понятия не имею, откуда у нее такие желания. Задумала, наверное, что-нибудь. Очередное безумство. Без этой сороконожки от баков никакого проку… И все наше бессмертие — псу под хвост. Нет, мы прожили бы очень долго, но в страшных мучениях, сын Пелея, без наноомоложивающих процедур.

Ахиллес уверенно подошел к Целителю; глаза героя пылали сквозь дыры в сияющем боевом шлеме над прославленным щитом.

— Я заставлю эту тварь активировать баки для Пентесилеи, — произнес ахеец, доставая клинок.

Кузнец устремился вперед и поймал Пелида за локоть.

— Не выйдет, мой кратковечный друг. Поверь на слово, смерти он не боится, а повинуется только Зевсу. Без хренова Целителя голубые черви не станут работать. Без долбаных голубых червей баки не стоят ломаного гроша. Без треклятых баков твоя сукина дочь амазонка останется мертвой, мать ее, навсегда.

Быстроногий гневно стряхнул руку бога.

— Букашке… придется… воскресить мою Пентесилею.

В голове героя все еще звучал приказ Афины убить Целителя. «Что затевает эта бессмертная сучка? Решила меня использовать? Зачем? Она же не сумасшедшая и явно не собирается…»

— Тебе не испугать сороконожку, Пелеев сын. Можешь прикончить насекомое, но тогда уж точно не увидишь свою возлюбленную царицу живьем.

Ахиллес отошел от бессмертного карлика, обогнул великана Целителя и грянул красивым щитом (со всеми его концентрическими окружностями, полными символов) по прозрачному пластику гигантского резервуара. Эхо удара прокатилось под сумрачными сводами чертогов.

Мужчина метнулся обратно к Гефесту.

— Ну хорошо. Букашке нужен приказ Кронида. Так отведи меня к нему!

Покровитель огня засмеялся, но быстро умолк, заметив, как сверкают очи ахейца сквозь дыры в шлеме.

— Ты что, серьезно? Думаешь, сам Громовержец, Отец всех бессмертных, покорится воле кратковечного?